Читать книгу "Добрый друг Декстер - Джеффри Линдсей"

Из этого положения имелся один выход — физические упражнения. Однако я решил, что лучше всего мне поможет приятная пробежка на дистанцию в одну-две мили, но вспомнил, что куда-то подевал свои кроссовки. Они не стояли на своем обычном месте у двери. В машине их тоже не было. Поскольку это Майами, то нельзя исключать и того, что кто-то тайком забрался в мой дом и украл кроссовки — очень хорошие, брэнда «Нью бэланс». Но все же более вероятно, что я оставил их у Риты. У меня всякая правильная мысль воплощается в немедленное действие, и я добрел до машины, отправившись к Рите.

Дождь давно прекратился — он редко продолжается более часа, — улицы высохли, и на них уже было, как всегда, полно одержимых мыслями об убийстве жизнерадостных людей. Моих людей. Коричневый «форд-таурус», появившись у меня в «хвосте» на Сансет, следовал за мной до самого места. Я радовался, что Доукс вернулся к своему делу. А то я уже ощущал себя немного брошенным. Он остановился на противоположной стороне улицы, а я постучал в дверь. Когда Рита открыла дверь, сержант Доукс только что выключил мотор.

— Вот это да. Какой приятный сюрприз! — воскликнула она и подняла лицо для поцелуя.

Я влепил ей этот поцелуй и, чтобы развлечь сержанта Доукса, добавил в него немного дополнительного британского шика.

— Мне трудно это сказать, — начал я, — но я приехал за своими кроссовками.

— А я только что надела свои, — улыбнулась Рита. — Как ты смотришь на то, чтобы попотеть вместе?

— Самое лучшее приглашение из всех, что я слышал за день.

Я нашел кроссовки в ее гараже рядом со стиральной машиной. Там же были шорты и майка-безрукавка. Чтобы переодеться, я отправился в ванную комнату. Рабочий костюм аккуратно свернул и положил на крышку унитаза. Уже через несколько минут мы с Ритой трусили по ее кварталу. Когда мы пробегали мимо сержанта Доукса, я сделал ему ручкой. Вначале мы двигались по ее улице, после, свернув направо, миновали еще несколько кварталов, а затем затрусили рысцой по периметру парка. Нам уже приходилось бегать этим маршрутом, и мы знали, что дистанция составляет примерно три мили. Мы успели привыкнуть к ритму бега друг друга. И вот примерно через полчаса мы вновь стояли у порога дома, потные и готовые во всеоружии встретить вызов, который бросал нам очередной вечер на планете Земля.

— Если не возражаешь, я приму душ первой, — произнесла Рита. — Пока ты будешь мыться, я приготовлю ужин.

— Никаких возражений. А я пока посижу и немного обсохну.

— Я принесу тебе пива, — улыбнулась Рита.

Она вручила мне банку, а затем вошла в дом, закрыв за собой дверь. Я уселся на ступени и стал потягивать пиво. Несколько последних дней пронеслись в каком-то диком тумане, и моя нормальная жизнь пошла кувырком настолько, что сейчас, сидя на ступенях и попивая пиво, я получал подлинное удовольствие от тихих размышлений, в то время как где-то в этом городе человека по фамилии Чатски разделывали на части. Жизнь вращалась вокруг меня в виде многочисленных резаных ран, удушений и расчленений, но в домене Декстера наступило «Время Миллера».[7]Я приподнял банку в молчаливом тосте за сержанта Доукса.

Из глубины дома до меня донесся какой-то шум. Вначале я услышал крики, а затем и визг, словно Рита только что обнаружила в своей ванной комнате стадо жуков. Входная дверь резко распахнулась, из нее выскочила Рита, заключив мою шею чуть ли не в удушающее объятие. Я выронил пиво и, задыхаясь, выдавил:

— Что?! Чего я такого натворил?!

Затем я увидел стоящих на пороге Эстор и Коди. Детишки не сводили с меня глаз.

— Умоляю о прощении, — пролепетал я. — Клянусь, это никогда не повторится.

Рита продолжала визжать.

— О, Декстер, — пробормотала она и заплакала.

Эстор улыбнулась и сложила ладошки под подбородком. Коди просто смотрел, лишь изредка кивая.

— О, Декстер, — повторила Рита.

— Умоляю, — прошептал я, безуспешно пытаясь захватить воздух широко открытым ртом. — Клянусь, что это чистая случайность, и я сделал не нарочно. Но что именно?

— О, Декстер, — в очередной раз произнесла Рита, возложила ладони на мои щеки и посмотрела на меня с ослепительной улыбкой, сопроводив ее потоком слез. — Ты, ты… Прости, но все вышло случайно, — шмыгая носом, продолжила она. — Надеюсь, ты не планировал чего-либо особенного.

— Рита, умоляю, что происходит?

Ее улыбка становилась все шире и шире.

— О, Декстер. Я… это было просто… Эстор надо было воспользоваться туалетом, и когда она снимала с крышки твою одежду, оно просто выпало на пол и… О, Декстер, оно такое красивое!

Рита произнесла «О, Декстер» столько раз, что я уже начал ощущать себя ирландцем, хотя по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, что происходит.

Наконец Рита подняла руку. Левую, на безымянном пальце которой сверкало прекрасное кольцо с бриллиантом.

Кольцо, принадлежавшее Чатски.

— О, Декстер, — повторила она еще раз и уткнулась лицом в мое плечо. — Да! Ты сделал меня такой счастливой.

— Все в порядке, — негромко произнес Коди.

Скажите, что после этого можно сделать, кроме как принести свои поздравления?

Вечер прошел под знаком «Миллер лайт», восторгов и восклицаний о невозможности поверить в подобное счастье. Я сознавал, что где-то в космосе парит серия спокойных, точных и логичных слов, сложив которые я мог бы объяснить Рите, что вовсе не собирался сделать ей предложение. Она прекрасно поняла бы, и мы оба, прежде чем пожелать друг другу спокойной ночи, весело посмеялись бы над подобным недоразумением. Но чем упорнее я ловил эту магическую фразу, тем быстрее она от меня убегала. Затем я стал рассуждать так: еще одна банка, и передо мной, вероятно, распахнутся врата понимания. Но все пошло не так. После нескольких банок «Миллер лайт» Рита отправилась в лавку на углу и вернулась с бутылкой шампанского. Мы опустошили бутылку и стали безумно счастливыми. Одно тянуло другое, и в конце концов я каким-то непостижимым образом снова оказался в постели Риты, чтобы стать свидетелем чрезвычайно маловероятных и весьма недостойных событий. Погружаясь в не совсем трезвый сон, я задавался вопросом: почему все эти ужасные вещи случаются именно со мной?

Пробуждение после такого рода ночей никогда не бывает особенно приятным. Но особенно неприятно было проснуться среди ночи с мыслью: «О Боже, Дебора!» Если вы подумали, что я чувствую себя неловко из-за того, что забыл о ком-то из тех, кто от меня зависит, то глубоко заблуждаетесь. Я чужд всяких эмоций, однако страха не лишен. Мысль о последствиях ярости, в которую могла впасть Дебора, послужила для меня своего рода спусковым крючком. Я оделся и ухитрился скользнуть в машину, никого не разбудив. Сержант Доукс покинул свою позицию на противоположной стороне улицы. Мне было приятно узнать, что даже Доукс иногда нуждается во сне. Впрочем, не исключено, он подумал о человеке, которому порой тоже хочется иметь немного личной жизни. Однако, зная его, я решил, что этот вариант вряд ли возможен. Видимо, его избрали папой римским, и он улетел в Ватикан.