Читать книгу "Хрустальная удача - Питер Марвел"

Сходя со шлюпки, чтобы погрузиться в роскошный паланкин, Кроуфорд заметил в толпе любопытсвующих бесстрастно сидящего прямо на земле мальчика-индейца. Его спокойное лицо резко контрастировало со смышлеными черными глазами, которыми он цепко ощупывал всех и каждого. Волосы его явственно отливали рыжиной, что допускало мысль о некой примеси чужой крови. Он был одет в одну грязную набедренную повязку. На груди его красовалась искусная татуировка пернатого змея, в длинных, словно оттянутых мочках ушей висели серьги из разноцветных перышек. На руках мальчик держал… Вот почему Кроуфорд остановился, вот почему замерли негры рядом с паланкином, вот почему не плескалась больше вода, шлепая зеленой волной в деревянную пристань. На руках индеец держал крошечного толстого красновато-рыжего щенка, который щурил маленькие подслеповатые глазки и с тупой мордашки которого текли слюни.

Кроуфорд подошел к индейцу.

— Сколько хочешь за собаку, сеньор? — спросил он по-испански.

— А сколько даст белый господин за свою душу? — спросил мальчик на ломаном испанском и рассмеялся, сверкнув острыми белоснежными зубами.

Кроуфорд смотрел на мальчика, и в душе его шевелилось странное чувство.

— Пойдешь ко мне на службу? — вдруг спросил он парня.

— Отчего ж не пойти, коли заплатишь.

— А сколько ты хочешь?

— А сколько дашь?

— Я вижу, мы можем так торговаться до заката. Еда, одежда и пять золотых в месяц.

— Идет!

— Но собака моя!

— А ты у нее спроси.

Кроуфорд присел на корточки перед мальчишкой и аккуратно двумя руками взял теплого щенка к себе на руки.

— Харончик, — прошептал он, — Харончик, ты простил меня и вернулся, да?

Глупая, непрошеная слеза вдруг выскользнула у него из глаза и скатилась по носу. Щенок ловко слизнул ее розовым языком.

Наверное, в этой слезе, как в экстракте, была сконцентрирована вся невыплаканная боль его сердца.

— Что ж, он тебя признал. Таких собак не продают, ты знаешь. Я дарю ее тебе. И я послужу тебе. Но с одним условием.

— С каким? — спросил Кроуфорд, прижимая щенка течичи к груди.

— Я уйду, когда захочу.

— По рукам, малыш. А звать-то тебя как?

— Зови меня Чилан[16], — мальчик улыбнулся, сверкнув зубами.

— Странное имя для ребенка, — пробормотал Кроуфорд себе под нос. — Да, забыл спросить, а что ты умеешь делать?

— Я… вор.

— Что ж, даже король не мог бы короче охарактеризовать свою деятельность. По рукам!

Кроуфорд протянул индейцу руку, украшенную золотым перстнем с крупным изумрудом. Индеец хлопнул по ней своей цепкой, как кошачья лапа, ладонью.

— Что вы делаете, месье Рауль? — услышал он за спиной изумленный вскрик. Обернувшись, он обнаружил у себя за спиной красного и возмущенного Джона Смита.

— В каком смысле, сэр?

— В этом, сэр. Вы зачем жмете руку этому грязному индейцу? Это ваш шпион, да? И зачем вам эта поганая собачонка, а?

— Буду заражать вас глистами, милый Джон. Сейчас вот только организую заговор и сразу займусь вами.

* * *

Прием у губернатора прошел как нельзя более гладко. Новоиспеченый месье Рауль так грациозно кланялся, едва не касаясь локонами парика кончиков своих атласных башмаков, так сверкал перстнями в лучах солнца за обедом, так изящно всучил губернатору «скромные дары милой родины» в виде двух сундуков, полных роскошных тканей и приятных безделушек, что дон Фидель был совершенно очарован таким приятным сюрпризом в виде свалившегося ему как снег на голову мерканта дворянского происхождения и, словно в полусне, выдал ему необходимые бумаги, разрешающие беспрепятственно следовать к месту назначения через владения Его Величества короля Испании для осмотра земель с целью их приобретения. Умилили его и богатые дары в местную церковь, посему он счел нужным рассказать столь ревностному католику, как месье Рауль, что, судя по его рассказам, путь его непременно пройдет через знаменитейшую своими успехами в обращении дикарей в истинную веру иезуитскую редукцию, где он, месье Рауль, сможет помолиться и отдохнуть. Месье Рауль страшно обрадовался тому, что и на краю света он не останется без попечения матери-Церкви, и попросил его сиятельство губернатора снабдить его и верительным письмом к главе этой миссии, если такой имеется и небезызвестен уважаемому сеньору, так как месье Рауль желал бы сделать пожертвование на столь достославное деяние.

Восхищенный преданностью святой католической вере, губернатор в свою очередь немедленно пообещал подобную бумагу, и даже рассказал милейшему французу, что он знавал родного брата нынешнего главы миссии адмирала Мигеля Диаса и что отец Франциск, профос, — благороднейший человек и, несомненно, примет столь редкого и дорогого гостя с распростертыми объятиями.

Месье Рауль страшно обрадовался и пламенно возжелал свести знакомство со столь известным человеком. Губернатор тут же увидел в этом отличную оказию, с которой можно передать письма в далекую редукцию.

Месье тут же заверил его, что совершит для этого все возможное.

За десертом они обсудили отвратительнейшее поведение, кухню и манеры ненавистных англичан, позлорадствовали над неудачами, преследующими Ост-Индийскую компанию на берегах Мэйна, и подняли бокалы за процветание истинных католиков и порядочных людей.

В паланкин месье Рауль погрузился, прижимая к груди бювар с драгоценными бумагами и негромко напевая народную испанскую серенаду.

Пополнив запасы пресной воды, солонины, сушеных фруктов и маиса, ранним утром следующего дня бриг отчалил от Сан-Хосе и взял курс к берегам Новой Гвианы, от которых его отделяли лишь несколько морских миль.

Глава 10

Удары в барабан, лежащий на земле

Карибское море — Новая Гвиана

Несмотря ни на что, молодость — благодатная пора человеческой жизни хотя бы потому, что в молодости легче переносятся бедствия и быстрее затягиваются даже самые глубокие ссадины на душе и теле. Так мог бы сказать какой-нибудь философ, наблюдая за Уильямом Хартом, уверенно продвигающимся с небольшим отрядом пиратов по густой сельве южноамериканского континента. Как ни сыпались в истекшие три года на голову англичанину всевозможные трудности, потери и неудачи, как ни тяжек оказывался нынешний путь к сокровищам через джунгли, Харт продолжал смотреть на мир с известной долей оптимизма, его покинули уныние и глухая мрачность, свойственные ему с тех пор, как пираты отплыли с Эспаньолы.

За последние недели экипажу «Головы Медузы» пришлось проделать замысловатый маршрут. Перспектива оказаться в руках чинов английского королевского флота, не столько реальная, сколько ставшая навязчивой идеей капитана Джона Ивлина, заставила пиратов изрядно попетлять по Карибскому морю, прежде чем высадиться на берег там, откуда можно было начать поиски сокровищ.