Читать книгу "Юми и укротитель кошмаров - Брендон Сандерсон"

и солью, – посоветовал Художник. – Без добавок. Судя по еде, что мне довелось попробовать в твоем мире, тебе должно быть по вкусу что-нибудь простое.

– Спасибо. – Она протянула Художнику листок бумаги. – Гм… Это мне Масака дала…

На листке был нарисован кролик с глубокими пустыми глазницами и таким выражением морды, словно хотел сожрать весь мир целиком. Подпись внизу гласила: «Юми похожа на милого кролика».

– Мама дорогая! – вырвалось у Художника (низким стилем).

– Что? – повысив голос, спросила Юми.

– Ты ей понравилась.

– Это плохо?

– Это Масака. С ней никогда не знаешь наверняка.

Юми села на табурет рядом.

– Ты был прав, – тихо произнесла она. – Зря я сюда пришла. Художник, я не знаю… как быть человеком.

– Возможно, я ошибался. Тебе нужно тренироваться.

– Нет, – возразила Юми. – Мне не нужно учиться быть кем-то, кем я не являюсь. Художник, я не человек.

– Человек, кто же еще? – хмуро взглянув на нее, возразил Художник.

– Нет, я общее понятие, – сказала она. – Народная собственность. Мне бы лучше быть прибором, вроде твоего ящика, что показывает сцены. Если бы я не думала и не чувствовала, то гораздо лучше справлялась бы с работой. – Она вперила взгляд в стойку. – Художник, заигрывать со свободой опасно. У свободы вкус того, чего я не должна желать. Если она овладеет мной, что тогда? Я все равно должна буду вернуться к моим обязанностям. Думаешь, духи отправили меня сюда, чтобы предостеречь? Или чтобы… проверить?

– Нет, – ответил Художник. – Думаю, они отправили тебя сюда в награду. Чтобы ты смогла попробовать все это и хотя бы раз в жизни чем-то насладиться.

Юми покосилась на него и улыбнулась. Ему вдруг стало стыдно за ту радость, что он испытывал от ее неловкости. Стоило заметить раньше, что эта девушка более одинока, чем он сам.

Он считал себя одиноким, толком не понимая смысла этого слова.

– Хотелось бы верить, что ты прав. – Улыбка померкла, и Юми отвела глаза. – Но тому духу, который мне явился, было плохо. Он нуждался в помощи. Нет, Художник, это не награда. Может, не наказание и не проверка, но уж точно не награда.

– Это не должно мешать тебе получать удовольствие, пока есть возможность, – заметил он.

Юми снова посмотрела на него. Он машинально потянулся к ней. У девушки был такой вид, будто ей необходима поддержка. Но… Художник остановился, понимая, что даже при желании не сможет до нее дотронуться. Он почувствовал себя глупо и покраснел.

Тут на пол упала миска.

Оба подскочили и повернулись к Виньетке, только что вышедшей из кухни. Та будто не заметила, что выронила целую миску супа, и застыла с отпавшей челюстью.

– Шквал! – воскликнула Виньетка, глядя прямо на Художника. – Никаро, ты что, помер?!

«Лапшичный подмастерье»

Глава 17

Юми не сразу сообразила, что случилось.

Незнакомка с белыми волосами и возмутительно пышными формами глазеет на Художника. Она назвала его по имени!

Она видит его!

Он невидим не для всех!

– Виньетка! – подскочил он. – Ты меня видишь?

– Ну… – Виньетка покосилась на ближайших посетителей, всполошившихся, когда она выронила миску. – Нет. Нет, я не вижу никаких привидений. Смертные терпеть не могут, когда речь заходит о привидениях. – Она подняла взгляд и произнесла уже громче: – Никаких привидений здесь нет! Просто миска выскользнула из моих неуклюжих, бесполезных мясных пальцев! Кушайте на здоровье, гости дорогие!

– Виньетка! – страдальчески воскликнул Художник.

Виньетка чересчур демонстративно опустила голову и села на корточки, чтобы прибрать лапшу. Художник шмыгнул за стойку, а Юми, чувствуя себя неловко, схватила пачку салфеток и последовала за ним.

Все трое скрылись от глаз публики, но разговаривать беззвучно мог только Художник. Юми подумала, что их поведение стало еще более подозрительным, но она не знала, как принято вести себя среди нормальных людей, поэтому не ей было об этом судить.

– Художник! – прошипела Виньетка. – Как тебя угораздило помереть? Лапша не в то горло попала?

– Я вроде жив, – зачем-то шепотом ответил он. – Пару дней назад вдруг проснулся в мире вот этой девушки! Она, похоже, живет на звезде, и я, похоже, туда перемещаюсь. Потом опять засыпаю и возвращаюсь сюда вместе с ней, только я теперь вроде призрака.

Виньетка посмотрела на Юми и протянула руку.

– Привет! Хочешь обменяться пожатием мясных конечностей?

– Э… – Юми взяла руку и поклонилась.

Виньетка почему-то не стала кланяться в ответ, а лишь слегка потрясла рукой.

– Приятно познакомиться, – сказала Виньетка. – Ты не привидение.

– Мы пока не поняли, что с нами творится, – сказал Художник. – Почему в ее мире я попадаю в ее тело, а здесь она не перемещается в мое.

– Гм?.. – Виньетка кивнула на Юми. – Художник, вообще-то, это твое тело, самое что ни на есть.

– Но… ты же видишь ее, верно?

– Ага, – ответила Виньетка. – Но я вижу между ним и тобой линию Связи. У меня… это самое… сильно развит когнитивный аспект? Проще было бы цифрами объяснить, но у смертных обычно голова кругом идет, когда я так делаю. Я тебе как-то говорила, что на самом деле нахожусь не здесь и вижу когнитивные тени, даже когда они хотят оставаться незамеченными. Кстати, у тебя теперь девичье тело.

– Что?! – воскликнул Художник.

– Кто ты? – спросила Виньетка, игнорируя Художника и глядя на Юми. – У тебя, шквал побери, крайне мощный духовный аспект, невероятно сильно инвестированный. Иначе ты бы не смогла переписать его тело с помощью своего духа и подладить его под твое восприятие себя. Уменьшить и перестроить кости, растянуть и переместить мышцы… Занятненько.

Художник побледнел.

– Достопочтенная хозяйка, я… не собиралась ничего такого делать, – сохраняя хладнокровие, ответила Юми. – Это сделали духи в силу крайней нужды.

– Ну да, – бросила Виньетка. – Гм… кропотливую же работу ты провернула. И наверняка сильно проголодалась.

– Ужасно, – подтвердила Юми. – Но сегодня все не так плохо, как в первый раз.

– С каждым разом должно быть все легче, – сказала Виньетка. – Тело будет меньше сопротивляться и тратить меньше энергии в попытках вернуть прежний облик. Так или иначе, надо тебя покормить. Работа у меня такая. Представьте себе, я работаю!

Виньетка выглянула из-за стойки и отправила Юми обратно на табуретку, хотя вытереть они успели едва ли половину. Затем быстро и ловко убрала остатки лапши, пока Художник угрюмо смотрел.

– Не хочу быть девчонкой, – произнес он.

– Не бузи. – Виньетка взяла швабру с влажной тряпкой и протерла пол. – Я уже много лет прикидываюсь, так что поверь моему экспертному мнению: это весьма приятно. Разве что пренебрежение по половому признаку иногда раздражает. Но дураки везде есть,