Читать книгу "Черная смерть - Мстислав Константинович Коган"

что…

— Уверен. Если мы продолжим в том же духе, нас не будут уважать и принимать всерьёз потенциальные работодатели. Кроме того, я уже устал терять бойцов. Опытных, которые прошли с нами не одно сражение. Устал заменять их зелёными новичками, из которых только предстоит сделать нормальных солдат. Это тот случай, когда экономить не стоит. С оружием у нас всё более-менее, так что пока сосредоточимся на защите. На латы денег у нас не хватит, они дорогие. Но вот двухрядные хауберки (кольчуга с двойным плетением) с длинными рукавами раздобыть можно. Или, если повезёт — полноценные бригантины. Бернард, Альвур. Вы у нас спецы, так что полагаюсь в этом выборе на ваше мнение. Кроме того, — я замолчал. Промочил квасом пересохшее горло. Обвёл всех собравшихся взглядом. Продолжил, — Нам не помешает ещё защита ног хотя-бы для бойцов первой линии. Эти паскуды, с какими мы столкнулись в малых рифах, любят забираться под щит и кусать куда ни попадя. Уверен, мы с ними столкнёмся вновь и к этому столкновению надо бы подготовиться. На всех бойцов следует закупить или заказать набивные шоссы (чулки). Если получится раздобыть кольчужные для солдат первой линии, то будет вообще отлично. Постарайтесь уложиться в отведённую сумму. Не сможете — будем смотреть по ситуации. Если что — дополним.

Болек вновь болезненно застонал и хотел было начать заламывать руки, рассказывая что нельзя вот так вот разбрасываться монетой, направо и налево. Но сидевший рядом с ним Тур ткнул его локтем в бок и старик замолчал.

— Две монеты нужно выделить на ткань для гербовых сюрко, — продолжил я, — Толку в бою от них ноль, однако одетые в единую форму солдаты будут производить на нанимателей нужное впечатление. Кроме того герб может спасти парней от мелких неприятностей. Не каждый захочет связываться с бойцом, который находится на службе у благородного. А вот до простого наёмника могут докопаться на раз. Девочки сошьют. Они у нас уже все переквалифицировались в порядочных, так что «по старому» зарабатывать не могут. Организуем им новый вид занятости.

— Ещё монету нужно будет выделить на закупку лекарственных трав, мензурок, реторт, перегонного куба и реактивов, — добавил Вернон, — Мы, конечно, можем перебиваться теми лекарствами, которые найдем в пути у местных травников, но я бы предпочёл всё-таки готовить их сам. По крайней мере так я буду уверен в качестве конечного продукта.

— Добро, — кивнул я.

— Лошадей надо бы подковать, — заметил Альвур, — Они в дороге все подковы стесали. Смазать и починить телеги. Закупить запас клёпок для починки доспехов. Наконечники для стрел, тигель для кузницы, пару молотов и…

— Хватит, хватит, — остановил его я, — Сколько на это всё нужно?

— Пятьдесят бронзы хватило бы, — пожал плечами кузнец, — Даже с избытком.

Болек молча макнул перо в чернильницу и изобразив на лице скорбную гримасу добавил это к расходам.

— Мне бы примерно столько же, — продолжил Тур, — На материалы для щитов. Те, что у нас есть, конечно пока пойдут, но коль скоро мы тут задержимся надолго, то я бы начал мастерить павезы или большие каплевидные щиты для первой линии. Думаю, за пару недель управлюсь, ежели у нас народа не прибавится.

— Скорее всего прибавится, — покачал головой я, — Болек, напомни ка мне, сколько у нас сейчас жалование у солдата?

— Тридцать железных альдингов в день, — ответствовал старик. Плюс согласно твоему распоряжению некоторые получают двойное жалование. Вернон, Тур, Бернард, Айлин, Роберт… Да все здесь присутствующие. Ну и не будем забывать, что на ближайшую неделю ты всё удвоил. А ещё содержание каждого рта нам обходится в сорок монет в день.

— Ясно, — кивнул я, — Понятно. Значит нам бы неплохо увеличить боевую часть отряда хотя-бы до сорока, а лучше — до пятидесяти человек. Роберт — займёшься зазыванием. Бернард и Вернон — на вас вербовка. Берите по возможности здоровых, крепких и желательно без семей. Чтобы нам потом не выставили счёт за убитого отца, мужа и всё такое прочее.

— Исходя из такой численности отряда и учитывая расходы на еду, кров и шлюх, ещё минус сорок бронзовых альдингов только за ближайший месяц, — покачал головой Болек, занося цифру в свой гроссбух.

