Читать книгу "Меркурий - до востребования - Катя Рубина"

Ближе к утру Погост говорил:

– Я думаю, на сегодня нам достаточно, мы уже многое почерпнули, и теперь пора расслабиться.

Пупель быстро ложилась в постель и моментально засыпала. Погост незаметно подлетал к спящей жертве и начинал ее терзать. Тут жертва оказывалась бессильна, она мучилась, страдала, претерпевала. Сцена эта была жуткая и неприятная, но все же вариант «сыч» был менее болезненный и по времени менее протяженный. Вариант «сипуха» был ужасен и безобразен до мерзости. Пупель ложилась в постель и не успевала заснуть. Тут прилетал сипуха, он пытался захватить жертву. Жертва, так как она не была спящей, сопротивлялась, умоляя ее пощадить, дать покоя и сна. Сипуха – Погост сипел, хрипел, вскакивал с кровати, выбегал на кухню, угрожал поджечь дом, стучал в стены, кидался чем под руку попадет.

В финале сипуха вылетал на улицу и там пугал народ. По прилете, под утро, добившись своего, утихомирившись, Погост засыпал крепким сном, а Пупель отправлялась в Высшее художественное заведение, где клевала носом на лекциях.

Я исчезла без следа. Вероятно. В голове одна вода.

Все невнятно. Пусть все будет так, как есть. Невозможно.

Это мысли полились. Осторожно!

Глава 11

Меркурий был известен с давних времен. Греки дали этой планете два имени: Аполлоном они называли ее как утреннюю звезду, и Гермесом как вечернюю. Греческие астрономы знали, однако, что эти два имени носит одно небесное тело.

Вы когда-нибудь бывали в офисе Сима Красповица? Навряд ли. Туда не так-то легко попасть, хотя это не закрытый объект и, в принципе, почему бы и нет? Старинный особняк, желтое здание с портиком и белыми колоннами, в самом центре Москвы, в узком кривом переулочке, небольшой садик, чугунная ограда. Очень приятное место. Тихо, спокойно, красиво, классицизм ласкает глаз.

Этот тип архитектуры как бы говорит – все должно быть просто, понятно: вот база, вот колонна, вот антаблемент, вот портик, на нем лежит двускатная крыша, а что еще? Желтый цвет умиротворяет, а белые колонны придают этой умиротворенности нарядность и торжественность.

Магда много раз проходила мимо этого места, даже не подозревая, что именно оно является гнездом могущественного мецената Красповица. Она долго готовилась к этому походу. Просчитывала все варианты, продумывала, во что одеться. Тут ни в чем нельзя было ошибиться. Она решила, во что бы то ни стало понравиться Красповицу и максимально привлечь его внимание к рукописи Пупель. Магда понимала, что задача стоит не из легких. Второй попытки может и не быть.

– Поэтому, – рассуждала Магда, – мне просто кровь из носу необходимо его уговорить прочитать рукопись. – В том, что рукопись Красповицу понравится, она не сомневалась. – Если он такой, как о нем говорят и пишут, такой особенный, глубоко понимающий, ему не может это не понравиться. А если ему не понравится, то, значит, он не такой, тогда буду искать таких. Но почему-то мне кажется, что он такой, есть какие-то предчувствия.

В коричневой юбке чуть ниже колен, в изящных замшевых сапожках с пуговками, в каракулевом полушубке, вся такая из себя и вместе с тем строго, с элегантной папкой, купленной специально для этого визита, она открыла дверь особняка.

– Простите, вы к кому? – вежливо поинтересовался охранник.

– К Симу Савовичу.

– Пройдите в холл, на втором этаже, – опять вежливо произнес охранник.

Магда поднялась по мраморной лестнице и очутилась в небольшой зале, убранной со вкусом и особенной простотой.

«Пока мне все нравится», – рассуждала про себя Магда.

Не зная, сразу стучать в дверь предполагаемого кабинета или подождать, пока ей кто-либо займется, Магда присела в кресло и начала оглядываться.

На стенах висели две картины. Клод Моне и Сутин. В углу залы стоял закрытый рояль Stenway&Sons.

«Очень серьезная заявка, – думала Магда. – Он действительно похож на то». Никто не приходил, в зале было тихо. Наконец Магда решилась. Она встала, подошла к двери и постучала. Никакого ответного «да-да» или «войдите» не последовало. Магда приоткрыла дверь и зашла.

Просторный кабинет был пуст.

Огромные книжные шкафы до потолка, большущий письменный стол.

В глубине небольшая дверка в соседнее помещение чуть приоткрыта. Магда кашлянула. Никто не отозвался. Тогда она набралась смелости, подумав, будь что будет, направилась прямо к приоткрытой дверке и заглянула в соседнюю комнату.

Посреди комнаты лежал на животе огромный мужик. Он разглядывал какие-то картинки, разложенные на полу, как ребенок мотая ногой и хмыкая.

– Сим Савович? – обратилась к мужику Магда.

Мужик, не вставая, повернул голову в ее сторону и вопросительно кивнул.

– Магда, – представилась Магда.

– Вот, Магда, любуюсь, но сомневаюсь, – как ни в чем не бывало начал рассуждать мужик.

– В чем сомнение? – участливо поинтересовалась Магда.

– Говорят, подлинный Атлас Меркатора, красиво сделано, все двенадцать гравюр, но...

«А мне сегодня действительно везет, бывают все-таки удачные деньки», – подумала Магда.

Дело в том, что старинные географические карты были безумной страстью ее бывшего мужа Кирюши. В связи с этим Магда тоже глубоко копнула и в этом вопросе была докой, экспертом, знала не понаслышке. Сколько вечеров провела она, изучая литературу по старинной картографии, и, кто бы мог подумать, время ее не было потрачено зря.

«Все когда-нибудь пригождается», – рассуждала про себя Магда, рассматривая из-за лежащего Красповица разложенные на полу гравюры.

– Можно взглянуть? – спросила она.

– Да, конечно. – Красповиц немного подвинулся и пригласительно махнул рукой.

Магда хихикнула, она представила себе, как уляжется рядом с Красповицем на пол и как он закинет ногу на ногу.

– Посмотрите, – приглашал ее лежащий Красповиц.

Магда подошла поближе, присела на корточки и стала внимательно разглядывать гравюры.

– Первый, говорят, атлас Меркатора, 1637 года. Двенадцать листов, – опять заговорил Красповиц.

– Врут, – резюмировала Магда.

– И я так думаю. А вы основываетесь на чем-либо или просто чутье?

– Первый атлас Меркатора «Новое и наиболее полное изображение земного шара, проверенное и приспособленное для применения в навигации» был выполнен на восемнадцати листах в 1569 году.

– Вот и я чуял подвох какой-то, откуда же тогда этот 1637-й?

– В 1604 году наследники Меркатора продали права на издание атласа и его медные доски амстердамскому картографу и издателю Хондиусу, который сам, а потом его сыновья, переиздавали атлас. После 1604 года атлас уже назывался Меркатора – Хондиуса.