Читать книгу "Убийство в Пражском экспрессе - Иван Любенко"

Первые полёты без инструктора продолжались одну-две минуты на высоте не более двадцати метров. Это позволяло, в случае возникновения непредвиденной ситуации, успеть спланировать и не разбиться. А вот крены свыше восьми градусов были запрещены: существовала опасность сваливания аэроплана на крыло.

Более опытные авиаторы, уже прошедшие курс истребителей, вели воздушные бои друг с другом, пытаясь зайти сопернику в хвост. Начинающие лётчики наблюдали за ними с восхищением и небольшой долей зависти.

Механиков и мотористов набирали из унтер-офицеров. Они изучали матчасть «Ньюпоров», «Вуазьенов», «Хевилендов», «Сопвичей», «Фоккеров» и многих других аэропланов, в том числе и тех, на которых летали авиаторы красных — «Фарман-30» и «Эльфауге» с мощностью моторов от 80 до 120 л. с.

В учебном классе с вновь прибывшими курсантами занятия проводил капитан Ильин. Сегодня знакомились с основами ориентирования в воздухе.

— Должен вам сказать, господа, что лётная техника, на которой вам придётся летать, не совершенна. Компасы установлены далеко не на всех аэропланах, но и те, что есть в полёте могут показывать неверное направление. Виной этому — вибрация мотора. Но это не единственная причина ошибки. Дело в том, что для крепления бомб применяются перкалевые мешки, привязанные к верхним лонжеронам внутри кабины. Из-за этого картушка компаса может отклониться на десять, а иногда и двадцать-тридцать метров. Какой же выход? А он прост: сверяйте своё местонахождение визуально и с картой десятивёрсткой. Опускаться ниже восьмисот метров не советую — могут достать пулемёты и снаряды красных. Лучший потолок при пересечении линии фронта — километр. Вы и местность разглядите, и будете находиться на относительно безопасной высоте. Разведывательные полёты рекомендуется выполнять на высоте не ниже двух километров.

Неожиданно дверь учебного класса отворилась, и в помещение вбежал мальчик лет шести. В руках он держал книгу.

— Папа-папа! Смотри, у дяди Славы в комнате я нашёл игрушку! Фокус-покус! Все думают, что это книга. Открываем, а внутри — часики!

Ильин остолбенел.

— А ну-ка дай её мне, сынок, — вымолвил офицер.

— Нет, это моя игрушка! Никому не отдам!

Мальчишка бросился к дверям. Ильин — за ним.

Малец выскочил на улицу. Ему навстречу — мать.

— Мама, это мой фокус! А папа хочет отобрать!

— Ох, Господи, сынок, нельзя!

— Ну и ладно! Ничего мне не надо. Забирайте! — заплакал ребёнок и швырнул находку на землю.

Капитан упал на «книгу» и закрыл собой. Раздался взрыв. Снежная, смешанная с кровью пыль взметнулась в небо и разбросала человеческие останки. Из окон вылетели стёкла, с петель сорвало дверь. Громовой, точно артиллерийский раскат, пронёсся по всем окрестностям Хеба.

II

В пивной «У почты» стоял шум человеческого многоголосья. Казалось, весь окрестный люд собрался разом в этом небольшом заведении. Свободных мест не было. Музыкальный ящик «Монопан» услаждал народ песней какой-то чешской исполнительницы. Ардашев и Ветлугин расположились за дальним столиком у самого входа.

— Вы точно уверены, что именно инструктор Бараевский принёс бомбу в расположение лётной школы? — Клим Пантелеевич уставился на штабс-капитана.

Николай Петрович спокойно выдержал взгляд, пожал плечами и ответил:

— Курсанты слышали, как сын Ильина сказал, что взял «книгу» в комнате дяди Славы. А Вячеслав у нас один — это поручик Вячеслав Сергеевич Бараевский. К тому же, он вчера и пропал. Вещи на месте, а его нигде нет.

— Вы изучили его дело?

— Служить начал в 1914 году. Окончил Севастопольскую школу авиаторов. Имеет ранение. Награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Недавно представлен к званию штабс-капитана.

Ветлугин протянул фотографию Бараевского.

— Вот, возьмите. Может, пригодится.

— Какое происхождение?

— Он из дворянской семьи. Отец — товарищ прокурора в Самарском Окружном суде. Мать — учитель словесности в тамошней женской гимназии. Брат в 1916 году получил назначение в Ставрополь-на-Кавказе и начал работать судебным следователем.

— Надо же! — усмехнулся Ардашев.

— Простите?

— Я родом из тех мест.

Штабс-капитан понимающе кивнул.

— А где его родственники сейчас вам известно? На чьей территории?

— К сожалению, нет. Да и как узнаешь? Обстановка на фронте меняется каждый день.

— Пожалуй, вы правы. Вылет «Голиафа» отложили?

— Да. На этот раз я не стал заранее называть точную дату. Держу в секрете. Объявлю за несколько дней. Надо разобраться в произошедшем.

— Правильное решение.

— А что если большевики имеют второго агента в лётной школе?

— Не исключено.

— Эта мысль не даёт мне покоя, — признался штабс-капитан.

— Когда теперь вылет?

— Во вторник, двадцать третьего, в девять. Надеюсь, погода не подведёт.

— Вторник, двадцать третьего — задумчиво повторил Ардашев, рассматривая через окно прохожих, затем добавил: — Я подключу к поискам Бараевского местную контрразведку, а вы усильте контроль за вновь прибывшими курсантами. Коминтерновцы могли завербовать кого-то из пленных офицеров.

— Всё возможно.

— Сын Ильина остался круглым сиротой. Мать и отец погибли. Думали о его дальнейшей судьбе?

— Честно говоря, Клим Пантелеевич, хотел на этот счёт посоветоваться с вами. Пока Павел живёт в комнате родителей, я ночую с ним. Мальчик постоянно плачет. Вечно это продолжаться не может. Нельзя ли определить его в какой-нибудь сиротский приют в Праге? Мы соберём деньги.

Ардашев повернулся к собеседнику:

— О деньгах не беспокойтесь. Соберите только его вещи и документы. Первое время поживёт у меня. А там видно будет.

— Благодарю вас. Вы очень великодушны.

— Да бросьте, господин штабс-капитан. Идёт война и русские должны помогать друг другу. Я сам приеду за ним в Хеб.

— Как угодно.

Клим Пантелеевич оставил на столе несколько крон, и, не прощаясь, ушёл. Через хлопнувшую дверь на мороз вырвались клубы тёплого воздуха.

Ветлугин покинул заведение немногим позже. Поезд на Хеб уходил через двадцать минут.

Глава 23
Убийство на Водичковой улице

Войта, точно полицейская ищейка, рискуя собой, гонялся за Смутным по притонам и воровским малинам двое суток, но так и не сумел его отыскать. Дважды он почти нападал на его след, но шнифер[30], предчувствуя недоброе, уходил из-под самого носа. По всему выходило, что потрошитель сейфов понял, что опасность идёт по пятам и сменил не одну, и даже не две, а три квартиры за неделю. Правда, один старый капорник[31], польстившись на сто крон, обещал раскопать новую «нору» медвежатника и сразу же протелефонировать в агентство «1777». Но когда это случится, не знал никто. Вчерашнюю ночь сыщик провёл наконец-то дома, а утро нового дня началось для Войты на Йиндрижской № 909/14.