Читать книгу "Шалопаи - Семён Александрович Данилюк"

И с концами! А горе-сыщики замылить пытаются. Но я не дам. Сколько жить буду, столько искать. И уж когда найду упырей!..

– А как насчёт заповеди прощать? – встрял с нижнего конца стола Робик.

Девятьяров развернулся к нему всем корпусом.

– Кого угодно прощу! – отчеканил он. – Но сначала повешу за яйца.

Он зажмурился от сладкого предвкушения.

Земский, изумлённый вспышкой ярости в прохладном этом человеке, приобнял его за плечо:

– Дима! Насчёт отца?..

Девятьяров заметил, что к разговору прислушиваются остальные. На лице его восстановилось прежнее, бесстрастное выражение.

– Для меня мама и за отца, и за мать была, – уклонился он от ответа.

Поднялся, подняв и других.

Все, кроме Робика и Даньки, потянулись к выходу.

Земский подманил пухлоколенную официанточку. Пошептал.

– До семи… – ответила та. – Лучше как обычно.

Анатолий Фёдорович перехватил Данькин взгляд исподлобья. Смутился.

– Насчёт этого… – он мотнул шеей вслед официантке. – Тёте Тамарочке ни звука.

Вышел за остальными.

– Знаменитый по городу шкода, – глумливо бросил Баула. – За шестьдесят мужику. До таких лет дожить, и то за подарок. А этот с живинкой! Вот так бы по жизни просвистеть, и – копыта откинуть не жалко.

Оживление сошло с его физиономии: в чайную возвратился Девятьяров. Робик быстро склонился к Даньке.

– Вернулся, инквизитор. Сейчас душу тянуть начнёт. Ты только не уходи. Дождись. Потрендим ещё, шкоду какую-нибудь подпустим.

Клыш кивнул безразлично, – торопиться ему было некуда.

Братовья

– Вот втолковываю молодому, что мужик, он по натуре охотник, – развязно поделился Робик с подошедшим Девятьяровым. – Отловил бабу, сперму сбросил, обновился. И опять нырк в семью. А иначе – застой и отстой. Знаешь: старый друг лучше новых двух? Так вот, с бабами наоборот. У тебя, Диман, у самого как с женой? А то есть тёлка на примете.

Девятьяров без слова крепкой когтистой рукой прихватил Робика. Оттащил за соседний, пустой столик. Подсел напротив.

– Да я вообще не при делах! – с ходу сообщил Баулин. – В бане встретились. Махнули за день рождения… Дни рождения-то ваша партия ещё не отменила?

– Язык свой поганый придержи! – Девятьяров повёл шеей, убеждаясь, что их не слушают. Клыш и впрямь поначалу не прислушивался, но – всё слышал. – Вечно у тебя – не виноват.

– Ну тут-то в чём?!

– В том, что обстановку не просекаешь! Сегодня тебе опять повезло. Думаешь, стал бы влезать из-за чужих, когда все под топором ходим? В последнюю минуту Земский поименно перечислил. Вот и пришлось из-за тебя, шкодника, шкурой рискнуть. Сколько ещё придётся, как думаешь?

– Да будет, Димон!.. Шкурой! Никто и не просил… Мне вообще эти ваши алкогольные игрища – по фигу метель! В трезвенников все вдруг перекрасились. Завтра религию восстановят, кинетесь толпой к мощам прикладываться. А я как был, так и есть кот, что сам по себе. Ну кинули бы, штрафанули. Что со мной ещё сделаешь?

– С тобой-то, может, ничего. Говно, известно, не тонет. А – отец?! – напомнил Девятьяров.

Заглянул в наглые пьяные глаза, остервенел.

– Слушай, ты, – глист единокровный! Такое слово – байстрюк – доводилось слышать?!

– Кому как не тебе знать?

– Да, это я, – через силу подтвердил Девятьяров. – Я в город приехал чистым, – никто и ничего. С паспортом на материну фамилию. Потому что отец наш меня, незаконного, официально не признал. Хорошо хоть после маминой смерти на произвол судьбы не бросил. В команду принял, за собой локомотивом тащит. Не станет его, не станет меня. А его не станет, если младший сын-хлюст – раз за разом подставы делать будет.

