Читать книгу "Колдовская любовь - Джулия Милтон"

— Что ж, в таком случае слушай… — Себастьян помолчал, собираясь с мыслями. — В тот год мы с Джастином были еще безусыми юнцами. Мой брат оканчивал колледж и готовился к поступлению в агрономическое училище. Я ловеласничал в старших классах, заставляя родителей и учителей серьезно опасаться за мое будущее. Признаться, я был тогда порядочный бездельник и шалопай.

— Ни капельки не сомневаюсь, — лукаво улыбнулась Даниэла. — Карты поведали мне и об этом, вспомни!

— Точно… В те дни Джастин был отнюдь не такой черствый сухарь, как сейчас. Хотя, конечно, гораздо ответственней и серьезней, нежели я. Его яркая внешность и спортивные успехи способствовали появлению кучи поклонниц. Впрочем, несмотря на более юный возраст, я тоже не отставал. Как это часто бывает у братьев, между нами нередко возникало соперничество. Мы постоянно доказывали друг другу собственное превосходство в остроумии, ловкости, проворстве. И конечно, ревниво относились к успехам друг друга у противоположного пола. — Себастьян печально улыбнулся. — Стыдно признаться, мы даже не раз спорили, кто скорее завоюет внимание той или иной девушки. Порой выигрывал он, порой я… Однако в целом наши силы были равны.

— Что ж, пока я не вижу в твоем рассказе ничего криминального, — заметила Даниэла. — В подростковом возрасте подобные явления не редкость и не приносят особого вреда.

Поднявшись наконец с пола, Себастьян тяжело опустился на край кровати.

— Согласен. Так оно и было до поры до времени. До тех пор, пока мой брат наконец не влюбился по уши. Никто и не заметил, как его очередное невинное увлечение переросло в настоящую любовь. Джастин даже собирался жениться на этой девушке сразу же по окончании колледжа.

— И?..

— Однажды вечером он пришел ко мне в комнату с намерением серьезно поговорить. Долго и пространно вспоминал, сколько раз мы отбивали друг у друга подружек, хорохорясь перед ними, словно два молодых петушка. Запинаясь и краснея, объяснил, что с Исабель на этот раз у него все серьезно и что вскоре он собирается сделать своей Дульцинее предложение.

Даниэла с любопытством вытянула шею.

— А ты?

— Ну а что можно было ожидать от такого лоботряса, как я? Конечно же ответил нечто вроде того, что еще не факт, что девчонка согласится пойти за него замуж. Что именно Исабель, а не Джастину решать, с кем она хочет быть. И что, если красотка вдруг предпочтет меня, я не собираюсь отказываться от свалившегося с неба счастья.

— Жестоко, — пробормотала Даниэла. — Как же отреагировал на подобное заявление Джастин?

— Сказал, что на подобного молокососа ни одна порядочная девушка не обратит внимания. Что у меня нет будущего, что я ошибка природы, недоумок и бездельник. Что Исабель девушка приличная и даже не посмотрит в мою сторону. Я же ответил, что девчонкам с ним просто скучно, что от его серьезности аж курам тошно. Естественно, мы разругались в пух и прах. Наговорили друг другу еще кучу обидных вещей.

Даниэла слушала затаив дыхание.

— И чем же закончилась ваша ссора?

— Возможно, ты увидишься, но… мы заключили пари. В течение недели оба должны были оказывать Исабель всевозможные знаки внимания, а в воскресенье одновременно сделать ей предложение. Кого она выберет — тот и победил.

Даниэла пораженно произнесла:

— Невероятно! Только мальчишки могут додуматься до такого. С чувствами — играть!

Себастьян пожал плечами.

— Мы с Джастином и были мальчишками. Я ни на секунду не задумался над тем, а нужно ли мне это на самом деле. Не пытался проанализировать, чувствую ли к несчастной девушке если не любовь, то хотя бы симпатию. Меня всецело захватила только одна идея, единственная цель — победа любой ценой. Я сутками напролет мечтал о том, как утру нос Джастину и заставлю его почувствовать, что, несмотря на возраст, я — лучший.

— Комплекс младшего брата, — задумчиво прокомментировала Даниэла.

— Наверное, — согласился Себастьян. — Как бы там ни было, но за следующую неделю мы потратили на цветы и конфеты все деньги, которые удалось выманить у родителей. Наперебой приглашали Исабель в кафе и кинотеатры, водили в музеи и на выставки. Наконец настал роковой день. Мы с Джастином заказали в небольшом ресторанчике столик на троих и пригласили Исабель. Сразу же после десерта девушка получила сразу две тщательно отрепетированные версии объяснения в любви. К каждой из них конечно же прилагалось по руке и сердцу. Исабель только оставалось выбрать между нами… или отвергнуть обоих.

Задетая саркастическим тоном Себастьяна, столь неудачно выбранным для повествования о мелодраматических событиях, Даниэла язвительно спросила:

— Надеюсь, она предпочла последнее?

Однако Себастьян невесело усмехнулся.

— Сказать по чести, я тоже на это рассчитывал, начиная уже потихоньку тяготиться глупым пари. Только ложная гордость удерживала меня от примирения с братом. Поскольку женитьба отнюдь не входила в мои планы, равно как и победа Джастина, ничья казалась идеальным вариантом.

Даниэла замерла в напряженном ожидании.

— Так кого же из вас предпочла Исабель?

— Увы, меня.

— Невероятно! Ведь она, кажется, встречалась с Джастином?

Себастьян коротко кивнул.

— Верно. Но, как поется в известной арии, «сердце красавицы склонно к измене…».

Даниэла рассеянно поправила упавшую на глаза темную прядь.

— Просто немыслимо…

— В первое мгновение я испытал дикую радость при мысли, что победа осталась за мной, — между тем продолжал Себастьян грустную исповедь. — А в следующее — увидел расширившиеся глаза брата и понял, что готов жизнь отдать за то, чтобы повернуть события вспять. Такая боль, такая потерянность отразились во взгляде Джастина, устремленном на меня и изменницу, какие можно прочесть только на морде несчастной, измученной собаки, брошенной хозяевами на произвол судьбы после многолетней преданной службы.

— Бедный… — пробормотала Даниэла, ощущая острый приступ жалости к жениху. — Неудивительно, что произошедшее начисто отбило у него охоту шутить и превратило несчастного в черствый сухарь. Не знаю, пережила бы я вообще подобное, очутись в сходной ситуации.

Себастьян скрестил руки на груди и глухо произнес:

— Не дай Бог… В тот вечер, проводив Исабель до дому и кое-как распростившись с ней, даже не поцеловав на прощание, я заторопился уйти. В горле стоял неприятный комок. Какое-то тревожное предчувствие не давало покоя. Вернувшись, я прямиком бросился в комнату брата. И подоспел весьма вовремя, чтобы выбить у него из рук горсть снотворных таблеток.

— О Господи! — непроизвольно вырвалось у Даниэлы.

— На шум прибежали родители. Тут-то все и открылось: и наш нелепый спор, и его не менее нелепые последствия, и попытка суицида. Мать и отец во всем обвинили меня, и их решение едва ли можно счесть несправедливым. Немедленно мне припомнили предыдущие проказы. Чаша терпения оказалась переполнена. Получив жесточайший выговор, я при первой же возможности перекочевал из поселка в город, к двоюродной тетке, которая, подобно домоправительнице из остроумнейшей повести Астрид Линдгрен, умела делать непослушных мальчиков «шелковыми». Заодно пришлось сменить и место учебы.