Читать книгу "Горничная особых кровей - Агата Грин"

Альбинос зашел в гардеробную, снял термокостюм, затем побыл немного в ванной. А потом присел на диван, принялся отдавать должное запеченному мясу. Мелок вскочил на диван, сунул мордочку к подносу, принюхался, протянул передние лапки.

— Нельзя! — владетель столкнул зверька на пол.

Мелок уставился на любимого хозяина огромными обиженными глазами.

— Хочу-у!

— Горничная, насыпь Мелку кошачьего корма.

Я выполнила приказ, но понги есть отказался, и раскапризничался, как маленький ребенок. Ухватив свою яркую детскую миску, он вывалил весь корм на пол и притащил миску в гостиную. А потом — маленький хитрец! — начал смотреть на альбиноса умоляющим взглядом.

— Горничная, — лукаво произнес центаврианин, — раздели со мной ужин.

В общем-то я была сыта, но не могла же не поиграть с понги? Так что присела на другой диван. Малыш решил, что мы его не заметили, и начал трясти миску.

— У кого болел животик? — строго спросил владетель.

Мелок сделался еще несчастнее и оставил миску. Прижав шерстку, понги медленно побрел к ногам хозяина, и, как виноватая собачка, лег у них.

— Ну и актер, — покачала я головой.

— Я слишком его баловал.

— А как такого не баловать?

Альбинос усмехнулся:

— Это называется управляющее очарование. Некоторые создание прекрасно осознают, какое воздействие производят на остальных. Понги как раз из числа таких животных, которые берут своим милым видом.

— Так что же вы позволили ему собой управлять, светлейший?

— Ты очень разговорчивая сегодня, горничная.

Я опустила взгляд — действительно, расслабилась слишком. Альбинос закончил ужинать и отправился в спальню кому-то позвонить. А я откинулась на спинке дивана и поймала себя на том, что улыбаюсь.

На Энгоре владетели любят заводить опасных животных, усмирять их, подчинять своей воле, а потом выводить перед народом и показывать: «Вот он я какой, даже медведя могу приструнить!» А Гоин Малейв завел симпатичное создание, чье самое страшное оружие — умоляющий взгляд голубых глазок. Еще одно доказательство того, что центаврианин необычный.

Понги все еще оставался у дивана, изображал несчастного. Правда, без владетеля ему это занятие быстро наскучило, и он начал заниматься любимым делом: лазать под столами, обходить свои владения. А я озаботилась тем, когда унести поднос с ужином.

С одной стороны, поднос нужно унести, а с другой — вдруг, владетель рассердится, что я ушла без его позволения? Кто знает, ему и такое может стукнуть в голову. Пока я думала над этим, он уже вышел из спальни.

— Приготовь ванну.

— А она уже налилась, светлейший. Я схожу на кухню, поднос нужно унести…

— Не дольше, чем на десять минут.

— Да, светлейший!

Вернувшись, я обнаружила, что Мелок утащил свою миску. Заглянув в спальню, я увидела, как понги собирает кошачий корм с пола и бросает в миску, при этом половину того, что берет, кладет в рот.

Так-то, малыш. Голод — не тетка.

Посчитав, что владетель понежился в ванне десять минут, я зашла туда, прикрыв плотно дверь. Мужчина поднялся, повернулся ко мне спиной. Я быстро накинула на него полотенце и еще быстрее начала промокать раскрасневшуюся от горячей воды кожу. Делала я это довольно медленно, перебарывая смущение. Но когда владетель повернулся ко мне передом, я все же покраснела, и движения мои стали суетливыми.

Мужчина вдруг поймал меня за руку.

Мне стало не хватать воздуха. Не от приступа, как раньше.

— Светлейший?

— На Энгоре взрослеют рано. Но ты реагируешь на меня, как пятнадцатилетняя девочка. Как думаешь, горничная, это нормально?

— Со мной многое ненормально, светлейший. Может быть, — мой голос задрожал, — вы меня отпустите?

— Почему твоя рука начала дрожать? Приступ начался?

— Нет.

— Правильно. Пока на тебе эо-ши, ты в порядке. Но дело в том, что ты должна быть таковой и без эо-ши. К этому ты должна прийти. Так почему же у тебя задрожала рука, горничная?

«Да потому что ты передо мной голый, и мне приходится тебя трогать!»

— Я подскажу ответ. Ты была травмирована в подростковом возрасте, когда человек еще формируется. Дело осложнилось врожденной аномалией потоков энергии. Твой организм пытается излечиться сам, но из-за аномалии потоков дело не идет.

Поэтому твое эмоциональное и энергетическое развитие по-прежнему на уровне подростка. Я совершенно не удивлен, что на Энгоре тебя не смогли нормально проверить и помочь излечиться.

— Мне говорили, что нужно умереть, чтобы энергии обновились.

— Радикальные у вас методы, — покачал головой альбинос. — Подай халат.

Наконец, владетель был прикрыт, и мы вышли из ванной комнаты.

На следующий день мы снова полетели в лес, снова шли по сугробам и снова мерзли, дожидаясь, пока приборы закончат работу. Точнее, мерзли только мы с Тоем, да и то лишь потому, что маялись от безделья.

Когда мы вернулись, нас встретила Гримми. Женщина держалась по обыкновению строго, но после инцидента в гардеробной она перестала быть для меня лицемерной Грымзой.

— Светлейший, — поклонилась она, — господа.

Ветров благожелательно улыбнулся, Той развязно усмехнулся. Лилиан проигнорировала артиста и обратилась к альбиносу:

— Светлейший, ваши указания по поводу Отбора выполнены. Мы готовы принять гостей.

— Прекрасно. Сегодня я буду обедать в столовой.

— У нас нет другого выбора, как составить тебе компанию, — Ильмонг пихнул Аркадия в плечо. — И ты заканчивай с опытами, ученый. Мы сюда приехали не только работать, но и отдыхать.

— А ты разве работал?

— Господа, у вас будет время поговорить. Уважаемая, — владетель посмотрел на Гримми, — у меня будут для вас кое-какие указания. После обеда прошу вас заглянуть в мой кабинет.

— Да, светлейший, — управляющая еще раз поклонилась. — Обед будет подан через двадцать минут.

Альбинос вошел в особняк, за ним пошла и я. Проходя мимо Лилиан, я бросила на нее хитрый взгляд, однако она не заметила: смотрела на Ветрова. Кажется, Аркадий ей очень понравился, раз она даже не может скрыть свой интерес к нему.

Обеду в столовой больше всего порадовалась я. До приезда альбиноса в Дарн мне не дозволялось заходить в столовую для господ, или в парадную залу. Столовая была выполнена в светлых и теплых тонах, широкие окна пропускали много света, отчего оживали на обоях узоры, переливались интересно шторы, и все казалось полупрозрачным и хрупким.

Мужчины заняли свои места. Мне во время трапезы автоматически досталось право прислуживать владетелю. Только я собралась приступить к своим обязанностям, как в столовую вошла Элайза.