Читать книгу "Первый - Дина Данич"

Дина Данич

Первый

— 1 Вика

— Значит, ты искала меня? — я невольно вздрагиваю от низкого, хриплого голоса.

И взгляд еще этот…

Пронизывающий, тяжелый, пробирающий до костей. У меня так отец смотрит, когда в бешенстве. В такие моменты всем лучше прятаться, и желательно подальше.

— Я не слышу ответа, девочка, — добавляет мужчина, сидящий напротив.

Марат Бессонов.

Человек, ради которого я пробралась в подпольный бойцовский клуб. И на которого уже который день собираю компромат.

Нервно сглатываю и киваю, собравшись с духом.

— Искала.

— Зачем?

Момент истины. Вот только в чем она? Выкрикнуть в лицо этому зверю все обвинения?

Мне до одури страшно. Это правда. Но вместе с тем я не готова так просто сдаться и признать поражение. Я — Заславская. А как говорит мой папа — это знак качества.

Так что ныть и размазывать сопли — не про меня. Нужно придумать, как выкрутиться и сбежать. И лучше бы побыстрее.

— Я не люблю повторять дважды, — недовольно цедит Бессонов, прищурившись. — А ты начинаешь мне надоедать.

От него прет самцовостью и брутальностью. Неудивительно, что многие девушки визжали от восторга, когда он был на ринге. Готовы были не только выпрыгнуть из трусиков, но еще кидали эти самые трусики с криком “возьми меня” и “я тебя хочу, Бес”!

Мерзость, как по мне — вот так вешаться на шею мужику, для которого, очевидно, ты станешь проходной зарубкой на линейке.

— Так что? Начнешь говорить, или можно позвать пацанов? Некоторые очень голодные до таких цыпочек, как ты.

По спине пробегает мороз. Собираясь на дело, так сказать, я не рассчитывала, что попадусь. Была уверена, что получится собрать информацию незаметно, и тем самым помогу Олесе прижать того, кто как минимум косвенно виноват в смерти ее брата.

— Хотела познакомиться с чемпионом, — ляпаю наугад.

Бессонов реально был чемпионом. Причем не только в своем весе. Нет, он так же неоднократно побеждал в турнирах по боям без правил. Правда, на ринг он давно не выходил. Но сегодня случилась “удача” — каким-то невероятным образом Марат решил вспомнить молодость, хотя ему всего тридцать шесть. Кажется, отцу было лет на пять меньше, когда он женился на маме.

— И поэтому ты решила, что можешь нарушать правила?

Из голоса Бессонова пропадают всякие интонации — лишь взгляд наполняется мглой.

Нервно сглатываю. Вообще чемпион этот, конечно, пугающий. Крепкий, широкоплечий. Накачанный такой, но в меру. Просто гора тестостерона. И я ловлю себя на том, что невольно испытываю робкое желание покориться этой его ауре победителя.

Сжимаю ладони в кулаки так, чтобы ногтями впиться себе в кожу и отрезвить.

Еще не хватало превратиться в одну из тех поклонниц, что готовы были на ринг выскочить в чем мать родила.

— Хотела заснять бой на память, — невинно хлопаю глазами.

Обычно это действует на парней. Иногда на мужчин повзрослее — тоже. Но, похоже, Марат полностью игнорирует мой арсенал девочки-припевочки.

С минуту он смотрит на меня, почти не мигая. Затем в комнату, куда меня притащили, заявляется один из его подручных и подает знак. Бессонов проходит мимо меня, при этом не отрывая взгляда от моего лица. Даже когда выслушивает вошедшего, продолжает смотреть. И что-то в его взгляде неуловимо меняется.

Дверь хлопает, и мы снова остаемся одни.

— Значит, Варвара, — задумчиво протягивает Марат, возвращаясь на свое место. А мне становится не по себе от его тона — что если он докопается, что документы-то липовые?

— Журналистка Варвара Вольная, — медленно добавляет мужчина. А затем хищно ухмыляется. — Очень интересно.

— Вы должны отпустить меня! — заявляю, собрав всю свою смелость. — Есть люди, которые знают, куда я пошла, и если я не вернусь…

— А вот это даже хорошо, — неожиданно подается вперед Бессонов. — Тебе ведь кто-то помог попасть сюда?

— Это неважно. Я просто хотела посмотреть на чемпиона, — говорю, мысленно ругая себя за то, что начала выпендриваться. Нарываться в лоб вообще не вариант.

Бессонов не отвечает мне. Зато нажимает какую-то кнопку, и дверь снова открывается.

— Ко мне ее, — бросает он вошедшему амбалу. — И запри как следует. Приеду — сам разберусь.

Сердце ухает куда-то вниз, а пульс резко ускоряется. Совсем не так я представляла этот вечер. Что значит — ко мне? Я что, пленница? И как он будет со мной разбираться? Мне же к Олесе вернуться надо!

Если отец узнает, куда я вляпалась…

— 2 Вика

— Встала, — глухим каркающим голосом произносит то ли охранник, то ли помощник Бессонова. — И пошустрее.

— Знаете, мне в туалет надо. По дамским делам, — мило улыбаюсь ему, решив сначала попробовать по-хорошему.

Мужик хмуро сводит брови. На его лице, как мне кажется, не сильно отметился интеллект.

— Встала! — гаркает этот придурок.

По комплекции мне, конечно, с ним не совладать. Но как говорит мой папа — большой шкаф громко падает. Главное, правильно толкнуть.

Поэтому я больше не спорю, поднимаюсь, прихватив сумочку. Хотелось бы еще и телефон вернуть, но охрана, к сожалению, изъяла его, когда я так по-идиотски спалилась, пока записывала бой Бессонова.

Тоже, конечно, зря. Шла-то я в клуб, чтобы записать его встречу с одним из заказчиков. По словам Олеси, именно сегодня они должны были обсуждать нечто важное, что поможет доказать вину людей Бессонова и его самого.

Но вместо этого бывший чемпион зачем-то вышел на ринг.

— Шустрее! — басит амбал, презрительно кривясь. — Или помогу, — добавляет с жуткой ухмылкой на лице.

Меня передергивает. Страшный и неприятный тип.

В коридор выхожу первой. Быстро оглядываюсь, но поняв, что тут сбежать не выйдет, пока не дергаюсь.

— Топай, кукла, — подгоняет меня охранник.

— Так я же не знаю, куда идти-то? — снова мило улыбаюсь, хотя дается мне это нелегко. Но опять же — спасибо папе. И Авдею — крестному моему.

Если бы они только узнали, где я нахожусь…

С одной стороны, малодушно хочется позвонить папе, и тогда — уверена, уже через несколько часов его парни здесь все разнесут в щепки. Но с другой… После этого меня, скорее всего, посадят под замок. А возможности жить отдельно можно будет помахать ручкой.

Брат мой этому только порадуется — он тот еще шовинист вырос. Но я не для того так долго отстаивала свою свободу, чтобы сейчас бездарно все слить.

Нет. Папе жаловаться я не пойду. В конце концов, Заславская я, или кто?

Возле огромного темного внедорожника амбал