Читать книгу "Туманы Авалона - Мэрион Зиммер Брэдли"

Гарет медленно разжал пальцы и опустил Гвидиона на место.

– Если Артур не находит ничего предосудительного в поведении своей леди, то кто я такой, чтоб сетовать?

– Проклятая женщина! – пробормотал Гавейн. – Чтоб ей пусто было! И почему только Артур не отослал ее, пока еще было не поздно? Мне не очень-то по душе нынешний двор – мало того, что он сделался христианским, так он еще и кишит саксами! Когда я стал первым рыцарем Артура, во всех саксах, вместе взятых, было ровно столько же благочестия, сколько в любой свинье!

Гвидион попытался было возразить, но Гавейн осадил его:

– А ты вообще помалкивай! Я их знаю куда лучше твоего! Ты еще пеленки пачкал, когда я уже дрался с саксами! А теперь мы что, даже при дворе должны оглядываться на этих свиней и думать, что они о нас скажут?

– Ты не знаешь саксов и вполовину так, как их знаю я, – сказал Гвидион. – Нельзя узнать людей, если видишь их только на поле боя. А я жил при их дворе, и пил вместе с ними, и любезничал с их женщинами. Потому я и говорю, что хорошо их знаю, а ты – нет. И они действительно считают Артура и его двор безнравственным и слишком языческим.

– Кто бы говорил! – фыркнул Гавейн.

– Однако же, – отозвался Гвидион. – нет ничего смешного в том, что саксы беспрепятственно называют Артура безнравственным…

– Беспрепятственно, ты говоришь? – гаркнул Гавейн. – Думается, мы с Гавейном им воспрепятствовали!

– И что, ты собираешься драться со всем саксонским двором? – поинтересовался Гвидион. – Лучше уж устранить причину злословия. Или Артуру не под силу справиться с собственной женой?

– Мне так просто не хватит храбрости сказать Артуру что-либо плохое о Гвенвифар, – сказал Гавейн.

– И все же это нужно сделать, – сказал Гвидион. – Артур – Верховный король, и нельзя допускать, чтобы он сделался посмешищем для своих подданных. Если люди зовут его рогоносцем, станут ли они следовать за ним в делах мира и войны? Артур обязан исцелить свой двор от распутства – как угодно; быть может, отправить эту женщину в монастырь или изгнать Ланселета…

Гавейн беспокойно огляделся по сторонам.

– Да тише ты, ради Бога! – сказал он. – Здесь о таком нельзя даже шептаться!

– Лучше уж мы об этом пошепчемся, чем об этой связи будут перешептываться по всей стране, – отозвался Гвидион. – Боже милостивый! Ты только глянь: они сидят рядом с королем, и он улыбается им обоим! Неужто Камелот превратился в посмешище, а Круглый Стол – в вертеп?

– А ну, заткнись – или я заставлю тебя умолкнуть! – прорычал Гавейн, железной хваткой вцепившись в плечо Гвидиона.

– Если б я лгал, Гавейн, ты с легкостью заставил бы меня умолкнуть, – но сможешь ли ты кулаками остановить правду? Или ты по-прежнему будешь утверждать, что Гвенвифар и Ланселет ни в чем не повинны? Ладно еще Гарет – Ланселет всегда любил и баловал его, и он не в состоянии плохо думать о своем друге – это я понимаю…

– Честно признаюсь, – скрипнув зубами, отозвался Гарет, – я с радостью отправил бы эту женщину на дно морское или в самый надежный из корнуольских монастырей. Но пока Артур молчит, и я ничего говорить не стану. А они уже достаточно стары, чтоб соблюдать осторожность. Всем известно, что Ланселет всю жизнь был ее поборником…

– Если б только у меня были надежные доказательства, Артур мог бы прислушаться ко мне, – сказал Гвидион.

– Проклятье! Я уверен, что Артур и так обо всем знает. Но лишь от него зависит, закрывать на это глаза или вмешиваться… а он не желает слушать ни единого дурного слова о них, – сглотнув, Гавейн продолжил: – Ланселет – мой родич и мой друг. Но – черт тебя побери! – ты что же думаешь, я не пытался?

– И что же сказал Артур?

– Он сказал, что королева выше моих укоров и что она не делает ничего дурного. Он говорил очень любезно, но я могу поручиться: он знал, о чем я веду речь, и дал мне понять, чтобы я не вмешивался.

– А что, если мы привлечем его внимание к этому делу таким образом, что он уже не сможет закрыть глаза? – негромко, задумчиво произнес Гвидион, затем помахал рукой Ниниане. Ниниана в этот момент сидела у ног Артура и играла на арфе. Заметив жест Гвидиона, она учтиво испросила у Артура разрешения удалиться, затем подошла к Гвидиону.

– Госпожа моя, – спросил Гвидион, – правда ли, что она, – он едва заметно кивнул в сторону Гвенвифар, – часто отсылает своих женщин на всю ночь?

– Она этого не делала с того самого момента, как легион покинул Камелот, – негромко ответила Ниниана.

– Ну что ж, по крайней мере, мы знаем, что этой леди свойственна верность, – цинично произнес Гвидион, – и она не расточает свои милости направо и налево.

– Никто и не обвинял ее в обычном распутстве! – оборвал его Гарет. – А в их возрасте – они ведь оба старше тебя, Гвидион, – они уже никому не причинят особого вреда – я так полагаю.

– Нет, я серьезно говорю! – с не меньшим пылом откликнулся Гвидион. – Если Артур намерен оставаться Верховным королем…

– Ты хочешь сказать, – гневно произнес Гарет, – если тебе предстоит стать Верховным королем после него…

– А ты чего хочешь, брат? Ты что, думаешь, что я после смерти Артура отдам эту землю саксам?

Они сидели голова к голове и говорили яростным шепотом. Моргауза поняла, что они забыли не только о ее присутствии, но даже и о ее существовании.

– А что? Как я посмотрю, ты саксов любишь, – с яростной издевкой произнес Гарет. – Разве ты не был бы рад передать власть им, а?

– Нет, послушай! – в бешенстве воскликнул Гвидион, но Гарет снова схватил его за плечо и прикрикнул:

– Тебя так услышит весь двор, если ты не будешь говорить потише! Глянь – Артур смотрит на тебя. С того момента, как Ниниана подошла сюда, он только в эту сторону и смотрит! Быть может, не одному Артуру стоит присматривать за своей леди, или…

– Замолчи! – огрызнулся Гвидион, вырываясь из рук Гарета.

– Что я вижу? – окликнул их Артур. – Неужели мои верные кузены ссорятся между собой? Я не желаю видеть ссор в моих чертогах, родичи! Иди лучше к нам, Гавейн. Король Кеардиг спрашивает, не хочешь ли ты сыграть с ним в загадки.

Гавейн поднялся со своего места, но тут Гвидион негромко произнес:

– Вот загадка для тебя: если человек не заботится о своем достоянии, что делать тому, кто имеет в нем долю?

Гавейн размашисто зашагал прочь, сделав вид, будто ничего не услышал. Ниниана же, наклонившись к Гвидиону, сказала:

– Оставь пока этот разговор. Здесь чересчур много глаз и ушей. Ты уже посеял семена сомнений и раздумий. Теперь попробуй поговорить с другими рыцарями. Неужто ты думаешь, что никто, кроме тебя, не замечает… этого? – Ниниана едва заметно шевельнула локтем. Моргауза, взглянув в том направлении, увидела, что Гвенвифар и Ланселет положили на колени доску для какой-то игры и теперь склонились над нею; головы их почти соприкасались.