— Добро, — кивнул я, мысленно жалея, что отдал той вдове три монеты. Сейчас они бы нам здорово пригодились, — у нас ещё остаётся около семи серебряных. Конечно, это всего треть от заработанной суммы, но по крайней мере проблем с финансами у какое-то время не будет. И последнее. Я заметил, что людям не шибко нравится когда я трачу деньги из казны по своему усмотрению. Потому считаю разумным сделать следующее. Назначаю себе тройное жалование относительно обычного солдатского. Как бойцу и боевому магу, как дипломату и как командиру. Эти деньги я буду тратить по своему усмотрению и разумению. Остальное же впредь будет тратится исключительно на нужды отряда. Возражения есть?

Возражений ни у кого не оказалось. Что ж, конечно неприятно отрезать себя от больших денег, однако как говорил один мудрый человек: «Счастье в самоограничении». Меня и впрямь иногда заносит на поворотах. Да и постоянно отчитываться о каждой потраченной копейке из «общака» не особо хочется. А этим деньгам хозяин буду я и только я, что конечно приятно.

— Ладно. На этом совет объявляю закрытым. Все свободны, — я допил остатки кваса, болтавшиеся у меня в кружке и обвёл всех собравшихся взглядом, — Вернон, Роберт. Вас я попрошу задержаться ненадолго.

— Я до вечера отлучусь, — бросил Бернард, вставая из-за стола, — У меня когда-то было несколько знакомых в здешней городской страже. Попробую восстановить старые связи. Они нам могут ещё пригодится.

Бросил. Встал. Вышел из-за стола. И бодрым, пружинистым шагом направился к двери на улицу. Альвур тоже поднялся и поплёлся обратно в гостиницу. Приводить себя в порядок. Болек взял гроссбух и пошёл к стойке за очередной порцией пива. Остались Вернон, Роберт и Тур.

— Начнём с тебя, — кивнул я барду, — Честно признаюсь, ещё полчаса назад я хотел тебя как следует взгреть за твои вирши. Но коль уж полгорода теперь знает, кто мы такие — ладно уж, пой. Просто думай что и где ты поёшь.

— Искусство — это достояние народа, — продекламировал поэт, подняв палец вверх, — Его нельзя топтать сапогом цензуры, иначе это уже не будет искусством. Только свободный творец может создавать…

— Да-да, мы поняли, — перебил его я, — Смотри только чтоб этот сапог цензуры потом не оттоптался по твоим яйцам. И по нашим заодно. Ладно, Вернон, к тебе есть маленькая просьба. У тебя ещё остались те ягоды… как там бишь их?

Лекарь ничего не ответил. Снова распустил завязки кошеля и молча пересыпал Туру горсть железных монет. Здоровяк довольно хмыкнул. Убрал их за пазуху. Затем всё-таки сказал.

— Ягоды подкаменника. Есть и в избытке, — он открыл поясную сумку и пересыпал мне в ладонь горсть серых, сморщенных шариков, — Но тебе они не нужны. Как я уже говорил раньше — вы оба, что ты, что Айлин, бесплодны.

— Раз в год и палка стреляет, — пожал плечами я, — Лучше иметь лишнюю, пусть даже и ненужную страховку, чем потом разгребать последствия. Их как принимать надо? Заваривать или так есть?

— Как хочешь. Можно просто разжевать минут за пять до…

— Акта любви, — перебил его бард, расплывшись в ехидной улыбке, — Что ж, похоже в любовной линии моей поэмы события понеслись галопом. Ждать кульминации не так уж долго. Я то думал вы ещё несколько месяцев будете ходить вокруг да около, обнюхивая друг друга.

— Ты главное с описанием не переусердствуй, — раздражённо бросил я, — А то я так чувствую у тебя там и извращения понесутся галопом. И вообще, будь добр, постарайся поменьше совать свой нос в мою личную жизнь. Придумай для своей поэмы других героев и сочиняй про них всякую ересь. На этом тема закрыта. Есть ещё у кого какие вопросы?

— Нет, — хмыкнул Вернон, — Мы с туром прогуляемся, поищем артель алхимиков. Может удастся прикупить каких-никаких лекарств для наших раненых.

— Как они, кстати?

— Тот, что с переломом — нормально. Даже хорошо я бы сказал, — пожал плечами лекарь, — Воспаление не пошло. Кость вправили, рану зашили, руку уже убрали в лубки. Боги ему определённо улыбнулись. Он ещё сможет держать мечь.

— А укушенный?

— Плохо, — лекарь помрачнел, — У него