Читать книгу "Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы - Максим Оськин"

Но вернемся к России. Отказываться от дармовой рабсилы русские также не желали. Тем более что пример использования пленных на работах был дан германцами. Правда, собственно немецких пленных в России было маловато, но зато вполне хватало австро-венгерских пленных, которые вскоре и стали использоваться на работах внутри империи.

Мобилизация миллионов мужчин оголила народное хозяйство всех воюющих стран. Но если Великобритания и Франция частично могли восполнить этот ущерб использованием труда колониальных рабочих и поставками необходимой продукции из колоний, пользуясь господством на море и контролем над торговыми путями, то Центральные державы такой возможности были лишены. Что касается России, то ее положение осложнялось слабой механизацией народного хозяйства, что делало ущерб, понесенный мобилизацией, невосполнимым.

Первые случаи применения труда военнопленных стали наблюдаться с начала войны. Если в Германии это носило более массовый характер — десятки тысяч людей, то лишь потому, что немцы взяли много русских пленных. Для России, где сельское хозяйство еще не требовало многочисленных рабочих рук, труд пленных отдавался на добрую волю. Уже в 1914 году «при расселении военнопленных в селах было принято администрацией во внимание то обстоятельство, что их следует использовать как рабочую силу во время полевых работ по добровольному соглашению и тем устранить недостаток рабочих, призванных на войну».[150] Такие случаи, повторимся, в 1914 году были немногочисленны.

В первом полугодии войны пока еще создавалась правовая база и проводились первые опыты по использованию труда военнопленных. Так, 10 октября 1,914 года увидели свет «Правила о допущении военнопленных на работы по постройке железных дорог частными обществами». 17 марта 1915 года — «Правила об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях». Таким образом, первоначально пленные передавались на работы к частным предпринимателям. С половины 1915 года их труд будет использоваться уже государством, и чем дальше, тем во всех больших масштабах, пока не охватит львиной доли военнопленных.

28 февраля 1915 года были изданы «Правила об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы». Согласно правилам, государственные ведомства, желающие получить пленных, делают запрос в военное министерство. Именно оно и передает пленных на работы. Тут же специально оговаривалось, что эти люди должны быть «военнопленные по преимуществу не немецкого и не мадьярского происхождения» и в количестве не более десяти тысяч человек на губернию. Желательный временной срок устанавливался в три месяца.

За свою работу пленные должны были получать жалованье, но уже Дополнением от 20 марта эта норма отменялась и оплата отдавалась на инициативу и добрую волю работодателя в качестве необязательного поощрения за добросовестный труд. Зато, согласно требованиям норм международного права, пленные должны были получать то же довольствие, что и местные рабочие. В частности, статья 8 «Правил» говорит: «Во все время работ военнопленные нижние чины продовольствуются из общего котла, на одинаковом основании с нижними чинами русской армии».

Следует заметить, что паек русского солдата был больше, нежели у немца или австрийца. С течением времени разница становилась все большей, так как нехватка продовольствия в Центральных державах вынуждала их понижать размеры пайка. Иными словами, в том случае, если нормы продовольствования пленных на работах выполнялись начальством, то такой пленный с осени 1915 года питался лучше, нежели солдат в собственной армии.

Единственное исключение — винный паек, так как в Российской империи с началом войны был введен «сухой закон» и в отличие от австро-германцев в довольствии русского солдата не было спиртных напитков.

Для сельскохозяйственных работ пленные передавались в распоряжение земских управ — как губернских, так и уездных. Статья 4 «Правил» от 28 февраля утверждала, что пленные должны передаваться в масштабе не более десяти тысяч человек на каждую губернию. Вскоре эти «Правила» были дополнены распоряжением Совета министров, которое позволило использовать труд военнопленных уже на любых работах, а не только в деревне. Соответственно, в России по новым правилам от 17 марта 1915 года пленные, занятые на работах в сельском хозяйстве, были переданы в ведение земств, а работавшие в промышленности — под надзор фабричных инспекторов. Согласно мартовскому Положению 1915 года, принятому Советом министров, пленные передавались в распоряжение земских губернских управ, которые, собственно говоря, и распределяли пленных на те или иные работы.

22 апреля 1915 года существующие «Правила» были дополнены в том смысле, что пленные могли распределяться также и на лесные, гидротехнические, мелиоративные и прочие работы под контролем ведомства Главного управления землеустройства и земледелия (затем — Министерства земледелия). То есть распределением пленных занималось военное ведомство, а затем за них всецело отвечали другие ведомства. А уже через год, в марте 1916 года, «функция распределения военнопленных на работы перешла от военного министерства к Министерству земледелия»,[151] отвечавшему за продовольственное снабжение страны. Таким образом, во всех воюющих странах невольно отступали от принципа чисто военного управления пленными. Вскоре пленные будут вообще оставляться без надзора и конвоя, под ответственность тех работодателей (а для села — это не только помещики, но и обычные крестьянские семьи), которым удастся получить пленных.

Широко использовался труд военнопленных и в прифронтовой полосе. Причем здесь старались оставлять тех из них, кто сдался добровольно, что было логично. Военный врач описывает такую ситуацию на Юго-Западном фронте в июне 1915 года. Австрийские военнопленные с пилами и топорами прокладывают бревенчатую дорогу в тылах. Это — русины. Один конвойный. Причем у пленных за спиной винтовки без патронов. Сдались вчера добровольно.[152] Напомним, что июнь 1915 года — это поражения русской Действующей армии на фронтах. Армии Юго-Западного фронта все еще продолжают отход после Горлицкого прорыва. В начале июня австрийцами был отбит Львов — столица австрийской галицийской Украины. Тем не менее те австрийские подданные (как правило, славяне), что не желали воевать за своих немецких и венгерских хозяев, продолжают добровольно сдаваться в плен.

Это явление симптоматично, так как лишний раз выделяет великие державы так называемого второго капиталистического эшелона развития из общего ряда первоклассных индустриальных стран. Русские, австрийцы, итальянцы сдавались более охотно не потому, что хуже воевали, а потому, что не могли осознать империалистическую войну в качестве своей собственной, личной войны. Плюс крестьянское происхождение большинства рядового состава в этих государствах. Для Австро-Венгрии добровольные сдачи в плен славянских подданных, в принципе, стали предвестником грядущего раздробления страны после войны. Так, И. Деак вообще считает, что распад Австро-Венгерской монархии «на враждебные друг другу национальные фрагменты начался в лагерях военнопленных в ходе Первой мировой войны».[153]