Читать книгу "Мамин интеллект. Как рождение детей делает нас умнее - Кэтрин Эллисон"

Таня Зингер, исследователь в Университетском колледже Лондона, сканировала при помощи фМРТ шестнадцать женщин, которые с учетом обоих приведенных выше факторов должны были продемонстрировать особенно сильную реакцию эмпатии. Все участницы проходили обследование дважды. На первом этапе каждая из них испытала болезненный удар электрическим током в области правой руки. При этом на экране компьютера женщины видели предупреждение, когда они почувствуют боль и какой интенсивности будет разряд. На следующем этапе сходный по силе электрошок применяли к мужьям участниц, а те лишь наблюдали за процессом – и в это время исследователи сканировали их мозг. Они видели предупреждение на экране, но не лицо мужчины.

Снимки мозга, сделанные Зингер, показывают: и когда женщины ожидали болезненных ощущений, и когда боль должны были причинить партнеру, у них высвечивалась одна и та же область мозга. Рассказывая о пережитом опыте, они отмечали, что на втором этапе не испытывали собственно физической боли, но уровень тревоги был таким же. Как и в эксперименте Якобони, Зингер обнаружила активность в островковой доле в дополнение к передней поясной коре, которую сравнивают с нейронной сигнализацией, привлекающей внимание мозга к резким внезапным изменениям физического либо эмоционального состояния. Эта область высвечивается в ответ на боль, а также когда мать слышит плач своего ребенка.

Прикладной эмоциональный интеллект

Еще в начале 1970-х известный педиатр Т. Берри Бразелтон, работавший на тот момент в Гарвардской медицинской школе, посвятил много времени изучению взаимодействия матери с новорожденным. Он писал об одной женщине, особенно хорошо понимавшей сигналы младенца и чувствовавшей, когда малышу нужно отдохнуть от общения:

Она с мягкой улыбкой опустилась в кресло, сведя к минимуму всю активность: вокализацию и движение, – и стала ждать его возвращения. Когда он наконец снова посмотрел на нее, она начала медленно усложнять поведение, как будто прощупывая, с чем он способен справиться. Она чувствовала его потребность давать ответ. Улыбнувшись, она дожидалась ответной улыбки и только тогда продолжала улыбаться и надстраивать свою улыбку новым действием. Она двигалась в непосредственной близости к ребенку, выдерживая ритм в соответствии с циклами его организма. Если он чересчур возбуждался и его движения становились резкими, она снова расслаблялась в кресле… Казалось, она учила его расширять способности к внимательному реагированию… [и] позволяла ему прочувствовать, как нужно распределять силы, чтобы взаимодействие с миром было комфортным.

Приблизительно 90 % человеческой коммуникации происходит без слов: мы поднимаем бровь, поджимаем губы; к этому же относятся веселая или саркастическая интонация приветствия, пружинистый шаг. В первые два года жизни ребенок общается практически исключительно посредством мимики, жестов и бессмысленного лепета. Ответственные родители должны в совершенстве освоить искусство дешифрования.

Еще одно исследование, проведенное в Гарварде в 1970-х, впервые позволило предположить, что подобное взаимодействие полезно для самих матерей: у них совершенствуется эмоциональная интуиция, облегчая таким образом общение не только с детьми, но и со взрослыми. Роберт Розенталь, психолог, разработал тест известный как «Профиль невербальной восприимчивости». Он демонстрировал добровольцам ряд видеозаписей, где молодая девушка проявляла некий диапазон сильных чувств: ненависть, ревность, сожаление, материнскую заботу. Никаких реплик в отрывках не содержалось: записи были немыми.

Решив повторить эксперимент, Розенталь с коллегами предложил пройти тест восьми матерям с детьми на доречевом этапе развития и шести нерожавшим замужним женщинам. Матери показали заметно лучший результат, и в аналогичном тесте шесть месяцев спустя преимущество сохранилось. Ученые подчеркивают, что невозможно утверждать, является ли материнство само по себе фактором, повысившим эмоциональную восприимчивость этих участниц. По мнению специалистов, не исключено следующее объяснение: более эмоционально грамотные женщины с большей вероятностью становятся матерями. Тем не менее Розенталь с коллегами пришли к следующему выводу: «Младенцы, очевидно, невербально "обучают" своих родителей».

Многие матери, у которых я брала интервью, согласны с этим предположением. Мне привели несколько примеров того, как с рождением ребенка улучшился навык чтения невербальных сигналов. Лори Уиллис, которую я представила вам в главе 7, с точностью предсказала, что ее полуторагодовалому сыну Алексу понадобится медицинская помощь – и буквально вслед за этим его увезли в больницу с диагнозом гастроэнтерит. «Еще за неделю до того, как он заболел, я что-то почувствовала, – говорит она. – Он не то чтобы был вялым. Просто его глаза казались мне потухшими. У него такие яркие, светло-голубые глаза, и вот белки – они были именно тусклыми».

Сьюзен Костал (Сан-Франциско, журналистка, мать троих детей) рассказала, как ей удалось применить невербальную «грамотность», выработанную благодаря материнству, чтобы понять взрослого человека, с которым случилась беда, – свою соседку. «Эта женщина, по всей видимости, довольно одинокая, жила от нас через улицу и время от времени просила меня о небольших услугах, – рассказывает Костал. – Однажды она позвонила и поинтересовалась, могу ли я забрать ее мать с автобусной станции, но что-то в ее голосе звучало непривычно. Изменился тон: слова были больше похожи на приказ, чем на просьбу». Несмотря на определенное раздражение, Костал отправилась в путь. Возвращаясь, она увидела полицейские машины, припаркованные у дома соседки. «Я сразу поняла, что она пыталась покончить с собой, – вспоминает Костал. – Я вышла из машины и направилась к стражам порядка. "Ей удалось?" – спросила я. Полицейские заинтересовались, откуда я знаю о случившемся».

По мнению Костал, она просто была готова «ловить волну», научившись этому со своими дочками. «Когда чье-то поведение кажется странным, – говорит она, – обычно это означает, что младенец болен или вот-вот стоит ждать скачка развития. До рождения детей подобные проявления меня не слишком интересовали. Но для работающей матери (и отца) вся жизнь на сорок восемь часов вперед зависит от того, здоров ли ребенок».

Повышенная чувствительность к тому, что происходит с окружающими, возможно, объясняет, почему многие матери в совершенстве осваивают навык, родственный эмпатии, но требующий определенной отстраненности. Речь идет о теории сознания: искусстве понимать, что думает человек, совершенно на вас непохожий. Сформулируем так. Утверждается, что, если два животных смотрят друг другу в глаза, не отрываясь дольше десяти секунд, они либо готовятся драться, либо займутся любовью. Однако необходимо упомянуть и третий вариант – возможно, существо пытается понять, о чем конкретно думал его детеныш, когда рисовал на стене, забыл про обед и набил себе эти жуткие татуировки. Как и эмпатия, теория сознания предполагает толкование чувств другого человека по невербальным признакам: как блестят ее глаза, почему он засунул руки в карманы и так далее. Однако, если эмпатия основывается на эмоциональном желании помочь, теория сознания строится на более отстраненном, осмысленном подходе.