Читать книгу "Особые поручения: Декоратор - Борис Акунин"

– Чудну, что вы про Захарова спросили. Янынче утром от него диковинную записку получил – аккурат перед тем, как вашипсы меня забирать приехали. Мальчонка уличный принес. Вот, почитайте.

Фрол Григорьевич весь изогнулся, носом встекло вплющился, да что толку – издали не прочесть. Только по всему виднобыло, что бумажка наиважнеющая: Эраст Петрович к ней так и прилип.

– Денег, конечно, дам, не жалко, –сказал миллионщик. – Только не было у меня с ним никакой особенной «старойдружбы», это он для сантименту. И потом что за мелодрама: «Не поминай, брат,лихом». Что он натворил, Плутон наш? Подружек давешних, что в морге на столахлежали, оскоромил?

Бурылин запрокинул голову и расхохотался,очень довольный шуткой.

Фандорин все разглядывал записку. Отошел кокну, поднял листок повыше, и Фрол Григорьевич увидел неровные, расползшиесявкривь и вкось строчки.

– Да, накарябано так, что елепрочтешь, – пробасил миллионщик, глядя, куда бы деть докуреннуюсигару. – Будто в карете писано или с большого перепоя.

Так и не нашел. Хотел кинуть на пол, но нерешился. Воровато глянул в спину коллежскому советнику, завернул обкурок вплаток и сунул в карман. То-то.

– Идите, Бурылин, – не оборачиваясь,сказал Эраст Петрович. – До завтра побудете под охраной.

Этому известию миллионщик ужасно огорчился.

– Хватит! Уж покормил одну ночь вашихполицейских клопов! Лютые они у вас, голодные. Так и накинулись на телоправославное!

Фандорин не слушая нажал на кнопку звонка.Вошел жандармский офицер, потянул богатого человека к выходу.

– А Захарка как же? – крикнулБурылин уже из-за двери. – Он ведь за деньгами зайдет!

– Не ваша забота, – сказал ЭрастПетрович, а у офицера спросил. – Ответ из министерства на мой запроспоступил?

– Так точно.

– Давайте.

Жандарм принес какую-то депешу и снова исчез вкоридоре.

Депеша произвела на чиновника удивительноевоздействие. Прочтя, он кинул бумагу на стол и вдруг учудил – несколько разподряд очень быстро хлопнул в ладоши, да так громко, что Фрол Григорьевич отнеожиданности ударился лбом об стекло, а в дверь разом сунулись жандарм,адъютант и секретарь.

– Ничего, господа, – успокоил ихФандорин. – Это такое японское упражнение для концентрирования мысли.Идите.

А дальше и вовсе чудеса пошли.

Когда за подчиненными затворилась дверь, ЭрастПетрович вдруг стал раздеваться. Оставшись в одном нижнем белье, достал из-подстола саквояж, которого Ведищев ранее не приметил, из саквояжа извлек сверток.В свертке – одежда: узкие полосатые брюки со штрипками, дешевая бумажнаяманишка, малиновая жилетка, желтый клетчатый пиджачок.

Преобразился коллежский советник, солидныйчеловек, в непристойного хлюста, какие по вечерам подле гулящих девок крутятся.Встал у зеркала – аккурат в аршине перед Фрол Григорьевичем, – расчесалчерные волосы на прямой пробор, густо смазал бриллиантином, седину на вискахзамазал. Тонкие усики подкрутил кверху и навострил в две стрелки. (Богемскимвоском, догадался Фрол Григорьевич, точно так же закреплявший знаменитыебакенбарды князя Владимира Андреича – чтоб орлиными крыльями торчали).

Потом Фандорин вставил что-то в рот,оскалился, блеснул золотой фиксой. Еще немножко построил рожи, и, кажется,остался своей внешностью совершенно доволен.

Из саквояжа ряженый вынул небольшое портмоне,раскрыл, и увидел Ведищев, что портмоне-то, оказывается, непростое: внутривороненый ствол малого калибра и барабанчик на манер револьверного. Фандоринвставил в барабанчик пять патронов, щелкнул крышкой и проверил пальцемупругость замочка, надо думать, выполнявшего роль спускового крючка. Чеготолько не удумают для погибели человеков, покачал головой камердинер. И куда жэто ты, Эраст Петрович, этаким фертом собрался?

Словно услыхав вопрос, Фандорин обернулся кзеркалу, лихо, набекрень, надел бобровую шапку и, развязно подмигнув, сказалвполголоса:

– Вы уж, Фрол Григорьевич, поставьте заменя на всенощной свечку. Без Божьей помощи мне сегодня не обойтись.

* * *

Очень мучилась Инеска телом и душой. Телом –потому что Слепень, «кот» ее прежний, вечор подкараулил бедную девушку возлетрактира «Город Париж» и долго бил за измену. Хорошо хоть лицо, паскуда, неразукрасил. Зато живот и бока будто в синьку окунутые – ночью не повернутьсябыло, так до утра и проворочалась, охая и жалея себя до слез. Но синяки ладно,дело заживное, а вот сердечко инескино разнылось-расстрадалось так, чтомоченьки нет.

Пропал дролечка, пропал прынц сказочный,красавец писаный Эрастушка, второй день личика своего сахарного не кажет. То-тоСлепень свирепствует, то-то грозится. Пришлось вчера почти все заработанноеему, постылому отдать, а нехорошо это, порядочные девушки, которые верностьблюдут, этак-то не делают.

Видно, запропал Эрастушка, сдал его тотогрызок ушастый в полицию, и сидит голубь светлый в кутузке первого арбатскогооколотка, самого что ни на есть свирепого на всей Москве. Гостинчик бы передатьлапушке, да околоточный Кулебяко там зверь хищный. Засадит опять, как в прошлыйгод, пригрозит желтый билет отобрать, и обхаживай потом задарма весь околоток,до последнего сопливого городового. По сю пору вспомнить противно. Пошла быИнеска и на такое унижение, лишь бы зазнобе помочь, так ведь Эрастушка кавалерс понятием, собою чистенький, с разбором, после Инеской брезговать станет. Астрасть у них, можно сказать, еще и не сложилась, любовь только-толькообозначилась, но с первого взгляда прикипела Инеска к синеглазенькому,белозубенькому всей душой, втрескалась ужасней, чем в шестнадцать годков впарикмахера Жоржика, чтоб тому рожу смазливую перекосило, змею подлому, если,конечно, не спился еще всмерть.

Ах, скорей бы объявился, медовый-патошный. Далбы Слепню, аспиду поганому, укорот, приласкал бы Инеску, приголубил. А уж она иразузнала для него, чего велел, и денежку за подвязкой утаила – три рубля сполтинничком серебряным. Доволен будет. Есть чем встретить, чем приветить.

Эрастик. Имя-то какое сладкое, будто повидлояблочное. По правде его, ненаглядного, поди, как попроще зовут, но ведь иИнеска не всю жизнь испанкой проходила, появилась на Божий свет Ефросиньей,Фроськой по-домашнему.

Инеса и Эраст – это ж заслушаешься, чистаяфисгармония. Пройтись бы с ним рука об руку по Грачевке, чтоб Санька Мясная,Людка Каланча и, главное, Аделаидка поглядели, каков у Инески кавалер, да отзависти полопались.