Читать книгу "Тайный мир Шопоголика - Софи Кинселла"

Что все это значит? Они что, говорили обо мне? Неужели Томдо сих пор в меня влюблен? Ужас.

— Да, это я. — Стараюсь, чтобы улыбка вышла максимальновеселой.

— Знаете, мне кажется, я вас уже где-то видела… — задумчивоговорит Люси. Господи, неужели узнала? — Ну как же, вы ведь работаете вмагазине «Элли Смит»?

— Нет! — поспешно отрекаюсь я от своего торгового прошлого.

— Ой, а мне показалось, что именно там…

Вот черт, не хватало еще, чтобы моим родителям рассказали,что я работаю в магазине. Они решат, что я им все наврала про свою жизнь вЛондоне и что вынуждена ютиться в нищем районе, снимая угол за гроши.

— Я проводила расследование, — высокомерно заявляю я. — Яжурналист.

— Да, Ребекка — финансовый журналист. Причем хорошоразбирается в своем деле.

— А, понятно. — Кислая у нее улыбочка.

— Мама с папой всегда прислушиваются к ее мнению, —продолжает Том. — Папа буквально на днях говорил, что ты им помогла разобратьсяс каким-то фондом.

— Делаю что могу, — скромно отвечаю я с самым дружелюбнымвыражением. Нет, я, конечно, не ревную, но мне все равно неприятно видеть, какТом улыбается своей Люси, у которой, между прочим, совсем некрасивые волосы,хотя одета она хорошо. Да и Том сам неплохо одет. Что вообще происходит? Всенаоборот. Том должен сидеть в своем вшивом домишке в Рей-гейте, а нерасхаживать по дорогим магазинам Лондона.

— Ну, нам пора, — прощается он.

— А, на электричку, — понимающе киваю я. — Наверное, трудножить так далеко от города.

— Да нет, терпимо, — отвечает Люси. — Я каждый день езжу наэлектричке в «Уэзерби», и всего-то сорок минут.

— Вы работаете в «Уэзерби»? — Боюсь, что мне не удалось скрытьсвоего изумления. Ну куда ни плюнь — кругом эти задаваки из Сити.

— Да, советником по политике.

Что? Как это? Она что, семи пядей во лбу? Боже мой, час отчасу не легче.

— До электрички еще время есть, — говорит Том и начинаетнакручивать на палец прядь ее волос. — Сначала пойдем в «Тиффани», купимчто-нибудь Люси на ее день рождения.

Нет, я этого больше не вынесу. Почему у меня нет парня,который бы покупал мне подарки в «Тиффани»?!

— Что ж, рада была увидеться, — бормочу я. — Передавай приветсвоим родителям. Странно, что они ничего не говорили о Люси.

И кидаю на нее невинный взгляд. Ха, получила? Один-ноль!

Но они с Томом опять переглядываются.

— Наверное, не хотели… — начинает Том, но замолкает внерешительности.

— Почему, интересно?

Повисает долгая неловкая пауза. Потом Люси говорит:

— Том, я пойду посмотрю витрину.

Боже, какая драма. Прямо любовный треугольник.

— Том, что происходит? — спрашиваю я со смехом.

Да что спрашивать, и так все очевидно. Он до сих пор по мнесохнет, и для Люси это не секрет.

— Э-э, как бы это сказать. — Том вздыхает и трет лицо. —Видишь ли, Ребекка, мне нелегко об этом говорить. Дело в том, что мама с папойзнают о твоих… чувствах ко мне. Они не хотели говорить тебе о Люси, потому чтобоялись, что ты… расстроишься. — И опять вздыхает.

Что? Он серьезно? Я в жизни не была так потрясена. Отудивления даже на целую минуту лишилась дара речи.

— О моих чувствах к тебе! — наконец удается выдавить мне. —Ты шутишь?

— Слушай, но это же очевидно, — пожимает он плечами. — Мамас папой рассказывали, как ты все время спрашивала их обо мне, о моем новомдоме… — Глаза у него такие жалостливые. Боже. Я этого не вынесу. Как ему моглоприйти в голову! — Бекки, ты мне нравишься, — продолжает он, — только я не…

— Я же из вежливости! — воплю я. — Ты мне не нравишься!

— Слушай, давай закроем эту тему, — предлагает он.

— Да ты мне правда не нравишься! — в ярости ору я. — И ненравился никогда! Поэтому я не пошла с тобой на свидание, когда ты меняпригласил. Помнишь, нам было по шестнадцать лет?

Я замолкаю и смотрю на него торжествующим взглядом, тольковыражение его лица ни капли не изменилось. Он меня не слушает. А если ислушает, тот факт, что я вспомнила наше детское свидание, только лишь укрепитего в собственных предположениях. Теперь точно будет уверен, что я влюблена внего по уши. И чем дольше я буду доказывать обратное, тем больше он будетубеждаться в своей правоте. Господи, ужас какой!

— Ладно, — говорю я, собрав остатки достоинства. — Мы явнодруг друга не понимаем, так что оставляю это на твоей совести. — Оглядываюсь наего подружку, которая делает вид, будто рассматривает витрины и совсем нас неподслушивает, и заявляю: — Я не собираюсь уводить твоего дружка, не волнуйся.Он мне не нравится и никогда не нравился. Пока.

И ухожу с застывше-беззаботной улыбкой на лице.

Однако едва поворачиваю за угол, как улыбка улетучивается ия тяжело опускаюсь на скамейку. Как ни жутко в этом признаться, но я чувствуюсебя униженной. Конечно, вся эта ситуация смехотворна. Нелеп сам факт, что Томмог заподозрить меня в любви к нему. Так мне и надо — нечего было миндальничатьс его родителями, из вежливости притворяться, будто мне интересно слушать проего дубовые гарнитуры. В другой раз зевну и сразу уйду. Или покажу им своегопарня. Вот тогда они точно успокоятся. Да какое мне дело, что они там подумают?

Я знаю. Мне должно быть безразлично, что подумают обо мнеТом или его подружка. И все же… мне обидно. Почему у меня нет парня? Мне сейчасдаже никто не нравится. Последний раз у меня были серьезные отношения сРобертом Хэйманом, но мы расстались три месяца назад. Не могу сказать, что ябыла от него без ума. Он называл меня «дорогая» и в шутку прикрывал мне глазаладонями во время страшных сцен в кино. Даже когда я попросила его не делатьтак, он все равно продолжал. И меня это бесило. До сих пор при одной мысли всячесаться начинаю.

Но все равно, он ведь был моим парнем. Ему можно былопозвонить после работы, вместе сходить на вечеринку и вообще скрасить в егообществе одиночество. Может, не надо было его бросать? Может, он был ничего?

Я порывисто вздыхаю, встаю и иду дальше по улице. Да, деньне удался. С работы выгнали. Том Вебстер решил, что я в него влюблена. И теперьвот еще мне нечем заняться вечером: я же думала, что устану после работы, и навечер ничего не планировала. Зато у меня есть двадцать фунтов.