Читать книгу "Перевод русского. Дневник фройлян Мюллер – фрау Иванов - Наталья Баранникова"

В один из последних дней апреля, когда все живое было щедро обласкано теплом и светом, нежданно-негаданно на пороге моего фрайбургского офиса возникла Лидия. Я даже вскрикнула. Я была готова броситься ей на шею как человек, встретивший давнего друга, измученный невозможностью с кем-либо пооткровенничать или поплакать на чьем-нибудь плече… Но она была отстраненной, словно совсем другой. И я, не находя другого способа выражения своей радости, закидала ее комплиментами, ибо выглядела она здоровой и энергичной…

За чаем она изложила мне суть своего посещения. Деньги, которые я задолжала, должны быть немедленно отданы. Комаров готовится к предвыборной компании – и это требует огромных вложений.

На площадях продавали глинтвейн и сладкую вату на палочке, под шарманку кружились карусельные лошадки. Люди радостно толпились на площадях и центральных улицах, несли в руках свертки и пакеты с подарками.

Я начала было объяснять… что меня предал партнер, что выплаты приостановлены, мною поднято судебное дело, но денег пока нет… Я пыталась придерживаться тона, который предполагал между людьми отношения более интимные, чем деловые связи, хотя тотчас же почувствовала неуместность такого тона. Холодно и незнакомо усмехнувшись, Лидия прервала меня:

– Это никого не интересует. Ты знаешь правила. Я приехала, чтобы сказать тебе, что никто не станет препятствовать исполнению правил.

Она опустила чашку на блюдце (дзынь! – отозвалось в моей голове).

И вдруг – красиво откинула голову в сторону раскрытого окна, вдохнула и выдохнула с легким стоном: будто порадовавшись птичьему гомону или окончанию разговора…

– Хотела предупредить!

Подхватила сумочку и бесшумно закрыла за собой дверь.

Этой ночью у меня был… как бы это назвать? Нервный срыв? О нет, нервный срыв – это мелко. У меня был… страх. И не смерти, и не расправы надо мной в темном переулке, и не бесшумного выстрела сквозь оконное стекло офиса, как в боевиках, так чтоб осколки вместе с мозгами и кровью красиво размазались по стене, нет. Меня накрыл страх безумия. Я отрицала все случившееся, хоть оно и случилось. Я никак не могла этого принять, и, казалось, если приму, если впущу это в себя – тут и лишусь рассудка.

Этого не может быть.

Куда-то бежать, уезжать, прятаться? Ладно, пусть – но…

Это лицо, эти глаза! Эти руки, которые я держала в своих… и эти слова.

До сих пор верю, что ей было непросто их произнести.

Под ключ

Я всегда мечтала понимать русский так, чтобы наслаждаться игрой слов и смеяться там, где русские смеются. Мне это казалось самым важным. Ибо человек без чувства юмора – мертвый человек. Меня удивляет, с какими лицами русские могут ходить по улицам, будто недовольны чем, раздражены… Как смотрят на тебя чиновники, которые не знают тебя лично, бр! Как будто ты им денег должен… Но подружись с русскими, сойдись с ними короче, раздели с ними застолье – о, как они шутят, как смеются, как иронизируют друг над другом, но что ценнее всего – над собой. Вот это мне нравится, кому ж не понравится! Застолье – это особая школа русского языка, тут ведь, кроме шуток, еще произносятся пространные речи, тосты, и они бывают витиеватыми, как притчи, а все к чему? А к тому, зачем собрались. Мы вот в Германии тостов не произносим, поэтому к концу вечера не помним, зачем собрались. Русские тоже могут все позабыть к концу застолья, но по другой причине.

