Читать книгу "Битва деревьев - Марина Аницкая"

Это приказ.

Мерлин злобно зыркнул исподлобья:

— Похороны.

Артур мысленно выругался.

— На похороны я сам схожу, — сказал он вслух. — А если ты мне скажешь, как эта твоя штуковина работает, то я тебе и данные соберу, какие надо там.

— Чьи похороны? — спросила дану.

— Виллта похороны, — процедил Мерлин. Он зажмурился и раздраженно засопел. Артур и Нимуэ переглянулись. Дану чуть заметно кивнула. Артур на всякий случай примерился, как будет половчее макать остроухого в колодец.

— Я все слышу, — брюзгливо заметил Мерлин, не открывая глаз. — Вы очень громко думаете.

Дебил, подумал Артур. Он постарался поярче представить бедлам на площади.

Мерлин дернулся и начал растирать лицо руками.

— Я все понимаю, — сказал он уже нормальным тоном. — Применять силу не обязательно.

— Прекрасно, — сказал Артур и столкнул его в фонтан. Мерлин рухнул с брызгами.

— Я же сказал — необязательно! — рявкнул он, воздвигаясь обратно.

— Но иногда очень хочется, — кротким голосом сказала дану.

Мерлин нервно на нее оглянулся, шмыгнул носом и молча сел на бортик. Потом утерся рукавом, содрал эти свои часы, помахал ими в воздухе, стряхивая капли и начал что-то в них тыкать.

— На, — наконец, сказал он, протягивая их Артуру. — Нажмешь вот здесь, начнется запись. Текст речи в черной папке на столе. Все юридические документы — в картонной папке во втором ящике сверху. Квартира проплачена на полгода вперед, пока ничего не трогайте, я вернусь и решу, кому передать конспекты. Занятия…

Дану подкралась к Мерлину со спины и обняла. Мерлин сбился с тирады.

— Разберемся, — сказал Артур.

— Связаться можно через Блейза, если что, — с явным усилием концентрируясь, добавил Мерлин.

— Ладно-ладно, — отмахнулся Артур.

Дану кивнула ему через мерлиново плечо, и они исчезли.

Артур сунул механическую штучку в карман. Часы были как часы, черт знает, что в них было такого волшебного.

Тельгесин поднялся по лестнице и постучал в дверь — звонок в меблированных комнатах вечно не работал.

— Убирайтесь к черту, вам тут не рады! — раздался из-за двери звонкий голос.

— Медб, это я! — крикнул Тельгесин.

— А, Телли! — дверь распахнулась и появилась рыжая девушка, закутанная в безразмерный мужской халат. — Привет! — она стремительно вдернула его внутрь. — Слушай, ну и дела там у вас! Все гудят! Ужас просто! Что вот так прямо на лекции с ума и съехал?

Тельгесин кивнул.

— Все философы двинутые, — решительно сказала рыжая и заорала через плечо. — Венс, к тебе двинутый пришел!

Тельгесин прошел внутрь. В комнатке, гордо именуемой студией, царил обычный бардак — в одном углу громоздился гончарный круг, ящик с глиной и верстак Медб, в другом грудились мольберты Венсди.

Сама Венсди исподлобья разглядывала мольберт, постукивая туфелькой, и грызла карандаш. Платье на ней было черное, но это ничего не значило — она всегда носила черное.

— Привет, — сказал Тельгесин. — Ты идешь?

Венсди вместо ответа резким движением отвернула мольберт от окна. Тельгесин вздрогнул и отвел взгляд.

Это был портрет Эмриса Виллта, точный и совершенно безжалостный — некрасивое умное лицо, схваченное в самый миг перед безумием, как мост перед падением. Года в четыре он видел, как падал Золотой мост при первой постройке. Они еще неделю потом бегали глазеть на перекрученные вдрызг опоры. Мальчишки постарше помогали рыбакам ошаривать дно реки и берега. Сосед нашел тело, вынесенное течением, и страшно этим гордился. Обломки конструкции потом разобрали, но все, кто успели их увидеть, не могли забыть ни чем это началось, ни чем кончилось.

Вот и с портретом было так же.

— Ты… вот этому училась? — спросил Тельгесин.

Венсди задрала подбородок.

— Да, — с вызовом сказала она. — Плохо вышло?

— Хорошо, — сказал Тельгесин. — Я не знал…

Он начал протирать очки. Ему нужно было хотя бы немного на нее не смотреть.

— Чего не знал? — резко спросила Венсди. Она отвернулась и принялась откреплять рисунок от мольберта. Во все стороны полетели кнопки.

Что ты была в него тоже влюблена, подумал Тельгесин.

— Что ты так рисуешь, — сказал он.

Ему было смертельно всех жалко, но говорить этого вслух было ни в коем случае нельзя. Лучше всего было бы сказать что-нибудь про технику, но ничего на ум не шло.

