Читать книгу "Первый - Дина Данич"

он. — Уверена, что это реально так, если ты из пары фраз состряпала версию с продажей девушек на аукционе?

— Вообще мне по профессии положено иметь широкий кругозор! — возмущаюсь его насмешкой. Марат трется носом о мою щеку. Этот жест говорит так много и одновременно слишком мало. Что он думает? Как давно знает правду? Что будет делать дальше? Почему раньше молчал?

— Что еще было правдой в том досье, что тебе так ловко сварганили? — спрашивает Бессонов чуть погодя. Он ненавязчиво ласкает меня — его ладони уже спускаются мне на попу, чуть сжимают ту, а затем ощутимо вжимают меня в его бедра.

Так что я отлично чувствую, что у него стоит.

Опять…

— Ну, мне правда двадцать один, — пожимаю плечами, наслаждаясь лаской.

— То есть возраст согласия все же прошел.

Чуть отстраняюсь и возмущенно смотрю в глаза Марата.

— Я что, по-твоему, похожа на малолетку?!

— Нет, но теперь мне будет спокойнее трахать тебя, — абсолютно не смущаясь, выдает он.

— Ты можешь думать о чем-то кроме секса? Или у тебя все мозги в трусах?

В ответ получаю музыку. А заодно ловлю момент, когда в глазах Бессонова появляется то самое возбуждение, которое медленно переплавляется потом в похотливую тьму, уже не раз поглотившая нас обоих.

— У меня в трусах член, который стоит на тебя колом, а также яйца, которые вот-вот лопнут, если ты начнешь выкобениваться, царевна.

— Это, знаешь ли, не мои проблемы, — продолжаю упрямиться просто потому что. Сейчас, когда мне не нужно притворяться, чтобы поддерживать легенду и показывать ревность или делать что-то еще, чтобы погладить мужское эго, мне по-детски хочется отыграться.

Марат берет мою ладонь и укладывает себе на пах. От прикосновения к его члену меня буквально пронизывает волна возбуждения.

Чувствую себя какой-то ненормальной самкой во время течки. Это вообще нормально — вот так хотеть мужика? Что если я стану зависимой от него?

— Вот что у меня в трусах, царевна. И сейчас ты удобно устроишься на мате — встанешь на четвереньки, а я качественно выебу тебя — полетаешь от души.

С каждым его словом мои щеки начинают гореть все сильнее.

— Я не давала согласия, — возражаю севшим голосом.

— А у тебя нет права голоса, — ухмыляется Марат. — Я знаю, что ты тоже хочешь, и что в твоих трусиках мокро. Твои соски торчат, а зрачки как у обдолбанного наркомана, потому что ты уже возбуждена.

Его самодовольство больно бьет по моей самооценке, а то, в какой форме выставляет это Бессонов, заставляет меня упрямиться и делать по-своему.

— Я не животное, — твердо говорю. — И если ты не можешь держать свой член в штанах, то мне лучше уйти.

Я даже делаю шаг назад, но Марат ловит меня и тянет на себя. Жадно целует, пользуясь нечестным приемом. И ведь это отчасти срабатывает. Мне куда сложнее держаться на плаву разумных мыслей. И все же я отталкиваю его, мотая головой.

— Нет. Я пришла поговорить. Спать с тобой я не буду.

Бессонов насмешливо фыркает и медленно задирает подол моего платья. Я отчаянно ловлю его пальцы, пытаясь пресечь очередную попытку забраться мне в трусики.

— Ты обещал отпустить меня, если я расскажу правду.

— Хорошо, — вдруг говорит Марат. — Давай заключим сделку, царевна.

— Какую еще сделку?

Бессонов усмехается многообещающе. Так, что я понимаю — выиграет от нее он, не я. Иначе бы не выглядел таким довольным.

— Тебе понравится, обещаю.

Марат бросает мне взгляд за спину. Я отвлекаюсь всего на пару мгновений — оборачиваюсь, но позади никого нет. Однако этого хватает, чтобы я оказалась уложенной на мат лицом вниз. Возмущенно фырчу, пытаясь подняться, но меня буквально сразу втрамбовывают обратно.

— Не так быстро, Вика, — порочно шепчет Бессонов. Вжимается в меня своим телом. — Расслабься.

— Ты говорил про сделку! — взвизгиваю, как только он отстраняется, но не для того, чтобы дать мне свободу. Нет, Марат приподнимает меня за бедра, поставив фактически на четвереньки. Брыкаюсь чисто из вредности, но в цель не попадаю.

— Отпусти! Гад! Сволочь! Дикарь больной! Извращенец!

Эпитеты заканчиваются сразу, едва Марат добирается до моего белья и, бесцеремонно оттянув в сторону трусики, погружается в мое тело сразу двумя пальцами.

Непроизвольный позорный тон срывается с моих губ.

— Сейчас ты будешь расплачиваться, царевна. Все, как обещал. Потому что правду о тебе я узнал раньше. К тому же ты не созналась во всем, что есть про тебя интересного.

Он горячо шепчет все это на ухо, а сам продолжает трахать меня пальцами. От накатывающего удовольствия у меня поджимаются пальцы на ногах. Я ведь почти-почти. Еще немного.

Но Марат словно чувствует и тормозит, явно мне назло.

— А сделка? — с трудом выдавливаю, стараясь не показать, насколько разочарована тем, что ласка прекратилась.

Бессонов медленно проводит пальцами по моей промежности, чуть раскрывает ягодицы. Я так остро ощущаю его взгляд — словно он реально любуется тем, что видит.

— Выбирай, — предлагает он. — Как сегодня хочешь — по классике или снова в попку?

— Это такая твоя сделка? — поражаюсь его наглости. — Да я никак не хочу!

— Уверена? — вкрадчиво спрашивает Марат, снова вставляя мне два пальца. И опять пружина моего возбуждение заводится буквально за несколько точных движений. — Я могу так довольно долго. А ты?

— А яйца не лопнут от напряга? — огрызаюсь в ответ.

— Чем дольше ты оттягиваешь неизбежное, тем жестче все будет. Рядом с тобой я теряю контроль, царевна. Так что ваше высочество должно понять и простить.

Его пальцы снова покидают мое тело, проходятся по нижним губам и задевают клитор, отчего тот пульсирует еще сильнее и требовательнее. А после они прикасаются к сжатому колечку мышц.

— Выбирай. Или придется выбрать мне.

Я и хочу решать сама, но не могу. Дискомфорта после того, как лишилась невинности, особого не чувствую. Вроде бы все пришло в норму, хотя врач и предупреждала про несколько дней. Можно было бы попробовать обычный секс. Тем более что после вчерашнего я не уверена, что мое тело готово на новые эксперименты с другими моим частями тела.

— Марат, я…

— Не надо бояться, царевна, — неожиданно мягко говорит он и прижимается ко мне. Оставляет поцелуй на щеке, при этом продолжая ласкать то клитор, то нижние губы.

Прикрываю глаза, окончательно сдаваясь. Себе врать бессмысленно. Я хочу ему покориться и снова почувствовать власть этого мужчины над моим телом.

И Бессонов без труда считывает мое решение. Чуть отстраняется и задирает мое платье, которое к слову без бретелек и рукавов, так что он всего одним движением стаскивает верх, оголяя мою грудь.