Читать книгу "Хранитель смерти - Ханна Хаимович"

Где-то…

Где-то здесь. Да. Примерно здесь.

Гора нависала над поросшей сорняками поляной, закрывая вечернее солнце. Долину укутывали иссиня-серые тени. Здесь ощутимо сквозило, в теплый летний вечер холод пробирал основательно, будто рядом открылся незамеченный портал в Антарктиду. Кругом не было ни души. Царила тишина, почти полная, если не считать шелеста ветра, который стал совсем слабым. Да еще Илона переминалась с ноги на ногу, шурша травой.

Подождав немного, Валентин принялся плести проявляющие чары. Инквизиторская антимагия предсказуемо ничего не выявила и не сорвала покровы ни с каких скрытых зданий и прячущихся за ними мертвецов. Неудивительно. Если где-то здесь пропал Ставицкий, значит, преступник отлично знал, как противостоять начальной антимагии.

Селение возникло внезапно. Кажется, он даже не сразу понял, что стоит уже не посреди пустой лужайки.

Вокруг выросли небольшие домики — точно такие, как рисовало воображение. Нет, не совсем. Им недоставало… жизни. Во дворах не сушилось белье, не валялись вещи, не видно было ни ведра, ни мотыги, ни единого предмета, который намекал бы на то, что в этом доме есть люди. Даже тропинки во дворах не проступали из-под ровного слоя травы. Шевелились листья на побегах винограда, но с них не свисало ни единой грозди.

Валентин ежесекундно ждал атаки. Но никто не нападал.

За плечом вдруг прерывисто вздохнула Илона. Без всякой связи с реальностью перед глазами пронеслись полузабытые образы отца и матери. Потом мелькнуло и сразу исчезло лицо Долли — он уже и забыл, что когда-то в юности у него была невеста. За ней замелькали образы приятелей и наставников из инквизиторской школы. Что-то неясное, но, кажется, очень близкое и родное звало к себе, обещало бесконечную радость, но почему-то вызывало лишь растущее недоумение.

— Покажись, — раздраженно сказал Валентин. Образы исчезли, будто отрезало. — Кто ты и что здесь устроил?

Какое-то время ответом служило молчание. От невидимой Илоны слышались сдавленные всхлипы и еще какие-то непонятные звуки, точно на нее подействовали видения. Валентин наугад пустил в нее импульс антимагии, хотя сомневался, что это развеет иллюзию. Но спутница затихла.

— За что не люблю вашу братию, — мрачно произнес кто-то скрипучим старческим голосом, — так это за бесчувственность. Что с вами там делают, что вы превращаетесь в такое?

Маг, появившийся из ближайшего домика, выглядел под стать голосу. Насупленный старик с лицом, изборожденным морщинами, облаченный в грязные тряпки, которые чудом держались на теле. В руке он сжимал пузатую бутылку с желтоватой жидкостью. Внутри, на дне, темнело что-то странное. Сперва Валентину померещилось — человек.

Крохотная фигурка со сложенными, как у покойника, руками. И с широко открытыми глазами, горящими алым.

Он проморгался, присмотрелся, отчаянно щурясь, хотя на зрение никогда не жаловался. Нет, так и есть. Фигурка. Точная копия настоящего человека. Жилистого, тощего, с кожей, отливающей мертвецкой желтизной. И с алыми глазами-фонарями.

Прав был Сулей. Язви его душу! Есть ли в мире какая-нибудь дрянь, до которой рано или поздно не додумались бы нарушители магических законов?

Старик выдернул из бутылки пробку, поднес ко рту и от души приложился к жидкости.

Рядом невидимая Илона поперхнулась, борясь с тошнотой. Валентина тоже передернуло. Опомнившись, он вскинул руки в простом магическом узоре. Над головой старика соткался в воздухе и рухнул вниз «инквизиторский куб».

Куб был самой простой временной тюрьмой, которую можно было уменьшить и перевезти заключенного на суд хоть в своем кармане. Правом создать ее наделял верховный инквизитор. Противопоставить что-либо кубу не мог никто, они попросту не успевали, ловушка захлопывалась быстрее, чем даже самые сильные маги понимали, что происходит. В этот раз куб, как обычно, приземлился, заключая старика в темницу, и Валентин даже удивился, что все оказалось так просто…

…как вдруг тюрьма бесследно растворилась в воздухе.

Словно ее по ошибке сбросили на пустое место, и она исчезла, не обнаружив ничего живого.

В следующий момент двери домишек распахнулись, и наружу высыпали люди. С неподвижными лицами, ничего не выражающими пустыми взглядами, они двигались синхронно, как марионетки. Старик отступил в сторону, пропуская их вперед, и кивком указал на Валентина.

Тот уже плел обездвиживающие чары, помогая себе заклинаниями. Узор закончился. Люди-куклы по-прежнему шли вперед.

Тогда он хлестнул антимагией, вкладывая в импульс все силы. Он почувствовал, что чуждая магия дрогнула, истончилась, поддаваясь, и ударил еще раз. Перед глазами заплясали мушки. Люди-куклы застыли в движении, их очертания потекли… Ничего не видя из-за пелены, застилающей глаза, Валентин ударил в третий раз.

С грохотом взметнулось пламя.

Отчаянно ругаясь, он тряс головой, пытаясь удержаться на ногах и одновременно избавиться от пелены мушек, мешавших видеть. Пламя вызвала Илона, это ясно. Решила поджечь кукловода вместе с его куклами и зельем? Что ж, пусть так, если Сулей решил, что ни доказательства, ни исследования ему не нужны…

Пылающие куклы снова двинулись вперед.

Зрение прояснилось. Валентин успел заметить, как Илона выхватывает что-то из кармана и швыряет в гущу тел.

Громыхнуло. Ударной волной сбило с ног. Мир завертелся, смазываясь и распадаясь на части. Что-то упругое и сильное прижало к земле, не давая вдохнуть, пыль забила глаза и рот. Сверху посыпались камни.

Какое-то время Валентин видел только развороченную землю и вырванную клочьями траву. Потом комья земли расступились, и показалось лицо Ставицкого. Валентин приподнялся. Ставицкий исчез — прямо на глазах знакомые черты потекли, расплавились, просочились в землю морщинами и застыли лицом безумного старика с бутылкой зелья.

Старик подмигнул и исчез. Пыль рассеялась. Все стихло.

Валентин сел, вполголоса ругаясь и осматриваясь.

Не осталось ни следа деревни мертвецов и ни единого тела, ни целого, ни обгоревшего. О случившемся напоминал только развороченный дерн да фигурка ведьмы, безжизненно лежавшей ничком. И еще исчез сквозняк. Уже не тянуло холодом — земля отдавала накопленное за день летнее тепло.

Валентин подошел к Илоне, нащупал пульс, перевернул ее на спину. Пошевелил пальцами, вспоминая магический узор для приведения в чувство. Ведьма застонала и приоткрыла глаза.

— Он ушел, — сказал Валентин и сел на землю. — Зачем ты полезла с огнем? Сулей велел уничтожать все свидетельства?

— А надо было ждать, пока нас сожрут? — парировала Илона. Она начала медленно и осторожно подниматься, прислушиваясь к себе: ничего ли не сломано. Наконец тоже села, морщась, и полезла в карман за очередным зельем. Интересно, сколько у нее их там и где они помещаются?

— Мертвецы не жрут людей. Во всяком случае, средь бела дня. Хотя по ночам — тоже под вопросом. Существование упырей не доказано.