— Это ты карандашами, да? — спросил он, чтобы что-нибудь спросить.

Венсди бросила на него раздраженный взгляд:

— Нет, елки зеленые, кровью сердца! Конечно, карандашами, чем еще! То есть, я попыталась тушью на первом подходе, но вышло черт знает что, три листа испортила… — тараторила она, стремительно засовывая рисунок в чертежный тубус, обуваясь, хватая вещи и сбегая вниз по лестнице.

Говори, думал Тельгесин, говори, не останавливайся.

— Хорошо еще, у меня «блэквинги» оставались, как знала, что надо пару отложить… — она вылетела из подъезда, увидела ждущую у лестницы компанию, и осеклась.

Рози наморщила нос из-под черной вуальки:

— А вот у нашей Венсди, похоже, все хорошо.

— У Венсди всегда все хорошо, — оскалилась та.

— А где Фил? — спросил Тельгесин прежде, чем они сцепились.

— Дворецкий сказал, что «мастер Фил уехал и не сообщил, когда вернется», — ответил Рон и сплюнул сквозь зубы на мостовую.

— Рон! — одернула его Рози. — Но как Фил мог, да? Ужасно нечутко с его стороны. А я так на него надеялась, он мог бы взять машину, и нам всем не пришлось бы идти пешком!

— Все мы все равно бы не поместились, — сказал Рон.

Рози поджала губы:

— Ну, не все. Некоторые. Тебя вот он мог бы подвезти, ты же его друг, как-никак!

— Видимо, никак, — отрезал Рон.

Вот так и возникает классовая ненависть, мелькнуло у Тельгесина.

Венсди молча смотрела на них, помахивая сумочкой и неуклонно светлея лицом. Будто резкий электрический блик дрожал в углу прикушенных губ, в глубине темных зрачков, она изо всех сил пыталась его скрыть, и все-таки он прорывался, и Тельгесин знал, что если Венсди сейчас себя отпустит, то он увидит то же самое выражение — злое, веселое и надломленное, какое он видел на портрете. Впечатанное в нее, как оттиск печати в воск.

Тельгесин сжал Венсди за локоть:

— Пожалуйста, не надо.

— Что не надо?

— Если ты хочешь нарисовать с Рози карикатуру и продать в газету — не надо.

Венсди вырвала руку:

— С чего ты решил, что я хочу такое сделать?

Тельгесин промолчал.

— Чего вы там шепчетесь? — спросила Рози.

— Ничего, — огрызнулась Венсди.

Рози фыркнула и взяла Рона под руку. Они зашагали к университету. Тельгесин и Венсди пошли следом.

— И какого черта ты решил, что можешь мне указывать? — Венсди дернула плечом, поправляя сползший тубус.

Тельгесин промолчал.

— И с чего это я не должна? Если она считает, что похороны — это повод нацепить новую шляпку, она заслуживает всего, что может с этого получить!

— Ты считаешь, что он был прав, — помолчав, сказал Тельгесин. — Высмеивая все.

Венсди остановилась.

— Да, считаю!

«И тебя?» — хотел спросить Тельгесин, но не спросил. Венсди прибавила шагу, догоняя Рози и Рона. До самого университета они не говорили.

Внутренний двор был забит толпой. Толпа была пестрая, чуть сбрызнутая черным. Рози остановилась и поправила траурную повязку у Рона на плече. Рон работал и учился на вечернем, специальной одежды для похорон у него не было. Сам Тельгесин одолжил соседский пиджак. Он почти подошел, только не застегивался, и рукава пришлось подвернуть.

Вокруг жужжало как улей.

— А правду говорят, что тело подменили?

— Да ну, пойди, сам глянь. Как живой. Только мертвый.

— Ну и что? Вон у меня брат клоун в цирке, так ему для фокуса двойника сделали, из гипса. Раз захожу, а он в петле болтается. Я перепугался, а он ржет, мерзавец.

— Колдун он был, точно говорю!

— А, по-моему, это демон в него вселился…

— Да какой демон, он с самого начала такой был. А что в разнос пошел — так пить меньше надо, вон у меня дядька как напьется, так вечно в подштанниках скачет и чертей гоняет.

— Да ну тебя! Энни вот на площади была, они как раз гулять пошли, так она мне порассказывала — страсть! И сэра Ланселота видела, ой, он такой, такой, девочки! А Виллт с ним дрался, рог у оленя оторвал, он аж закричал, бедненький!

— Кто закричал? Ланселот?

— Олень! Ужас просто!

— А вот у меня дед охотник…

Рози и Рон где-то отстали. Венсди целенаправленно рассекала толпу, как бритва.

— А у Джо у жены сеструха во дворце служит, у нее как раз смена была — так вот она видела, как король Виллта по дворцу тащил. Босой, драный весь — ужас просто! Она в стенку вжалась, а Виллт на нее как зыркнет и такой — вторую половицу проверь, дура! — и зубами клацает, а сам