Читать книгу "Другие правила - Дмитрий Евдокимов"

Тем утром тревогу забил тюремщик, но поскольку по большей части его рассказ сводился к невразумительным жестам и нечленораздельному мычанию, то он сам едва не оказался пострадавшим. Хозяин решил было, что тюремщик-то и упустил каким-то образом драгоценного пленника, а потому вознамерился повесить недотепу на первом подходящем суку. Хорошо, что, прежде чем это случилось, люди пана успели осмотреть камеру.

Так и обнаружился под домом Курцевича еще один подземный уровень – целая пещера с подземной рекой. Только вот выхода из этой пещеры не было, если не считать многометрового тоннеля, полностью затопленного водой, по которому река уходила в сторону Сулицы, одного из притоков Титовицы.

Пока пан Анджей с частью своих людей лазал с баграми по пещере в поисках утопленника, Джон опросил дворовую челядь и выяснил, что под утро сильно беспокоились собаки во дворе, а также дверца колодезного сруба оказалась распахнутой, хотя кухонные работники клялись, что всегда ее закрывают. Осмотр местности вокруг колодца позволил обнаружить следы на укрывающем крыши хозяйственных построек снегу, а кое-где в снегу виднелась и целая колея – видать, нелегко пришлось беглецу. Но он выбрался, а за самыми стенами панской усадьбы обнаружились и следы тех, кто помог ему уйти.

Вернувшись во двор, Джон сбросил ведро в колодец, изрядно перепугав этим незадачливых искателей трупа внизу. Все части головоломки сложились в единое целое – Бодров каким-то образом расширил отверстие отхожего места в полу камеры и спустился в пещеру, откуда выбрался во двор через колодец, взобрался на крышу дровника, перешел на соседнее строение и скатился по его крыше в поле. Всё довольно просто, если исключить из этой цепочки чертовски холодную воду, истощенное состояние после недели существования исключительно на сонном зелье и почти полное отсутствие у узника одежды.

То, что он сделал, вызывало удивление и было достойно уважения, но Олстон не склонен был видеть в этом поступке какой-либо мистической составляющей. А вот часть местной челяди, бросив свои вещи, рванула подальше от господского дома, не спрашивая на то разрешения и не ставя пана в известность. Потому что, как пояснил фрадштадтскому подданному подмастерье кузнеца, пан поднял руку на Князя Холода, и теперь жди беды.

Джон суевериями не страдал, но если уж соратники Бодрова выследили их, то, кто сможет поручиться за отсутствие акта возмездия? Может, уже сейчас таридийские эскадроны находятся на подступах к усадьбе, чтобы камня на камне здесь не оставить и наказать виновных в похищении. Так что агент иноземного отдела Тайной канцелярии Фрадштадта тоже не стал дожидаться, когда Курцевичу наскучит ковыряться в собственном подземелье, и поспешил убраться подальше от таридийской границы.

Хорошо еще, что не стал спешить с посылкой победных реляций начальству, а то был бы сейчас посмешищем для всей Тайной канцелярии. А так появилась возможность написать вполне реалистичный отчет, где «блестяще проведенная операция оказалась бездарно сорвана привлеченными союзниками». Нужно было забыть об этом провале, как о страшном сне, и разработать новый план, а то так недолго и в тираж выйти – с неудачливыми агентами канцелярия не церемонится.

На несколько дней задержался в Раеце, улорийской столице, потом перебрался в Любраву, откуда в любой момент можно было отплыть кораблем хоть в Чистяково, хоть в Южноморск. Вот тут-то и выяснилось, что с возвращением в Таридию дело обстоит очень непросто, потому что его, Джона Олстона, рисованные портреты висят во всех постоялых дворах, питейных заведениях и на дорожных станциях.

На первый взгляд, это было глупо и походило на акт отчаяния. Гораздо логичнее было терпеливо дождаться его прибытия на таридийскую землю и без лишнего шума схватить. А так получается, что сами же розыскники его и предупредили, а, как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Придется потратить немного больше времени на создание нового образа, тщательнее подойти к выбору легенды и новых документов. Впрочем, затеряться в толпе, обманув обычных наблюдателей, дело нехитрое. А вот для работы в высших слоях общества теперь возникали большие трудности – в Ивангороде на виду ему теперь лучше не светиться. Обыватели-то не узнают, а вот служащие Сыскного приказа просто обязаны обращать внимание на любую заметную фигуру, появляющуюся вблизи иноземного посланника или просто в высшем свете государства, эти могут и сопоставить с портретом. А, по идее, Олстону как раз нужно перебираться в столицу Таридии, поближе к центру событий, и желательно – в окружение посла, поскольку это значительно облегчает доступ к важной информации. Эх, чертов Курцевич! Зачем нужно было жечь пленника каленым железом? Провел бы он еще пару дней под воздействием сонного зелья под наблюдением Кларка – и дело было бы в шляпе! Как же сейчас всё многократно усложнилось!

Обидно еще и то, что, пока Олстон стрелой летел с юга на север Улории для охоты на Бодрова, вторая цель – царевич Федор – был совсем рядом, в Корбинском крае, и с ним тоже можно было бы что-нибудь придумать. Было бы время.

А теперь и Бодров ускользнул, и наследник царя Ивана уже был на пути в свою столицу. Как же неудачно выпадают карты в этом пасьянсе! И что бы там себе Джон ни говорил, какие бы оправдания ни придумывал, но всё это было не просто стечением обстоятельств, а его личным провалом, темным пятном на прежде безупречной репутации. Смириться с подобным было и так нелегко, а тут еще это чертово письмо!

Письмо, не только подтверждающее факт чудесного спасения Бодрова, но и факт знания, с кем он имеет дело. Послание вручили фрадштадтскому послу в Ивангороде со словами: «Капитану Джону Олстону лично в руки». То есть проклятущий князь сопоставил данные своих спецслужб с увиденным и услышанным в имении Курцевича и сделал абсолютно правильные выводы. И даже не преминул напомнить о теме их разговора! Другие правила! Он дает понять Олстону, что игра отныне пойдет по другим правилам. Глупец! Как будто это в его силах! В его силах разве что портить ему, капитану Олстону, настроение!

– Сволочь! – еще раз повторил Джон, но уже без особой злости.

Старательно разглаженное письмо отправилось в особую папку, бумага должна будет послужить доказательством наличия злого умысла Бодрова против Короны. Не то чтобы это имело какое-то значение, но порядок есть порядок. А самого князя да всё его недоделанное Таридийское царство ждали два неприятных сюрприза.

Первый сюрприз личный, повод для него дал сам Бодров. И если он попадется в эту ловушку, то это будет очень смешно.

Коллеги из улорийского отдела не так давно сообщили Олстону, что король Янош получил от князя Бодрова письмо с просьбой выдать ему пана Анджея Курцевича. Так сказать, в наказание за неподобающее благородному человеку поведение. Как бы смешно и наивно ни выглядело это на первый взгляд, но Янош задумался, и Олстону пришлось тормошить коллег, чтобы те всеми силами направили мысли короля в нужное русло. Черт побери, без своевременной обработки советниками этот рыцарственный осел вполне мог и выдать врагу запятнавшего свою честь дворянина! Слава богу, фрадштадтцы вмешались вовремя, Бодрову был отправлен отказ, и теперь оставалось только ждать реакции на него оппонента и держать пана Курцевича на его хуторе в качестве приманки.