Читать книгу "Жестокие страсти - Марта Зверева"

Анечка начала елозить, пытаясь отползти в сторону и похныкивать, еще не понимая, что если я принял решение, то передумать меня может заставить только крайне веский аргумент.

Кстати, вот смазка и пригодится. Я все-таки большой мальчик, ее природной на всю дорогу не хватит, даже с учетом того, какая она мокрая. Дотянулся до тумбочки, открыл тюбик и щедро залил в ее раскрытую задницу, пока она не успела захлопнуться после вынутого пальца.

— Нет! — запищала Анечка и начала сопротивляться уже всерьез, поняв, что ей грозит. — Я не смогу!

— Ты раньше тоже так говорила, — резонно возразил я. — И все смогла, и даже понравилось.

Я приставил член к ее входу, но она свела ноги, подтянула их к себе и замотала головой.

— Не буду!

— Прекрати! — я дернул ее к себе, уже начиная злиться. Она рванулась с кровати, грохнулась коленками об пол, и я поморщился, но подхватил ее и водворил обратно на алые простыни. Пришлось перехватить запястья и вновь развернуть ее задом, но она начала вырываться всерьез, и одной руки ее держать уже не хватало.

Сжал двумя, выкручивая суставы, опрокинул на кровать и рявкнул:

— Лежи смирно, блядь! Больнее будет!

— Нет! — она билась, не обращая внимания на боль в руках. — Отпусти меня, ты, урод!

— Полчаса назад ты требовала совсем другого.

— Извращенец! Мудак! Грязный ублюдок! — она орала и билась, защищая свою задницу как Форт Нокс.

— Советую придержать язык, я ведь и разозлиться могу, — я уже и так с трудом сдерживался, но моя работа и врожденный холодный темперамент позволяли, не моргнув глазом, терпеть и не такие оскорбления ради дела.

Но эта девчонка сегодня решила добраться до всех моих пределов!

— Насильник! Я тебя убью! — завизжала она, переворачиваясь на спину и отбиваясь руками и ногами. Задравшаяся маечка демонстрировала мотающиеся сиськи со все еще яркими сосками.

— Насильник?!

Красная пелена тут как тут. Насильник? Вот эта дрянь сначала вертит жопой и заявляет «Трахни меня!», а потом я у нее насильник? Я рос в криминальной среде еще по старым законам и такое там не прощают.

Я скинул уже не нужный пиджак, и ее глаза расширились, когда она увидела кобуру. Достал «Макаров» и, навалившись сверху, приставил к ее виску.

— Вот теперь, — проговорил прямо в розовые пухлые губки. — Теперь я буду насильником.

Ее глаза расширились еще больше, она сглотнула и замерла, пытаясь скосить глаза на ствол.

— Боевой, не волнуйся, — усмехнулся я, поднимаясь и утягивая ее за собой. — Встала раком! Сама! Быстро!

Моментально притихшая Анечка беспрекословно исполнила мой приказ. Вот почему они никогда не понимают по-хорошему? Она всерьез думала, что если мне как следует объяснить, что она действительно не хочет, она меня убедит, и я отступлюсь? Я прекрасно понимаю смысл слов «нет» и «не хочу». Просто он мне не нравится.

Подсунул подушку ей под живот, чтобы задница торчала повыше, надавил на холку, укладывая грудью на кровать. Одной рукой надрачивал себя, чтобы крепче стояло, другой не забывал держать пистолет в упор к ее голове.

Коленом раздвинул ее бедра пошире и вошел в ее вагину, шелковую и влажную. Такую нежную и розовенькую, что и не скажешь, сколько хуев в ней побывали, будто я первый. Несколько раз с наслаждением погрузился в хлюпающую глубину. Она даже начала подмахивать, надеясь, видимо, что я передумаю, но я уже нашарил потерявшийся в борьбе тюбик со смазкой, щедро полил сверху на сжимающееся колечко и приставил головку к отверстию.

С растяжкой было бы удобнее, но она сама себя ее лишила.

Сжал пальцами ее задницу, впился в сладкую белую кожу до алеющих вмятин и начал медленно погружаться.

Анечка сразу запищала, тоненько и жалобно, повизгивая, когда я продвигался еще на сантиметр. Не торопился, чтобы не порвать девочку. По скользкой смазке могу вогнать хоть на полную сразу, но она ж действительно не выдержит.

С каждым вдохом проваливался все глубже, чувствуя, как обнимает мой член ее тугая плоть. Хотелось уже вогнать по яйца, но я держался, а ее визги только сбивали.

— Заткнись! — для верности ткнул стволом пистолета в затылок. — Лучше стони, сучка.

Она попыталась, но голос сорвался на хрип и она заелозила подо мной — и я вломился, уже не заботясь о ее ощущениях.

Это было…. Ооооооо! Ааааааа!

Она завизжала, но мне было так охуенно, что я просто уткнул ее голову в подушку и начал остервенело трахать ее зад, несмотря на то, что она пыталась уползти от меня. Тугое колечко охуительно крепко скользило по стволу, сжималось, пульсировало вокруг, внутри было горячо и так тесно, что даже больно. Немного суховато, но я вылил остатки лубриканта и стал раздрачивать ее жопу сильнее.

Постепенно она притихла и только похныкивала сквозь зажатую в зубах подушку, когда я вгонял член особенно яростно. Но когда я навалился сверху и просунув руку под ее живот, начал теребить ее клитор, вдруг стала стонать и даже подаваться задницей на меня, сама насаживаясь на ствол.

— Я же говорил… — я облизал ее ухо, не переставая вгонять член в ее узкую кишку и теребить пальцами горошинку. — Еще и понравится, глядишь.

Все сильнее херачил пальцами по ее клитору, уже слабо контролируя свои движения. Хотелось ебать ее, ебать такую сладкую, горячую, узкую, ебать в ее маленький растянутый задик и чтобы поскуливала вот так подо мной от наслаждения.

Выпрямился, отложил пистолет, не выпуская из вида и убрал пальцы, вызвав у нее разочарованный стон.

— Давай, сама себе дрочи! — а сам вцепился в ее жопу и устроил охуенное родео, выходя до конца и со смачным шлепкой вонзаясь обратно. С оттяжкой и звоном, проскальзывая по всей длине одним махом.

Анечка уже верещала и подпрыгивала, ее пальчики так и сновали у нее между ног — и вдруг замерла, а потом кольцо вокруг моего хера резко сжалось. И снова. И снова. И снова. А она как-то по звериному завыла в подушку, уже просто лежа и подергиваясь подо мной. Я под это дело ускорился и спустя несколько смачных движений кончил в ее горячую жопу.

Сразу же вышел и смотрел, как судорожно сжимаются мышцы, пытаясь закрыть огромную дыру после моего члена и как медленно вытекают изнутри капли спермы.

Так красиво: на розовом колечке жемчужные капли.

— Охуенно… — задушенно пробормотала Анечка в подушку.

— Я же говорил! — шлепнул ее по попке, опрокидывая на простыни и сам заваливаясь на спину, не забыв подхватить пистолет. Вертел его на пальце, чувствуя, каким сладким звоном отдается истома в опустошенных яйцах.

Было так круто, что у меня не было сил даже убрать член и застегнуться. Так и лежал с вываленным. Закинул руки за голову и любовался тем, как Анечка, такая чистенькая и свеженькая, несмотря на две жестких ебли подряд, поворачивается, стягивает маечку, обнажая свою нежно-розовую грудь, морщится, трогая попку, тянется за влажными салфетками и протирает себе все между ног.