Читать книгу "Бремя любви - Агата Кристи"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работа была энергичной, написанной сильными яркими мазками,создающими общий эффект, без детализации – прекрасный образец мастерства, хотяи не несущий глубокого смысла.
Художник повернул к нему голову и улыбнулся.
– У меня это не призвание. Просто хобби.
Человеку было за сорок, в темных волосах уже блестеласедина. Он был красив, но Ллевеллина тронула не столько его красота, сколькообаяние личности. Он излучал тепло и доброту – такого человека, раз встретив,долго не забудешь.
Художник вдохновенно произнес:
– Неизъяснимое наслаждение – смешивать на палитре яркие,сочные краски и размазывать их по холсту! Иногда знаешь, чего добиваешься,иногда нет, но удовольствие получаешь всегда. Вы художник? – Он бросил наЛлевеллина быстрый взгляд.
– Нет. Я оказался здесь случайно.
– А-а. – Его собеседник неожиданно шлепнул мазок розовойкраски на то, что у него было морем. – Здорово, – сказал он. – Хорошосмотрится. Необъяснимая вещь!
Он бросил кисть на палитру, вздохнул, сдвинул ветхую шляпуеще дальше на затылок и повернулся, чтобы получше рассмотреть того, с кемразговаривает. С интересом прищурился.
– Извините, – сказал он, – вы случайно не доктор ЛлевеллинНокс?
* * *
Было мгновение ужаса, физически никак не проявившегося, иЛлевеллин бесцветно ответил:
– Это так.
Он имел возможность оценить тактичность собеседника. Тотсразу же сказал:
– Глупо с моей стороны. У вас было расстройство здоровья, нетак ли? Я полагаю, вы приехали сюда подальше от людей. Что ж, вам не о чемволноваться. Американцы здесь редки, а местные жители интересуются толькосвоими двоюродными и троюродными родственниками, рождениями, смертями исвадьбами, а я не в счет. Я здесь просто живу.
Он бросил взгляд на Ллевеллина.
– Вас это удивляет?
– Да.
– Почему?
– Просто жить, – по-моему, для вас этого маловато!
– Вы, конечно, правы. Сначала я не собирался здесь жить.Двоюродный дед оставил мне большое поместье.
Выглядело оно неважно. Но постепенно выправилось и сталопроцветать. Интересно. Меня зовут Ричард Уайлдинг.
Ллевеллин знал это имя: путешественник, писатель, человекразнообразных интересов, широко образованный во многих областях археология,антропология, энтомология. О сэре Ричарде Уайлдинге говорили, что нет предмета,которого бы он не знал, хотя он не претендовал на звание профессионала. Ко всемего достоинствам можно было добавить также скромность.
– Я о вас слышал, конечно, – сказал Ллевеллин. – И имелудовольствие прочесть некоторые ваши книги. Огромное удовольствие.
– А я, доктор Нокс, был на одном из ваших собраний, а именнов Олимпии полтора года назад.
Ллевеллин удивился.
– Удивлены? – насмешливо спросил Уайлдинг.
– Честно говоря, да. Любопытно, зачем вы приходили?
– Честно говоря, чтобы посмеяться.
– Это меня не удивляет.
– К тому же не раздражает, как я вижу.
– А почему это должно меня раздражать?
– Ну, вы же человек, и вы верите в свою миссию – так яполагаю.
Ллевеллин слегка улыбнулся.
– Что ж, ваше предположение верно.
Уайлдинг некоторое время помолчал, а потом сказал собезоруживающей искренностью:
– Знаете, это просто необыкновенно, что мы так вотвстретились. После вашего собрания мне очень захотелось с вами познакомиться.
– Но ведь это было нетрудно сделать?
– В известном смысле да. Это входило в ваши обязанности! Номне хотелось встретиться с вами совсем в другой обстановке – так чтобы вы моглипослать меня к дьяволу, если бы пожелали.
Ллевеллин опять улыбнулся.
– Ну, теперь как раз такие условия. Я больше не имею никакихобязательств.
Уайлдинг проницательно посмотрел на него.
– Интересно, это по причине здоровья или мировоззрения?
– Я бы сказал, это вопрос предназначения.
– Гм… не слишком ясно.
Собеседник не отвечал.
Уайлдинг стал собирать рисовальные принадлежности.
– Давайте объясню, как я попал к вам в Олимпию.
Поскольку я думаю, что вы не обидитесь на правду, ведь я нехочу вас обидеть. Я очень не любил – и сейчас не люблю – все эти собрания вОлимпии. Сказать вам не могу, как я не люблю массовые религиозные действа,управляемые через громкоговоритель. Это оскорбляет все мои чувства.
Он заметил, что Ллевеллин подавил усмешку.
– Вам кажется, что это смешно и слишком по-британски?
– О, я принимаю это как возможную точку зрения.
– Итак, я пошел посмеяться, как я уже сказал. Я подозревал,что буду оскорблен в лучших чувствах.
– А потом вы благословили это событие?
Вопрос был задан скорее в шутку, чем всерьез.
– Нет. Мои главные позиции не изменились. Мне не нравится,что Бога водрузили на коммерческий пьедестал.
– Даже коммерчески мыслящие люди в коммерческий век? Развемы все приносим Богу плоды соответственно сезону?[7]
– Да, это так. Но меня поразило то, чего я совсем не ожидал,– ваша несомненная искренность.
Ллевеллин изумился.
– По-моему, это само собой разумеется.
– Теперь, когда я вас встретил, – да. Но ведь это могла бытьи профессия, и только – уютная, хорошо оплачиваемая. У кого-то профессияполитика, почему же не сделать своим ремеслом религию? У вас есть ораторскиеспособности, безусловно есть, и вы могли бы добиться успеха, если бы сумелихорошо себя преподнести. Или если бы вас преподнесли. Я полагаю, второе?
Это был даже не вопрос. Ллевеллин серьезно согласился:
– Да, меня вывели на широкую дорогу.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Бремя любви - Агата Кристи», после закрытия браузера.