Девятьяров заново взъярился.

– Знаешь хоть, сколько желающих нашего отца схавать! А ты – как граната меж ног! Пойми, наконец! Все мы в цепочке. Меня отец тянет. Я – других. И вот тебя ещё в нагрузку получил. Сам по себе он! Кому ты это впариваешь, котяра облезлый? Потому и колобродишь, что подпорку под жопой чувствуешь. А если выбьют подпорку? Тебя-то с твоими прибабахами закопать куда-нибудь на зону – как высморкаться. По-прежнему в Москве билетами спекулируешь?

– Фарцую, – аккуратно подправил Робик.

– Считай, отфарцевался. То, что у Гуська ОБХСС на хвосте, знаешь? – рубанул Девятьяров. Робик посерел. – У него – значит, у тебя. И спасти тебя можем только мы с отцом… Пока ещё можем! Ну ты ж не полный дурак.

– Не полный! – согласился Робик.

– Так ляг на дно. Да хоть в комсомол! Куда-нибудь в Лесной район на годик. Пересидишь, вернёшься чистым. С анкеткой. Сколько предлагал!

– Не-к-ка! Неохота! – тоном сказочного Емели протянул Робик. – Там в галстуке ходить надо.

– Всё лучше, чем на зоне в робе.

– Роба в робе, – тотчас ухватил Баулин, прикинув, как пустит по городу новую хохму. Демонстративно заскулил.

– Чего ты меня, Димон, всё на слабо́ берёшь? Посадят, не посадят – бабушка надвое! Зато знаю за что рискую. Всегда забашлить могу! Снял навар – «бабки» на кармане. А что взамен? Копеечная зарплата, костюмчик с камвольного комбината да трендение про светлое будущее? Хочешь обратить в свою веру – посади меня на деньги. Тогда я без всякой агитации твой!

– Так проворуешься!

– С чего бы? – Робик оскорбился. – Зря, что ль, в финансовом пять лет оттрубил? А финансы – это как раз и есть наука воровать из прибылей. То есть чтоб никто не заметил.

– Больно ты шалый! – усомнился брат.

– Это я без денег шалый. Пока карманы зашиты.

Девятьяров призадумался, вновь забарабанил пальцами по столешнице.

Страну накрывала муть: кооперативы; какие-то диковинные СП да Малые предприятия попёрли грибами после дождя. Пресечь на корню не получилось, – слишком велик оказался напор либералов, бесконечно дующих доверчивому Генсеку в уши. Но и пускать дальнейшее на самотёк было бы недальновидно. Человеком, вокруг которого сбились здравомыслящие силы, стал Лигачёв. Сделал свой выбор и отец. Тем более что с Егором Кузьмичом приятельствовал со времен ВПШ. Выбранная сплотившейся командой стратегия Девятьярову была понятна: не можешь отменить – возглавь. Раз уж вынуждают играть по новым правилам, то правила эти необходимо приспособить под своих. Не входя в прямой конфликт, притормозить и перенацелить. Упёрлись в кооперативы? Что ж, создадим их при комсомоле. Пошли разговоры о частных банках? Комсомол – в закапёрщики. Главное – не упустить высот. С них видней, куда дальше двинуться, да и выцеливать удобней. В этой схеме своё место отвели Девятьярову. Сначала подпустили в самостоятельное плавание – зампредом в райисполком. Теперь как одного из самых молодых в команде перебрасывают на обком комсомола. Как раз с целью обкатать и попробовать на зуб то новое, что ломится в двери. И тогда уже ему самому понадобится команда, на которую можно опереться. Расставить на ключевые места своих людей, – так виделась на сегодня задача. А Робик при всех взбрыках далеко не дурак. Хоть и грозил ему тюрьмой, но знал: уж не первый год московские обэзээсники подступаются к билетной мафии. Выхватывают то одну группку, то другую. Но зацепить всерьёз не получается, – слишком