Читать книгу "Хрустальная удача - Питер Марвел"

Покинув негостеприимную Тортугу, флейт взял курс сперва на остров Маргарита, где пираты закупили побольше пороху и соли, так как другие припасы решили добывать собственными силами, а потом, двигаясь вдоль побережья Новой Гвианы, обогнул полуостров Парья — узкий клочок земли, часть южноамериканского континента, далеко выдающийся в море. Он торчал, как длинный нос какого-то любопытного великана, и у своей оконечности был совершенно узким, как обычный мыс. За мысом находился своего рода «карман», образованный этой полоской суши и береговой линией материка, — морской залив, тоже носящий название Парья и отделяющий Новую Гвиану от острова Тринидад.

Обогнув «нос» полуострова Парья, «Голова Медузы» оказалась в заливе. Весь этот путь отнял довольно много времени, но зато был достаточно безопасен: даже идя вдоль внешнего, карибского, побережья полуострова, пираты не встретили ни одного корабля. Зато теперь в заливе можно было, пристав к какому-нибудь маленькому, Богом забытому островку, настрелять дичи, чтобы приготовить из нее солонину, запастись другим продовольствием и пресной водой и просто отдохнуть перед тяжелой экспедицией.

На одном из таких островков, находящихся непосредственно у венесуэльского берега — при желании можно было преодолеть проливчик даже плавь, — после долгих раздумий и совещаний был выработан следующий план. Основная часть команды во главе с Джоном Ивлином оставалась стеречь флейт, приводя его по возможности в порядок, ибо после памятной схватки с испанцами произведены были только неотложные ремонтные работы. Второй отряд в составе Уильяма Харта, Потрошителя и нескольких добровольцев на двух шлюпках должен был преодолеть незначительное расстояние до дельты Ориноко и по ближайшему ее рукаву начать двигаться вверх по течению.

Укромный островок имел все преимущества, необходимые для организации на нем сколько-нибудь долговременной базы. Между ним и побережьем Венесуэлы, которое, кстати, прекрасно просматривалось с песчаного пляжа, имелась маленькая, но довольно удобная бухта, со всех сторон окруженная высокими пальмами. Таким образом, «Голова Медузы» получала идеально укрытую стоянку: от залива ее отгораживал сам остров, а венесуэльский берег в этом районе, предположительно, был почти необитаем. Большую часть острова покрывал густой лес, в котором в изобилии водилась дичь и росли различные деревья со съедобными плодами. К тому же лес служил источником отличной древесины, необходимой для ремонта судна. По белому песочку пляжа протекал полноводный пресный ручей. Благодаря всему этому основная команда могла ожидать экспедицию с сокровищами сколь угодно долго.

— Ну просто как по заказу! — радостно воскликнул Уильям при виде этого великолепия. — Давно я не чувствовал себя так хорошо!

Капитан Ивлин изобразил у себя на лице что-то вроде мученической улыбки.

— Как-то подозрительно хорошо, — пробормотал он и полез в карман за трубкой. — Не нравится мне все это. Не к добру такая удача.

Потрошитель отвлекся от созерцания дна в своей кружке и оглянулся.

— Чтоб мне сдохнуть, кэп, — обратился он к Ивлину, — не каркали бы вы, а?

Вот так и вышло, что, оснастив шлюпки всем необходимым, в один прекрасный день на закате Харт с Потрошителем и небольшим числом пиратов пересекли узкий проливчик, отделяющий райский остров от Венесуэлы, а на следующее утро, двигаясь вдоль берега на юго-восток, достигли дельты Ориноко и начали подниматься по течению одного из рукавов этой великой реки. Место было выбрано достаточно укромное — чтобы, не дай Бог, не напороться на испанцев, как при злополучной высадке пару месяцев назад.

Плывя по широкой протоке, маленький отряд быстро углубился в джунгли. Уильям Харт не думал ни о чем, радость жизни переполняла его сердце. Не то чтобы у него было множество причин для веселья или бог весть какие радужные надежды. Скорее некоторые его мысли следовало бы назвать навязчиво-тревожными, а перспективы — туманными. Но юноша старался выбросить все это из головы и думать только о том, что берега реки Ориноко — одни из самых живописных мест на белом свете и именно ему, Уильяму Харту, удалось их повидать и насладиться всем этим великолепием.

Посмотреть здесь и впрямь было на что. Первые дни продвижения по сельве Уильям как завороженный только успевал вертеть головой по сторонам: грохочущие водопады там и тут, бурлящая вода цвета виски, благодатный водный простор, роскошная флора, внезапно вырастающие прямо на середине реки одинокие пальмы с царственными кронами, красочные попугаи, туканы и колибри. Что уж говорить о «столовых горах» — высоких колоннобразных скалах с плоскими вершинами, которые индейцы называют «тепуи»! Практически отвесные склоны и ровные ступенчатые уступы делали эти диковинные горы похожими на рукотворные, а обильно покрывавший их ковер тропической растительности в сочетании с участками голой красноватой почвы придавал ни с чем не сравнимое впечатление. Шумные водопады, высотой подчас в несколько сот ярдов, низвергались с вертикальных стен тепуи, завораживали своей величественностью. Ни на одном из диковинных островов, расположенных, казалось бы, тут же, недалеко от южноамериканского побережья, Харту не встречалось так много необычных видов растительности — райски пышной, услаждающей обоняние тонкими цветочными и фруктовыми ароматами. Истинный пир для глаз! Невероятные сочетания переливающихся и сияющих ярких красок рождали ощущение праздника. Молодой человек совершенно не слушал ворчания пиратов и предупреждений Потрошителя, которые отнюдь не разделяли восторги Харта. «Не к добру вся эта благодать!», «Кто знает, что таится под покровом этой густой зелени? А может, там крокодил, или змея какая, или иной зверь зубастый притаился?» Но Уильям радовался как ребенок каждый раз, когда взгляд его наталкивался на вспугнутую шлюпкой стайку алых ибисов, на древесного аиста или бразильского ябиру либо когда глазам открывалась панорама сразу нескольких водопадов, белопенными каскадами устремляющихся в полноводную после недавнего сезона дождей реку.

Но энтузиазм молодого англичанина поугас спустя несколько дней, когда выяснилось, что изящные цепи стройных пальм, которыми он так восторгался, служат обрамлением непересыхающим пресным болотам, топким и источающим зловредные испарения, а мангровые заросли залиты дождевой водой, которая еще не отступила. Да и продвигаться по сельве с каждой милей становилось все труднее. Если в первые дни, достигнув дельты Ориноко у берегов Венесуэлы, пираты без труда вошли в широкое русло реки на двух шлюпках, то вскоре протоки начали сужаться, а еще через пару дней нормальное плавание сделалось невозможным.

Вся местность вокруг них теперь представляла собой причудливую мозаику петляющих речек и ручьев, стариц, пойменных болот, болотистых лесов, озер и затопленного саваннового леса. Предположения насчет крокодилов и змей тоже были не голословными. Пару раз, проплывая мимо густых зарослей, пиратам пришлось наблюдать лениво висящих на высоких деревьях пятнистых анаконд, а однажды они стали свидетелями атаки этого чудовищного питона на его жертву — шумную вертлявую обезьяну, вероятно молодую. Дурочке все-таки удалось раздразнить дремлющую на ветках змею. Та, мгновенно перейдя из сонного состояния в активное, сделала молниеносный выпад и скрутила добычу в свои смертельные кольца. Прощальный крик обезьяны прозвучал прямо-таки душераздирающе.