Читать книгу "Ключи от Петербурга. От Гумилева до Гребенщикова за тысячу шагов. Путеводитель по петербургской культуре XX в - Илья Стогов"

– Они действительно волшебные?

– Волшебнее не бывает!

Художники потеряли покой. Несколько раз Густав с Иналом ездили в Ленинградскую область, побродить по грибным лесам. Первое время возвращались как обычно, через дверь. А потом наконец влетели через окно. Но объяснять никому ничего не стали. После этого на вечеринках они только блестели носами и глупо улыбались.

Дом на Фонтанке, 145, стал штабом не только техно-революции, но и еще одного движения с большим будущим. Галлюциногенные грибы оказались даже лучше, чем писал Кастанеда. Теперь это был общий секрет сквоттеров. Квартиры художников пустели: их обитатели седлали крылатых коней и отправлялись в шаманские полеты. Впрочем, счастье долгим не бывает: всего через год Курехин разболтал тайну в каком-то телевизионном интервью, и на грибных полянах стали дежурить милицейские «уазики», а на вечеринках бандиты отнимали у веселых ребят крылатых коней, чтобы самим сожрать с трудом собранные поганки.

В СССР наркотиков, как и секса, не было. Зато теперь возможности в этом смысле открылись почти безграничные. После грибов самым популярным препаратом в те годы была анонимная штука, выпуск которой наладили химики из какого-то городского вуза. Как именно она называлась, в точности неизвестно. Кто-то считал ее LSD. Кто-то предпочитал название «кислота». Позже газеты подцепили западное словечко «экстази». Но ни LSD, ни «экстази» там и не пахло. Это была какая-то совсем другая штука.

Говорят, первыми ее научились получать совсем молоденькие студенты. И вышло это у них случайно. Парни пытались синтезировать что-то другое, более безобидное, а получили в итоге почти портал в иное измерение. Вскоре умельцев подмяли под себя бандиты, а еще позже все авторы изобретения поумирали или надолго сели в тюрьму, и уж совсем через десять лет штуку стали возить из Эстонии, и стоить она стала по 50 $ за «марку». В 1992 году это еще не было бизнесом. Просто молодые химики случайно натолкнулись на очень забавную игру.

Те, кто делал «марки», веселились сами и безо всякой платы угощали приятелей. «Кислотой» пропитывалась промокашка из школьной тетради. Сверху наносили еще и рисунок – просто так, потому что весело. Потом промокашку рвали вот на такусенькие кусочки и заворачивали в золотой фантик. И смешно, и красиво.

Делалось все это для себя. Ингредиентов не жалели. Сегодня никому и в голову не придет принимать настолько концентрированные препараты. Но тогда никто не знал, что будет, если употреблять эту штуку долго. Никто бы и не поверил, будто это может кончиться чем-то плохим. А главное, в 1992 году «кислота» еще не была включена в список запрещенных: употреблять ее можно было легально.

Как-то на вечеринке парни с Фонтанки накормили «марками» громадного мраморного дога. Тот всю ночь колбасился под техно, сходил с ума, порывался сесть за руль и поехать к телкам. А люди смеялись и радовались вместе с ним. Как возвращение в детство. Люди радовались, дарили друг другу подарки, брызгались газировкой и отлично себя чувствовали.

Лучше всего было, съев «марку», поехать на танцы к художникам на Фонтанку. Тогда это так и называлось: «поехать на танцы к художникам на Фонтанку».

Основная проблема состояла в том, что таксисту было невозможно объяснить, куда именно вы хотите попасть. Набережная Фонтанки в этом месте выглядит так, будто ее бомбили. Таксист всю дорогу выпытывал: зачем это вы едете в такое странное место? Но испортить вам настроение было не под силу даже такому идиоту, как ваш таксист.

Подъехав к месту, вы долго поднимались по лестнице. Она была завалена мусором, бутылками и кусками штукатурки. На четвертом этаже вы упирались в дверь. Дверь тоже была ободранной. Все-таки это сквот, а не просто квартира.

За дверью долбит музыка. Вы звоните в звонок… Или звонка не было и приходилось стучать?.. Черт!.. Сегодня уже никто не помнит, был там на двери звонок или не было… Вроде все-таки был… Вы звоните в звонок, а затем сквозь щелочку в приоткрывшейся двери вас долго и пристально разглядывают. Все-таки вы пришли в первый техно-клуб в стране, а не просто в гости.

– Слушаю.

– Вот. Пришли. На танцы.

– На танцы?

– Ну да. Можно к вам?

Хозяин молчал и просто разглядывал вас. Внутрь пускали не всех. Если быть точным, то на танцы к братьям Хаасам вообще никого не пускали. Однажды туда приходил известный рок-музыкант Бутусов из группы «Наутилус Помпилиус», так перед ним захлопнули дверь, и хорошо, что не надавали по шее, но именно от этого попасть внутрь хотелось просто страшно.

По городу ползли неправдоподобные слухи про тех, кто все-таки попал: ах, как славно они провели время! Рассказывали, что недавно хозяева в качестве кордебалета наняли взвод балерин в пачках и пуантах. А еще раньше заполнили целую огромную комнату тысячами надувных шаров – в них можно было с разбега прыгать и зарываться. Все-таки самые модные вечеринки в городе, а не просто попойка для пары приятелей.

Квартира у Хаасов была здоровенная. А может, и не очень здоровенная. Все равно там было темно и разглядеть ничего не получалось. Свет внутри не горел. Вернее, не горел обычный домашний свет. А дикого, норовящего впиться в горло света было навалом.

Свет мигал. Свет появлялся оттуда, откуда не ждали. Свет сворачивался удавом. Свет выворачивался наизнанку. Свет больно резал глаза.

Потом из дальней комнаты выходил бывший барабанщик группы «Кино» Густав Гурьянов. Он был одет в белоснежную рубашку и красные боксерские перчатки. Ослепительно-белая рубашка казалась в этом диком свете фиолетовой, а если плотно зажмурить глаза, то черной. А красные перчатки были самыми разноцветными красными перчатками в мире и переливались всеми возможными цветами, и даже такими цветами, которых на свете не бывает.

Глядя на эту рубашку и на эти перчатки, вы наконец понимали, что значит реальная музыка техно.

Остановка вторая:

Транс-клуб «Тоннель» (Зверинская улица, дом 19а)

1

В подвале католического собора Святой Екатерины, стоящего на Невском проспекте, прямо напротив Гостиного двора, когда-то был похоронен последний польский король Святослав-Август Понятовский. Похороны прошли по высшему разряду. Тело завернули в горностаевую мантию, на голову возложили украшенную каменьями корону, на грудь – ордена. И дело тут не в королевском титуле усопшего, а в том, что, уже потеряв трон, Станислав-Август некоторое время сожительствовал с русской императрицей Екатериной. Именно она распорядилась отдать покойному любовнику все возможные в ее в державе почести.

Гроб из мореного дуба установили в церковном подвале на высокий постамент. И там он простоял несколько десятилетий подряд (сегодня гроба на месте уже нет, но постамент остался, можно зайти взглянуть). При дворе ходили упорные слухи, что наследника престола Екатерина родила не от законного супруга, а как раз от Понятовского. То есть новому императору Александру I тот приходился вроде как дедом.