Сразу всему не научишься. Преодолев самые простые языковые барьеры, я двинулась к более сложным и стала интересоваться: скажите, пожалуйста, что такое жопа? Я не встречала в словарях. А почему, если я хочу забрать у гостя тарелку, я не могу спросить, кончил ли он? Чего смешного? Однажды, при сооружении стенда на большой выставке медицинского оборудования, я сказала: «Представляете, у такой-то фирмы спи…ли два ящика пива!» – все разом оглянулись на меня и аж застыли, называется обалдели. Что же делать, если я очень хорошо запоминаю новые слова – я лингвист! Пришлось выяснять, при каких обстоятельствах употребляют это слово. И стоит ли его употреблять.

Меня всегда возмущала формулировка: «язык – инструмент общения». Какой ремесленный подход к сокровищу, к дару, взлелеянному талантами предков! Но, отбросив лирику, приходится признать: три языка – это три инструмента. Четыре языка – четыре инструмента. А с четырьмя инструментами в руках ты уже можешь считаться взломщиком! Ты можешь «заговаривать зубы» и «кидать понты»! Только извлекай из чемоданчика подходящий ключ: хочешь защититься от служебного хамства на какой-нибудь таможне или повысить уровень обслуживания в гостинице – срочно изображай иностранку, тогда тебя будут уважать (как можно относиться к чужим лучше, чем к своим?); хочешь дружить с русским – не дружи с ним по-английски, русские есть воплощение своего языка! Идешь через холл гостиницы для иностранных туристов (в этих гостиницах работали проститутки) и два немца прикидывают вслух, сколько ты стоишь, – отбрей их на родном немецком, чтоб у них стекла очков запотели; хочешь на свои марки выпить кофейку в валютном баре, не говори по-русски! – могут подойти хамы в штатском и спросить, откуда валюта, и еще потребуют документы; как только вступаешь в деловые переговоры – включай русский: надо сказать, что до сих пор в России мало кто говорит по-английски, будь то директора больниц, высокие чиновники иль даже министры, так что – вперед, применяй инструменты!

Но иногда набора ключей недостаточно, требуются дополнительные ключики, чтобы отличать иронию от насмешки, чтоб распознавать намеки и косвенные выражения (грамматические законы немецкого не позволяют нам такого баловства, как недосказанность), понять, наконец, мат! Казалось бы, чего его понимать… но он бывает не только бранью, может даже послужить хорошей шуткой во вполне образованном обществе, а для некоторых людей мат – естественная составляющая их речи. Это – целая культура, как ни абсурдно. Мат бранный, мат негодующий, мат ласковый, мат шутливый, мат описательный, мат восторженный… Мат – универсальная приправа! Подбрось щепотку в любую фразу! Обрати мат в глаголы, воплоти в наречия, в междометия, замени им любое восклицание… Невероятно! Попробуй-ка, выразись так по-немецки!

Пожалуй, самым интересным приключением в освоении русского оказалась иносказательная речь. Когда я научилась ее различать, я была поражена, насколько русские любят ее: они говорят одно, а имеют в виду другое! «Конечно, сейчас же вскочу и побегу!» – скорее всего, означает: «Я не собираюсь тронуться с места».

Но многие вообще не понимают иносказательного. Например, меня научили, как прилично спросить про туалет: «Где тут можно вымыть руки?», и однажды в маленьком аэропорту где-то в Краснодарском крае, когда я оказалась с другими пассажирами запертой в павильоне, из которого путь – только к трапу, мне срочно понадобилось «мыть руки». Но трап никак не подавали, и я вышла на поле. Вдоль кромки поля тянулись технические постройки. Я спросила работника, где здесь можно «вымыть руки»? Он махнул рукой, и я поспешила туда. А там был еще один работник. Я спрашиваю опять: пожалуйста, где тут «вымыть руки»??? Он видит, у меня дело срочное, пойдемте, говорит, провожу! А дело было летом. Жара нестерпимая. Ведет меня мужик через какую-то раздевалку: металлические шкафы, скамейки, потная вонь… Если бы не страстное желание «вымыть руки», можно было уже начинать бояться. И вдруг – мы остановились. Посреди металлических шкафов застряла маленькая раковина с краником как скрюченный палец. «Пожалуйста!»