Читать книгу "Гардар. Книга 3 - Михаил Игнатов"

Перед самой отправкой к нам они выучили ещё и ритуал для големов. Тот самый, что и позволит им теперь управлять каменными воинами. Ещё два новых мага даже этого не могли сделать, хотя формально тоже считались бакалаврами и обучались на год дольше. Причина не только в совсем малом резерве маны, но и в других талантах, позволившим им поступить в училище на артефакторов. Но они хотя бы кое-что понимали в их создании, а ведь по большому счёту голем, тем более чужой — и есть такой артефакт. По новому штатному расписанию эти маги в роте будут заниматься их ремонтом после боёв.

Если мы дадим им ума. Потому что и для меня всё это в новинку и никакой силой нельзя заменить опыт.

Почему я, даже в мыслях, говорил обтекаемо «маги» об этих двоих? Да потому что парнем был лишь один из них. Так появилась и третья женщина в нашей роте: Пелая. Девушка-бакалавр, пшеничные волосы до лопаток, вечная улыбка на лице и искорки в карих глазах. Только избавился от одной, спихнув её на Вида, как словно для равновесия получил от судьбы другую. И мне нужно не только заставлять её выполнять свои обязанности артефактора, но и посылать в бой при нужде, а сверх того требовать выполнения уставов. Ведь перед отправлением все четверо магов приняли присягу в Балаготе и получили звания старших сержантов.

Я понимаю, моё везение уже в том, что из четырёх бакалавров, собиравшихся стать ремесленниками, девушкой в роте оказалась лишь одна. Насколько знаю, обычно в таких училищах бытовых артефакторов всё наоборот — парней в несколько раз меньше девушек. Вот только вряд ли много было тех из них, кто в здравом уме, не владея ни мечом, ни боевой магией, рискнул вызваться в фему Пеленора. А ещё меньше тех, кого послушали в штабах армейских соединений на местах: то, что она добилась отправки добровольцем в Пеленор, уже многое говорит о её характере. Сплошная головная боль.

В итоге, я в который раз с благодарностью вспоминал сержанта Ребена, что гонял нас в первый год обучения. Главное, как он говорил — чтобы не оставалось свободного времени на глупости. Вот сейчас мы и стояли в хране, о существовании которого я в таких закоулках нашего сектора и не подозревал, и первый раз глазели на ряды строевых големов. Один в один как на картинке в старых уставах: ростом не выше меня, широкие в плечах, двурукие. Если бы не внешний вид: грубо вылепленные подобия каменных доспехов и едва обозначенные черты лиц, то в первые мгновения, пока в хранах ещё царит полумрак, можно было невольно спутать их с людьми.

Да ещё эти странные тканевые обмотки. Или не тканевые? Я повернулся к старику Фатору:

— Это что?

— Известно что. Суставы консервационной пастой покрыли при отправке на хранение.

Темноволосый Цаур-артефактор с хрустом сорвал ткань с руки ближнего голема и мазнул пальцем по открывшемуся серому налёту. Хмыкнул:

— Это больше похоже на окаменевшую смолу.

— Ну да, сколько лет прошло. Им только на моей памяти, — завёл обычную присказку старик, — трижды срок хранения продляли. Даже без осмотра. Вот и пригодились, наконец, каменюки.

Парню оказалось интересно другое:

— А как теперь эту штуку выковыривать, уважаемый Фатор?

Улыбка хранителя сектора стала ехидной:

— Маги вы или как?

Оказалось, не маги. Ничего эффективного я так придумать и не смог. Телекинез оказался слишком слаб для пасты, за десятилетия превратившейся скорее в камень, чем смолу, и такой тончайшей стружкой, как получалось с его помощью, приведением в порядок полусотни големов можно было заниматься месяц. Вернее, половину этого срока только выковыривать окаменевшую пасту из щелей суставов. И это тогда, когда в любой день могла прозвучать совсем не учебная тревога.

Пришлось работать обычными инструментами: молотками, зубилами, выколотками. Именно потому все выходы в поле для слаживания роты и проходили мимо нас: мы и без этого не успевали в отведённый срок, ведь по приказам, на приведение големов в рабочее состояние отводились сутки. Сутки! Естественно, по документам все наши каменные истуканы были вполне рабочими. Старик Фатор оказался прав — хранение строевых големов продлялось безо всякого осмотра, одним росчерком пера. И ничего мои рапорты сейчас изменить были не в силах.

