Читать книгу "Грустный оптимизм счастливого поколения - Геннадий Козлов"

С Сашиным отцом, к сожалению, все кончилось трагически, и после этого Саша окончательно подался к Богу. Церковная карьера его сложилась удачно. Сначала он несколько лет проработал в Казахстане, а потом получил полуразрушенный приход в Москве на Таганке. Несколько раз заходил он к нам в гости, в полном церковном облачении, и даже пытался склонить меня к вере, но не убедил.

Кроме Рябцева, на работе у Вики была еще подружка – Зина, тоже выпускница физтеха, с которой они были зачислены одновременно. Зина была женщиной исключительно деловой, напористой и чрезвычайно уверенной в себе. Иными словами – прямой противоположностью Вике. Показательным в этом отношении был, к примеру, случай на лыжных соревнованиях. Удивительно вспоминать, но в те не столь отдаленные времена на предприятиях проводились целые спартакиады, успехи в которых шли в зачет социалистического соревнования отделов. Участвовали в них практически все.

После лыжной гонки Зина – главная заводила и спортивная звезда – возбужденно рассказывала всем о том, как она пролетела дистанцию на одном дыхании. По ее словам выходило, что это если и не будет мировой рекорд, то уж что-то совсем близкое.

Вика тоже участвовала в соревнованиях. Она была искренне рада такому успеху подруги. Каково же было всеобщее удивление, когда объявили результаты: у Зины было второе время, а первое – у Вики. Зина было потрясена, а Вика чувствовала себя крайне неловко и утешала подругу тем, что все это совершенно случайно и что все знают Зину как лучшую лыжницу если не страны, то уж, во всяком случае, Института.

Коллектив на их предприятии был преимущественно женским, и интриги плелись постоянно. Вика в них не участвовала, стараясь всячески избегать конфликтных ситуаций. Научные результаты у нее были весьма значимые, но о диссертации она никогда не помышляла. В результате получилось так, что фактически по ее работам стала оформлять диссертацию женщина-соавтор из другой организации. Вика не только не огорчилась, но во всем помогала ей, поскольку эта женщина, по ее мнению, трудно жила и ученая степень ей могла помочь.

Не умея защитить свои интересы, Вика всегда была готова вступиться за других, если считала их несправедливо обиженными. В этих случаях в ее действиях не было ни робости, ни даже элементарной осторожности. Причем она обладала даром чувствовать проблемы заранее. Приведу наглядный пример.

Как-то мы приехали навестить детей в пионерский лагерь. Сыну было лет восемь. Он решил продемонстрировать нам свою удаль и съехать с горки на велосипеде. Вдруг Вика бросается за ним вдогонку и останавливает на полпути. Оказалось, что у велосипеда порвалась цепь, но еще не соскочила. Никто из нас не шелохнулся и даже ничего не понял, да и заметить это на расстоянии было непросто, так же как догнать и остановить оставшийся без тормозов велосипед. Вика потом сама удивлялась своим действиям, поскольку сорвалась с места до того, как заметила обрыв цепи.

В картине Э. Рязанова «Забытая мелодия для флейты» в одном из центральных эпизодов медсестра оживляет возлюбленного. Сцена снята очень сильно, но в ее реалистичности я усомнился. Вика же, напротив, была уверена, что такое вполне возможно, она чувствовала, что и сама смогла бы. К счастью, случая проверить не представилось, но завышенной самооценкой она никогда не страдала и слов на ветер не бросала. Уж это я знаю точно.

С течением времени научная работа на предприятии начала угасать, а интриги, соответственно, стали усиливаться. Главным, строго охраняемым секретом их режимного предприятия, по словам Вики, стало то, что они ничего толкового сделать не могут. Она все больше склонялась к мысли завершить бесполезную деятельность, однако решиться на столь серьезный жизненный шаг долго не могла. Произошло это только в 1992 году, когда Вика неожиданно заболела.

Болезнь нагрянула без всякого предупреждения. В груди образовалось небольшое уплотнение. Прояснить ситуацию должна была биопсия. Вика очень волновалась и попросила меня пойти к врачу вместе с ней. Из кабинета она вышла поникшей. Я сразу понял, что дело плохо. Врач сказал ей все напрямую и направил в больницу на срочную операцию.

При мне Вика никогда не плакала, держала себя в руках, но диагноз ее заметно надломил.

В больнице врачи необходимость операции подтвердили, но немедленно госпитализировать отказались из-за забастовки. Было такое короткое время, когда бастовали и медики. За время вынужденного ожидания друзья убедили меня в том, что негоже доверять жену первой попавшейся больнице, и мы стали искать и нашли путь в Онкологический центр. Сейчас я не уверен, что это было правильное решение.

При первом посещении Центр произвел на нас просто гнетущее впечатление. Толпы несчастных больных людей в поликлинике, очереди во все кабинеты и, наконец, огромное мрачное здание клиники. Даже мне было не по себе от всего этого. О состоянии Вики нечего и говорить. Она жалела, что сразу не попала в обычную больницу.

Профессор, к которому через знакомых нас направили, принял Вику довольно жестко. Сказал, что, раз такое дело случилось, нужно сразу привыкать ко всем трудностям болезни и проблемам, связанным с ее лечением. По его мнению, болезнь была на ранней стадии, и операцию он взялся сделать без удаления груди. Это была первая хорошая новость за последние две недели.

Операция оказалась непростой, но Вика перенесла ее хорошо и сохраняла удивительную бодрость. Врачи отнеслись к ней как к легкобольной, ограничились несколькими сеансами облучения, а другие полагающиеся исследования и процедуры, в том числе и химиотерапию, делать не стали. Чему мы с Викой были искренне рады, полагаясь на их опыт.

Сейчас я отчетливо вижу, что это была первая роковая ошибка.

Через пару месяцев после завершения облучения Вика восстановилась, и все худшее казалось позади. Ей дали третью группу инвалидности и оформили пенсию. Теперь жизнь у нас дома стала просто замечательной. Вика взяла на себя всю заботу о внучке, навела порядок во всем, до чего раньше руки не доходили.

Работая на режимном предприятии, Вика ранее и не помышляла о поездках за границу, теперь же она мечтала навестить сына в США. Летом мне как раз подвернулась командировка и удалось поехать за океан с женой.

Сын наш был тогда бедным аспирантом, но среди встречавших в аэропорту он выделялся самым изысканным букетом роз. Вика была на вершине счастья от встречи с любимым сыном и Новым Светом, открывшимся нам во всем многообразии и великолепии. В Нью-Йорке мы посетили чудесные музеи и фантастические небоскребы, поболтались по Бродвею и Брайтон-Бич. Казалось, все идет как нельзя лучше, и именно в этот момент болезнь снова дала о себе знать – появилась резкая боль в спине.

Проклятая биопсия и на этот раз неумолимо подтвердила злокачественный характер опухоли. Профессор был весьма озадачен и удивлен, сказал, что никогда не встречался с подобными случаями. Не знаю, насколько он был искренен. Образовавшуюся на спине небольшую опухоль удалили, сделали легкую химиотерапию и на этом выписали, поскольку клиника закрывалась на летние отпуска.

Это была вторая, я бы сказал, непростительная оплошность врачей.