Читать книгу "Ослепительный оскал - Росс МакДональд"

– Ну, и она взяла?

Брейк остановился над Алексом, крупный и непроницаемый.

– Теперь вы хотите сделать заявление?

Алекс медленно поднял голову. У него было утомленное лицо. Перипетии прошедшей ночи забрали плоть с его висков и скул. Его широкие, хорошо очерченные губы раздвинулись и снова сомкнулись, не пропустив ни единого звука.

– Хотите сидеть так весь день?

– Ты слышишь, что тебе сказали? – проворчал Шварц. – Он не врет. Будешь сидеть здесь, пока не заговоришь. Через час судебный доктор будет ее резать, доканчивать твою работу. Может быть, хочешь занять место в первом ряду?

Алекс не прореагировал ни на слова Брейка, ни на слова его помощника.

Его взгляд снова обратился к лицу умершей и уже не отрывался от него. Под жестким безжалостным светом ее волосы сверкали как металлическая стружка. – Что с вами, Неррис? В вас умерли все человеческие чувства?

В этой таинственной тишине голос Брейка прозвучал почти жалобно, словно согласившийся на все юноша победил Брейка его же оружием.

– Брейк.

Это слово подействовало на него сильнее, чем я предполагал.

– Что вас там гложет?

Он повернулся ко мне. Лицо его было хмурое и смущенное. Потухшая сигара торчала из уголка рта и была похожа на черный палец. Я двинулся к двери, а он повернулся вслед за мной, так что карикатурно удлиненная тень оказалась у меня под ногами.

– Хотите поплакаться в жилетку?

Тихо, но так, чтобы услышал Алекс, я ответил:

– Вы не правильно с ним обращаетесь. Он чувствительный парнишка, а вы относитесь к нему, как к паршивому подонку.

– Он – чувствительный?

Брейк перекатил сигару в другой угол рта и сплюнул на пол.

– Он толстокожий как носорог!

– Не думаю. Во всяком случае, дайте мне с ним поработать. Снимите с него наручники и позвольте мне поговорить с ним наедине.

– Мы с женой собирались сегодня в горы, – раздраженно проговорил Брейк. – Обещали устроить детишкам пикник.

Он скосил глаза на погасшую сигару и вдруг бросил ее и растоптал каблуком.

– Шварц, освободи его! И давай его сюда.

Звук открываемых наручников был тихим, но многозначительным, словно нечто очень важное сделало оборот вокруг своей оси.

Шварц поднял Алекса на ноги, и они вместе прошли через комнату. Алекс, опустив плечи, оглядывался назад, а Шварц грубо поддерживал его.

– Отвести его назад в клетку, лейтенант?

– Пока не надо.

Брейк обратился к юноше:

– Мистер Арчер ваш друг, Неррис. Он хочет с вами немного поболтать. Лично я думаю, что он напрасно потратит время, но для вас это неплохо. Будете говорить с мистером Арчером?

Алекс перевел взгляд с Брейка на меня. Его гладкое юное лицо хранило такое же выражение, какое я видел на лице старой индианки – выражение, которое не способен понять ни один белый. Он молча кивнул и оглянулся на тело Люси.

Брейк и Шварц вышли, дверь за ними захлопнулась. Алекс пошел назад через комнату неуверенными шагами, волоча ноги как старик. К центру комнаты бетонный пол слегка понижался, поскольку там проходила дренажная труба. Алекс чуть не потерял равновесие на этом незначительном уклоне и, с трудом обретя его, подошел к каталке с другой стороны.

Склонившись над Люси, он спросил ее сухим твердым голосом:

– Почему они это сделали?

Я подошел и накрыл ее лицо простыней, потом взял его за плечи и повернул к себе лицом. Несколько секунд он почти висел на мне, затем его мускулы окрепли.

– Возьми себя в руки, – сказал я.

Он был одного роста со мной, но низко опустил голову. Я взял его правой рукой за подбородок.

– Держись прямее, Алекс. Посмотри на меня.

Он отпрянул. Я положил ему другую руку на плечо. Он вдруг весь напрягся и сбросил мою руку с подбородка.

– Держись тверже, мальчик.

– Я не лошадь! – крикнул он. – Не говорите со мной, как с лошадью. Уберите свои руки.

– Ты хуже лошади! Ты упрямый мул! Твоя девушка лежит мертвая, а ты не желаешь открыть рот и сказать мне, кто ее убил.

– Они думают, что я.

– Это по твоей вине. Не нужно было убегать. Тебе еще повезло, что тебя не пристрелили.

– Повезло.

Слово прозвучало бесцветно как зевок.

– Повезло, что ты остался жив. Это надо ценить. Ты думаешь, что сейчас уже хуже быть не может, но все равно это не причина, чтобы превращаться в марионетку. Через некоторое время ты сам захочешь узнать, что же случилось с Люси на самом деле. Только тогда будет уже поздно. Нужно браться за дело сейчас.

Я дал ему время подумать. Он постоял с нерешительным видом, теребя нижнюю губу пальцем с обкусанным ногтем, потом сказал:

– Я сперва пытался говорить с ним этим утром, когда меня забрали. Но он с районным прокурором вбили себе в голову, что это сделал я, и хотели заставить меня сознаться. А зачем мне было убивать свою невесту?

Вопрос вырвался из самой глубины его груди. Он стоял как слепой от усилия, которое над собой делал.

– Мне бы хотелось умереть, как Люси.

– Тогда бы ты не смог нам помочь.

– Никто не просил у меня никакой помощи. Кому нужна моя помощь?

– Мне.

– Вы не считаете меня убийцей?

– Нет, не считаю.

Он долго смотрел на меня, стараясь проникнуть взглядом в глубину моих глаз.

– Она ведь не сама это сделала, правда? Вы не думаете, что Люси... перерезала себе горло?

Он задал этот вопрос шепотом, чтобы не смутить им лежащую за его спиной мертвую женщину.

– Это маловероятно, но как предположение – годится. А ты что об этом думаешь?

– Никаких причин для этого не было, кроме того, что она боялась. Вчера она была ужасно напугана. Вот почему я дал ей нож, когда она уходила из дома. Она попросила у меня что-нибудь для защиты. У меня не было пистолета, – проговорил он с сожалением, – и я дал ей нож.

– Тот, которым ее убили?

– Да. Мне показали его сегодня утром. Маленький нож с кривым лезвием, который прислал мне отец из южного полушария.

– Она унесла нож с собой?

– Ну да, в своей сумочке. Она положила его в сумочку перед тем, как выйти из дома. Сказала, что если ее схватят, то она оставит на них свои пометки.

Между его бровями появилась морщинка.