Читать книгу "Убийство в Пражском экспрессе - Иван Любенко"

— Благодарю вас, сударь, за столь подробное пояснение.

Ардашев указал гостям на свободные кресла и спросил:

— Итак, Никанор Евграфович, что случилось?

— Очередное послание. Подбросили, — Кисловский протянул лист, вырванный из блокнота с дешёвой бумагой.

— «Убийство Кутасова — первое предупреждение. Даю ещё три дня. Если денег не будет, получите второй труп», — вслух прочитал текст Клим Пантелеевич.

Он достал из ящика стола первую записку и положил рядом.

— Похоже, одна рука. Но толком не разберёшь. Буквы печатные, но также пляшут, как и в первом письме, — заключил Кисловский.

— И ошибки имеются, — заметил Войта.

— Даже не знаю, что делать, — озабоченно вымолвил старик.

— А, по-моему, всё ясно. Мы должны сегодня же отнести посылку, набитую бумагой, на Главпочтамт и посмотреть, кто её получит, — вмешался в разговор Вельможко. — Там его и сцапаем.

— А что это даст? — засомневался Кисловский. — Как мы сможем доказать, что человек, получивший посылку, и есть убийца Кутасова? Преступник может подослать на почту кого угодно, всучив ему, упомянутую купюру в двадцать крон. К тому же, по понятным причинам, я не рассказывал полиции об этих угрозах.

— Вымогатель отвёл нам три дня. Что ж, и на том спасибо. Время ещё есть. Идея Антона Францевича не так уж плоха. Вы отправите посылку, но только не сегодня, а послезавтра утром. К вечеру она придёт на Йиндрижскую 909/14[29]. Залу мы возьмём на себя и проследим, кто её получит и куда доставят, — Ардашев бросил взгляд на Войту, и тот понимающе кивнул. — Господа, поймите: я не ясновидящий, не оракул и не общаюсь с потусторонними духами, чтобы при зажжённой свече услышать послание господина Кутасова с того света и узреть душегубца в старом зеркале. Предстоит проанализировать сложившуюся ситуацию и только потом действовать.

— Но пока мы будем размышлять, он ещё кого-нибудь порешит, — засомневался Никанор Евграфович.

— К сожалению, от этого никто не застрахован. Но и злоумышленнику теперь не так-то просто застать врасплох членов «Центра действия».

— Вы правы. Без оружия у нас никто не ходит, — Вельможко демонстративно отодвинул полу пиджака, из-за ремня показалась рукоять «Зауэра».

— Верное решение, — согласился Ардашев.

— Клим Пантелеевич, скоро я получу долгожданный кредит в один миллион английских фунтов. Эта сумма будет направлена на поддержку вооружённых сил Юга России.

— Каким образом вы хотите отправить деньги?

— После заседания «Центра действия», мы пошлём одного из наших членов с деньгами в Хеб. Там находится школа русских авиаторов. В Россию вылетает бомбовоз «Голиаф» с будущими лётчиками на борту. Это самый надёжный способ. Ведь банковские переводы с Россией приостановлены. Главное — получить кредит до вылета бомбовоза.

— Ваш представитель тоже полетит в Россию?

— Безусловно. Он будет отвечать за сохранность всей суммы.

— Вы уже решили, кто это будет?

— Пока ещё нет. Дело это чрезвычайно опасное. Выбираю достойную кандидатуру.

— Я могу присутствовать на вашем заседании?

Кисловский поднялся. Встал и Ардашев. Старик взял хозяина кабинета под руку, отвёл в сторону так, чтобы не слышал Вельможко и спросил полушёпотом:

— А как я вас представлю?

— Как частного детектива. Объясните, что по вашей просьбе расследую кражу из сейфов банка «Славия» и теперь ещё и убийство господина Кутасова.

— Хорошо. Только… — Кисловский замялся.

— Вас что-то смущает?

— Видите ли, я собирался обсудить с братьями вопросы, о которых не говорят в присутствии посторонних. Они не поймут, если это произойдёт при вас.

— Не волнуйтесь. После окончания собрания я уйду, чтобы никого не смущать.

— Но у меня нет от вас секретов. Давайте сделаем так: я проведу вас в соседнюю комнату. И там, благодаря специальной вставке из фиолетового стекла и слуховому окну, вы сможете не только видеть, что происходит, но и слышать.

— Отлично.

— Признаться, у меня складывается ощущение, что вы не доверяете членам «Центра действия». Верно?

— Тогда я отвечу вопросом на вопрос: кто кроме служащих банка и вас лично знал о том, в каких конкретно ячейках хранится кредитный договор и сам крест?

— Только братья. Они же, как вы понимаете, являются и членами «Центра действия».

— В том-то и дело, — тяжело вздохнул Ардашев. — У меня есть подозрение, что вор был осведомлён о точном местонахождении креста и документов.

— Вы полагаете, его наняли?

— Да.

— Думаете, кто-то из наших?

— Не могу этого исключать. Но, как бы там ни было, я буду у вас. Приду раньше и, вероятно, не один.

— С паном Войтой?

— И не только.

— А кто ещё?

— Простите, но пока не могу сказать. Но вы не переживайте. Это очень надёжные люди, которые умеют хранить тайну.

— Хорошо. Пусть будут. Я согласен.

— Только сообщите мне заранее дату и время собрания. Протелефонируйте.

— Обязательно.

— Премного вам благодарен.

— Нет, Клим Пантелеевич, это мы должны благодарить вас за бескорыстную помощь. Что ж, не будем отрывать вас от дел.

Кисловский и повернулся к спутнику.

— Нам пора.

Вельможко поднялся.

— Всего доброго, господа. Прошу вас быть очень осмотрительными.

Гости направились к выходу вместе с Ардашевым.

Когда входная дверь за визитёрами закрылась, навстречу Климу Пантелеевичу уже шагал облачённый в пальто Войта.

— Оружие не забыли?

— Обижаете, — натягивая перчатки, ответил помощник.

— Вацлав, отыщите его. Что это за игры? И будьте осторожны. Удачи!

— Спасибо, шеф! — на выходе бросил сыщик и растворился в морозном воздухе улицы.

Ардашев вернулся в лабораторию и вновь принялся изучать содержимое одного из бумажных конвертов, принесённых из квартиры покойного пана Плечки.

Глава 22

«Три мушкетёра»

I

В Хебе на аэродроме с утра уже шли занятия. Погода вполне благоприятствовала тренировочным полётам: из печных труб тянулись дымные столбики тепла. Солнце играло в окнах казарм и штаба лётной школы.

Слышался стрёкот авиационных моторов. Курсантов последнего набора учили определять лётную погоду по носовому платку. Руку с платком поднимали вверх и, если он развивался, как флаг, то это означало, что сила ветра была больше шести метров в секунду. При такой погоде следовало соблюдать осторожность, а лучше и вовсе оставаться на земле.