А мрачная действительность имела своё мнение о пригодности големов к использованию: повреждение суставов при расконсервации, деградация сердец големов, разрушение части управляющих структур, несоответствие этих самых структур современным нормам и правилам плетений, отсутствие на големах даже простейшей защиты от Ломателей. А ведь существовали ещё и те самые заклинания-приказы зелонцев-эфирников, что позволяли перехватывать управление нашими големами. С этим я сломал голову, вчитываясь в вычурные строки рекомендаций от пятого управления, что они разослали циркулярам по всем частям Пеленора.

Я недолго лично ковырялся с молотком и зубилом, целиком уйдя только в эту проблему — бакалаврам она точно не по силам. Им маны могло не хватить всего на один ритуал подчинения голема, не говоря уже о тонких плетениях заклинаний, что для него необходимы. Ведь нужно будет завязать целую цепочку аур подчинения: я, погонщики, ремонтники, тот же Каир. Здесь одним приказом «Слушайся его» обойтись не получится.

То, что предлагалось в рекомендациях министерства мне не нравилось. Я видел лишь экстенсивный путь изменения старых схем защиты: увеличение сложности, дублирование рунных цепочек, дополнительные блоки проверки допустимости управления. Не видел ничего прорывного и мне недоступного. Понимаю, что времени прошло всего ничего и без нормальных опытов создать рабочую схему противодействия сложно, да и отсылать что-то вычурное и сверхсложное в части совершенно лишнее. Но ведь с поисковыми заклинаниями они в министерстве справились? Я не заметил, чтобы их вариант Сети подводил меня, исправно находя в Кеуре врагов. Здесь же, следовать рекомендациям пятого министерства означало лишь дважды делать одну и ту же работу и своими руками оставлять брешь в защите роты. Одного мгновение в бою и големы, что должны будут принимать на себя удар, стоя в первом ряду, обернут оружие против нас. Такое ощущение, что в пятом министерстве опасаются идти путём изменений.

Самое простое, что я мог сделать сам, это, пойдя против рекомендаций пятого министерства, повторить для этих големов-старичков мой ритуал, отлично показавший себя с Костяшкой. А самое правильное, заставить провести его бакалавров. Меня останавливали две вещи: первая — вопрос, как это отреагируют парни, которые приехали сражаться с зелонцам, поднимающими в ритуалах с жертвами своих некроголемов и которых офицер заставляет встать в рунный круг, что будет высасывать из них жизнь. Но можно было заранее обговорить все с новичками, провести лекцию, намеренно ткнуть в общие места этих ритуалов, поговорить об отличиях и инструменте. Вряд ли они, готовившиеся в училище совсем к другим заботам, так уж подкованы в основах големостроения и зелонских ритуалах. Можно было бы все объяснить и повернуть их обучение так, как это нужно мне, как учили нас в стенах заведения Рагнидиса.

Вторая вещь играла большую роль. Прагматичность. Буквально три недели назад на моих глазах погибли сотни людей. Товарищей, что шли бок о бок со мной. Нам скоро опять в бой, защищать стены Пелонора. Каждый день промедления играет против нас и против всего Гардара. Каждый день, что мы ковыряем это старьё зубилами, делает нашу роту слабее для момента нападения тёмных на крепость. Я уже не верил, что все мы увидим взятие цитадели Кернариуса. Я буду делать всё, что только окажется в моих силах, чтобы защитить каждого из бойцов. Вот только шансов выжить у мастера магии больше, чем у бакалавров. Ужасная мысль, но такова суровая реальность. Я, конечно, буду первоочередной целью на поле боя, но и запас маны, плотность ауры и ранг в Искусстве дают мне больше возможностей выжить — улицы Кеура тому свидетель. Но если замкнуть големов обычным ритуалом на парней бакалавров, то их гибель сразу лишит нас всех големов, потому что моя аура будет стоять во втором блоке цепочки подчинения и эффективно управлять пятью десятками големов я в таком случае не смогу. А если замкнуть моим, но на их жизни, то после их гибели они и вовсе превратся в бесполезные статуи.