Читать книгу "Покушение - Елена Сенде"

— Мы можем поговорить?

Колетт была заметно взволнована. Она знала, о чем хочет поговорить ее молодой начальник. Она оставила тележку возле стены и прошла за Нино в палату для восстановления, в данный момент пустую, поскольку пациента выписали.

— Что Маньен попросил сделать с делами, которые ты забрала из архива? — сразу же перешел он к делу.

Лицо Колетт вытянулось еще больше.

— Отнести в его кабинет.

— И дальше?

— Я передала ему дела в папках. Что он дальше делал с ними, я не знаю. — В ее глазах блестели слезы. — Мне следовало сразу же сказать, что их нужно вернуть, но я боялась, что он меня отругает… Мне правда очень жаль.

— Ничего страшного. Мы все найдем и вернем на место. Как ты думаешь, куда он мог их подевать?

— С тех пор я дела не видела. Возможно, он положил их в свой секретер, который закрывает на ключ.

— Ты не могла бы зайти к Маньену в кабинет и хорошенько все осмотреть, а я пока постою на страже?

— Сейчас?

— Да, сейчас. Пока он делает обход.

Колетт задумалась. Маньен ей не нравился, и через три месяца она уходит на пенсию… Вряд ли ему придет в голову, что это она заменила одни дела другими. По крайней мере, она отправится на пенсию со спокойной совестью, уверенная в том, что не подставила Нино. Она тихонько прошептала:

— Хорошо…

Пятнадцать минут спустя, в то время как медсестры пили кофе в комнате для персонала, Нино зашел взглянуть на расписание и получил на руки четыре дела в голубой картонной папке. Колетт явно испытывала облегчение. Нино быстро засунул папку в сумку.

— До понедельника!

* * *

Ковер в кабинете Фуэстана как будто растворился, став светло-бежевого оттенка и превратившись в море песка. Кресло, в котором сидела Сириль, было мягким и уютным.

Сириль перебирала песок, просеивая его между пальцами. Он был теплым и бархатистым на ощупь. Она сидела, поджав под себя ноги, и заходящее солнце отбрасывало оранжевую тень на ее лицо и загорелые руки. Она закрыла глаза и вдохнула запах моря. Ее длинные белокурые волосы, волнами ниспадавшие на спину, развевались на легком ветерке. На ней были белые тайские штаны, легкие словно перышко. Ее грудь свободно дышала под льняной рубашкой. Она уловила звуки аккордеона Юрия и улыбнулась. Он знал, как достичь радости, даже если на душе очень грустно, и творил чудо. Она вслушивалась в эти звуки, ожидая следующих нот, как слов любви. Она еще больше раскрылась. Мо танцевала, стоя на одном месте, двигались лишь ее руки и голова. Сириль снова улыбнулась: при этом освещении девушка из Квебека была необыкновенно красива. Раздавались еще какие-то звуки — бум! бум! — и восприятие Сириль еще больше обострилось.

Их окружали незнакомые люди. Они танцевали, их тела двигались в такт музыке, и казалось, что их головы едва держатся на плечах. Они были либо пьяны, либо находились под воздействием каких-то веществ, обещавших рай тому, кто их употребит. Но все они танцевали — сидя, стоя, лежа, с улыбками на лицах. Сириль не чувствовала никакой опасности. Все они представляли собой одну большую семью, радовавшуюся музыке, любви, наркотикам, сексу и луне. Мо бросала на мужчин соблазнительные взгляды в надежде, что кто-то их заметит. К ней подошел молодой человек, отбивая ногой такт, — бум! бум! — и Мо поцеловала его в губы. Потом она повернулась, наклонилась к Сириль и поцеловала ее — сначала в лоб, затем в губы.

Сириль вздрогнула, ощутив, как по телу пробежала дрожь. Теперь поле ее зрения составляло, казалось, триста шестьдесят градусов и она видела себя словно со стороны. Людей собралось около сотни. Она почувствовала себя помолодевшей, улыбнулась, и ее тело также принялось двигаться в такт музыке. Она освобождалась от долгих лет молчания и вины, которая подспудно над ней довлела.

Но вдруг ее руки кто-то коснулся, и Сириль открыла глаза. Это была молодая тайка необыкновенной красоты.

— Кое-кто хочет с вами поговорить.

К ней подошел мужчина в рубашке и галстуке, брюках и сандалиях. Это был пожилой таец с умным взглядом и странной улыбкой. Лишь половина его лица была подвижной.

«Господи Боже!»

От удивления Сириль не могла пошевелиться. Она как будто вернулась с небес на землю. Песок превратился в ковер, музыка пропала, танцоры исчезли. Она попыталась открыть глаза.

Морис Фуэстан хмурил брови.

— Вы почувствуете, как тяжесть в ваших руках исчезнет. Вы будете слушать мой голос, и на счет десять вы проснетесь. Один — ваши ноги расслабились, вы вернулись в свое тело. Два, три, четыре, пять, шесть — вы вспоминаете все, что было сказано. Семь, восемь, девять — вы прекрасно себя чувствуете. Десять — вы здесь, со мной.

Он наблюдал, как Сириль моргает, ошарашенная, оглушенная.

— Как вы себя чувствуете?

— Не знаю. Надо подумать.

Фуэстан покачал головой.

— Не стоит. Процедура была проведена на другом уровне восприятия, который вы не в состоянии проанализировать. Расслабьтесь. Если хотите закрепить то, что мы с вами начали делать, присядьте и глубоко дышите.

Сириль Блейк нервно провела руками по коленям.

— Да, хорошо.

Заплатив за сеанс, Сириль спустилась по лестнице в полной растерянности. Она дошла до машины, даже не заметив, что небо затянули тучи и начинается дождь. Сев в машину, она завела ее скорее «на автомате», чем осознанно.

Не в обиду Фуэстану, но ей нужно было подумать обо всем, что произошло. Мастер гипноза сказал ей, что решение придет само… И что же она увидела? Пожилого мужчину с очень знакомым лицом.

* * *

После потопа архивы Сент-Фелисите перенесли в подвальное помещение, где они и оставались в настоящее время. С помощью служебного ключа Нино проник на второй уровень больницы. Он прошел по коридору, заваленному старыми носилками и тележками, набрал на двери код и попал в просторный зал с полками до самого потолка. Он включил свет и достал из сумки дела. Каждая полка относилась к определенному году. На первом досье виднелась голубая наклейка с надписью «июнь 2000 г.» и именем «Клара Маре». Нино добрался до нужной полки и нашел букву М. Положив дело в свободную ячейку, он взял в руки дело Жюльена Дома, но не смог удержаться и открыл его.

Дело было совсем небольшим и занимало всего лишь две страницы. Нино пробежал глазами написанное. Дойдя до конца, он отметил про себя, что строчки стали располагаться более густо.

«Это еще что за ерунда?»

Он дважды перечитал документ, чтобы удостовериться, что все понял верно, затем достал из своей сумки карандаш и записал что-то на пачке сигарет. Он собрался сделать то же самое со следующим делом, «Морис Ларудери», которого выписали из Сент-Фелисите в феврале две тысячи первого года, но передумал, открыл его и сразу же взглянул на последние строки.