Читать книгу "Тайный мир Шопоголика - Софи Кинселла"

Но она, не слушая профессиональных советов, впихивает мне вруки кучу одежды, вывернутой наизнанку и снятой с плечиков, между прочим, италдычит свое:

— Мне хотелось примерить те джинсы. Теперь-то я могу этосделать?

Меня бросает в жар.

— А какие джинсы были, не помните? — сочувственно морщу ялоб. — Голубые? Они там, на полке, рядом с…

— Нет! — нетерпеливо восклицает девица. — Джинсы с рисунком«под зебру», которые я держала в руках минуту назад.

— А-а, — как бы вспомнив, тяну я. — Только не знаю, куда ониделись. Может, кто-то другой взял?

— Да я же их вам отдала! Вы должны были подержать их.

— Ой, — я улыбаюсь еще шире, — знаете, мы не несемответственности за предметы, которые покупатели оставляют нам перед входом впримерочную.

— Господи! — восклицает она и смотрит на меня как назаконченную дебилку. — Я отдала вам их лично в руки тридцать секунд назад, кудаони могли деться за это время?

Вот черт, она взбесилась не на шутку. Орет так, что людиначинают оборачиваться.

— Что случилось? — спрашивает сладенький голос за моейспиной, и я в ужасе оглядываюсь.

Это Даниэлла, направляется к нам с ласковым выражением налице, в котором я не вижу для себя ничего хорошего. Так, спокойно, говорю ясебе. Никто ничего не сможет доказать. Кроме того, не секрет, что покупателивечно устраивают бузу.

— Я отдала продавцу джинсы, чтобы она их подержала,поскольку четыре вещи брать в кабинку не положено…

— Четыре?.. Но четыре брать можно, — говорит Даниэлла ипосылает мне не самый дружелюбный взгляд.

— Ой, правда? А я думала, что только три. Простите, я тутновенькая.

— Я так и знала, что можно четыре, у вас же на этих дурацкихбирках написано «четыре», — раздраженно вздыхает девица. — Ну, в общем, отдалая ей эти джинсы и пошла примерять остальное, а потом выхожу, смотрю — джинсовнет.

— Нет? Как это — нет?

— Наверное, их взяла другая покупательница, — объясняю я ссамым глупым видом.

— Да вы же их в руках держали! Что — кто-то пришел и вырвалих у вас из рук?! — Эта истеричка чуть не визжит.

Да отвали ты! Вот пристала! Разве можно так сходить с умаиз-за каких-то штанов?

— Может, возьмете другую пару? — предлагаю я, пытаясьсделать вид, что искренне стараюсь помочь.

— Другой пары нет, — холодно цедит девица, — поскольку этапоследняя, и она со скидкой.

— Ребекка, подумайте хорошенько! — командует Даниэлла. — Выне могли их куда-нибудь положить?

— Наверное, могла, — растерянно отвечаю я извиняющимсятоном. — Я была так занята, что могла просто положить их обратно на полку, аоттуда их могла взять другая покупательница. — И пожимаю плечами, вроде какговоря: «Сами знаете, какие бывают шустрые дамочки».

— Стойте-ка! — вопит девица. — А это что?

Я смотрю в направлении ее изумленного взгляда и буквальноледенею. Джинсы «под зебру» вывалились из-под занавески. Какое-то время мывтроем таращимся на них, не в состоянии промолвить ни слова.

— Ну надо же! — наконец произношу я. — Это же они!

— И как они туда попали? — вопрошает Дани-элла.

— Понятия не имею! Наверное… — Нужно спешно придумать хотькакое-нибудь объяснение. — Наверное…

— Вы их спрятали! Вы их взяли и спрятали! Сначала не даламне их примерить, а потом за-ныкала!

— Глупость какая! — Стараюсь придать своему лицууверенность, но на щеках уже проступил виноватый румянец. Господи, ну почему явечно краснею? Почему?

— Ах ты… — Тут девица замолкает и резко поворачивается кДаниэлле: — Я буду жаловаться.

— Ребекка, — приказывает Даниэлла, — быстро ко мне в офис.

Что? Неужели она меня не прикроет? Не защитит своюсотрудницу от покупательского зверства? А как же пресловутая солидарность?!

— Сию секунду! — рявкает она, и я подпрыгиваю от страха.

Медленно подходя к ее офису (который больше похож на чуландля швабр), замечаю, что остальные продавцы глазеют на меня и тычут друг другав бок. Вот уж действительно неприятная ситуация. Ну ничего, все обойдется.Извинюсь, скажу, что больше так не буду, и пообещаю отработать сверхурочно.Главное, чтобы меня не…

Поверить не могу. Она меня уволила. Я и дня не успелапроработать, а она меня вышвырнула на улицу. Я была так поражена ее заявлением,что чуть не расплакалась. Нет, ну правда, если не считать инцидента с джинсами,я работала хорошо. Но, видимо, укрывание вещей от покупателей караетсямоментальным увольнением (что тоже нечестно, потому что меня об этом насобеседовании не предупреждали).

Пока я снимаю с себя униформу, мне становится совсем тяжко.Ведь моя карьера продавщицы закончилась, так и не успев толком начаться. Заотработанное время я получила всего 20 фунтов, да и то Даниэлла заявила, что ядолжна быть благодарна. А когда я спросила, нельзя ли мне быстренькоотовариться, использовав скидку сотрудницы магазина, Даниэлла посмотрела наменя так, словно хотела ударить. Все кувырком. Ни денег, ни работы, ни скидки.Иду по улице понурая, руки в карманах. Двадцать фунтов. Что на них купишь…

— Ребекка!

Поднимаю голову и упираюсь взглядом в знакомое лицо. Тольковот не могу вспомнить, откуда я его знаю. Это… это…

— Том! Привет! Какими судьбами?

Держите меня, это же Том Вебстер, и в Лондоне. Как его сюдазанесло? Он же должен быть в Рейгейте, в кухне со средиземноморской плиткой.

— Познакомься, это Люси, — гордо говорит он и выпихиваетвперед девицу, у которой в руках не меньше сотни пакетов из разных магазинов.Вот невезуха. Это же та самая, из моего магазина, которая скупала все подряд иза которую, как она говорила, платит ее парень. Неужели…

— Вы встречаетесь? — спрашиваю я как дура.

— Да, — улыбается Том. — Причем давно. Ничего не понимаю.Почему Мартин и Дженис ни разу не заикнулись, что у Тома есть девушка? Про всеостальное рассказали, а об этом — ни слова.

Подумать только, у Тома есть девушка!

— Привет! — говорит Люси.

— Привет! Я Ребекка. Соседка, подруга детства, ну и все такое.

— А, так вы та самая Ребекка… — И косится на Тома.