Читать книгу "Парфюмер. История одного убийцы - Патрик Зюскинд"

Гренуй стоял на помосте и не прислушивался. Он с величайшимудовлетворением наблюдал за воздействием совершенно другого, много болеереального флюида: своего собственного. Учитывая размеры актового зала, оннадушился очень сильно, и едва он поднялся на помост, аура его запаха началамощно излучаться в зал. Он видел — в самом деле, он видел даже глазами! —как она захватила сначала первые ряды, затем переместилась дальше, к центрузала, и наконец достигла последних рядов и растеклась по галерее. И тот, когоона захватила — у Гренуя от радости запрыгало сердце, — тот менялся наглазах. В полосе его аромата люди, сами того не сознавая изменяли выражениелица, изменяли свое поведение, свои чувства. Тот, кто сначала глазел на неготолько со сдержанным изумлением, теперь смотрел с умилением, тот, ктонеподвижно и прямо сидел на стуле, критически хмуря лоб и многозначительнокривя рот, теперь свободнее подался вперед, а лицо его приняло детскидоверчивое выражение; и даже на лицах боязливых, испуганных, самыхчувствительных — тех, кто прежде не мог смотреть на него без ужаса, а потом безподобающего скепсиса, появился налет дружелюбия, даже симпатии, как только их настигего запах.

По окончании доклада все собрание поднялось с мест,охваченное бурным ликованием. «Да здравствует витальный флюид! Да здравствуетТайад-Эспинасс! Ура — флюидальной теории! Долой ортодоксальную медицину! « —кричал ученый народ Монпелье, самого значительного университетского города наюге Франции, и маркиз де ла Тайад-Эспинасс пережил самый великий час своейжизни.

А Гренуй, который спустился с помоста и смешался с толпой,понял, что эти бешеные овации, собственно говоря, предназначались ему, емуодному, Жан-Батисту Греную, хотя никто из ликующих в зале этого не подозревал.

34

Он еще несколько недель оставался в Монпелье. Он приобрелнекоторую известность, и его приглашали в салоны, где расспрашивали о пещернойжизни и исцелении с помощью маркиза. Снова и снова ему приходилось повторятьисторию о похитивших его разбойниках, о корзине и о лестнице. И каждый раз онрасписывал ее все красочнее и придумывал все новые подробности. Так он снованатренировался в умении разговаривать — правда, не очень хорошо, так как сязыком у него всю жизнь не ладилось — и, что было для него важнее, приобрелпривычку ко лжи. В сущности, понял он, он может рассказывать людям что угодно.Доверившись однажды — а к нему они проникались доверием с первого вдоха, которымвбирали в себя его запах, — они потом верили ему. Далее он приобрелнекоторую уверенность в светском обхождении, которой никогда прежде не обладал.Она выражалась даже физически. Он как бы стал выше ростом. Его горб, казалось,исчез. Н держался почти прямо. И когда к нему обращались, он больше не сгибалсяв поклоне, но оставался стоять, выдерживая направленные на него взгляды.Конечно, за это время он не стал ни светским человеком, ни завсегдатаемсалонов, ни суверенным членом общества. Но угрюмая неуклюжесть сошла с него,уступив место манере, которую можно было истолковать как естественнуюскромность или в всяком случае врожденную робость и которая производилатрогательное впечатление на некоторых господ и некоторых дам — в ту эпоху всветских кругах питали слабость к «естественному» и к чему-то вроденеотесанного шарма.

В начале марта он собрал свои вещи и ушел, тайно, раннимутром, едва открылись ворота, одетый в неброский коричневый сюртук,приобретенный накануне у старьевщика, и потрепанную шляпу, которая наполовинускрывала его лицо. Никто его не узнал, никто его не увидел, не заметил, потомучто он намеренно в этот день отказался от духов. И когда маркиз около полудняприказал начать розыски, сторожа клялись и божились, что хоть они и виделиразных людей, выходящих из города, но никак не того всем известного пещерногочеловека, который наверняка бросился бы им в глаза. Тогда маркиз распустилслух, что Гренуй покинул ??онпелье с его согласия, чтобы съездить в Париж посемейным делам. Однако втайне он ужасно разозлился, ибо намеревался предпринятьс Гренуем турне по всему королевству, чтобы завербовать сторонников своейфлюидальной теории.

Спустя некоторое время он успокоился, поскольку его славараспространилась и без турне, почти без усилий с его стороны. В «Журналь десаван» и даже в «Курьер де л'Эрон» появились длинные статьи о fluidum letaleTaillade, и со всех концов страны начали приезжать страдающие летальнымотравлением пациенты в надежде обрести у него исцеление. Летом 1764 года оносновал первую «Ложу витального флюида», которая в Монпелье насчитывала 12членов и учредила филиалы в Марселе и Лионе. Потом он решился рвануть в Париж,чтобы оттуда завоевать для своей теории весь цивилизованный мир, но еще преждеради пропагандистской поддержки своего похода совершить некий флюидальныйподвиг, который бы затмил исцеление пещерного человека и все прочиеэксперименты, а именно в начале декабря сопроводить группу бесстрашных адептов,отправлявшихся на пик Канигу. Пик находился на долготе Парижа и считалсявысочайшей вершиной Пиренеев. Этот ученый муж, стоявший на пороге старости,приказал доставить себя на вершину высотой 2800 метров и там в течение трехнедель подвергнуть воздействию самого настоящего, самого свежего витальноговоздуха, дабы, как он объявил во всеуслышание, точно к Рождеству сноваспуститься вниз в качестве крепкого двадцатилетнего юноши.

Адепты сдались уже сразу за Верне, последним человеческимпоселением у подножия ужасной горы. Однако маркиза ничто не могло остановить.На ледяном холоде он сбросил с себя одежду и, исторгая громкие вопли ликования,начал восхождение один. Последнее воспоминание о нем — это его силуэт сэкстатически воздетыми к небу руками, исчезающий с песней в снежной буре.

В ночь под Рождество ученики напрасно ожидали возвращениямаркиза де ла Тайад-Эспинасса. Он не вернулся ни старцем, ни юношей. И веснойследующего года, когда самые отважные отправились на поиски и взобрались на всееще заснеженную вершину пика Канигу, не нашлось никакого следа — ни обрывкаодежды, ни кусочка тела, ни косточки.

Разумеется, это не повредило его учению. Напротив. Вскореразошлась легенда, что на самом пике горы он слился с вечным витальным флюидом,растворил в нем себя и с тех пор невидимый, но вечно юный парит над вершинамиПиренеев, и тот, кто туда поднимется, причастится к нему и в течение года будетизбавлен от болезней и процесса старения. Вплоть до конца XIX века несколькомедицинских кафедр отстаивали флюидальную теорию Тайада, а многие оккультныеобщества применяли ее терапевтически. И в наши дни по обе стороны Пиренеев, аименно в Перпиньяне и Фигерасе имеются тайные тайадовские ложи, которыевстречаются раз в год для восхождения на пик Канигу.

Там они разжигают большой костер якобы по поводусолнцеворота или в честь святого Иоанна, на самом же деле для того, чтобывоздать божественные почести своему Мастеру Тайад-Эспинассу и его великомуфлюиду и достичь вечной жизни.

Часть третья

35

Если для первого этапа путешествия по Франции Гренуюпотребовалось семь лет, то второй этап он проделал менее чем за семь дней. Онбольше не избегал оживленных дорог и городов, не делал обходов. У него былзапах, он имел деньги, он верил в себя, и он торопился.