Читать книгу "Юми и укротитель кошмаров - Брендон Сандерсон"

посмотрелась в зеркало. Платье было прекрасным, как облака над темно-голубым небом, как ветер, обретший плотность лишь для того, чтобы обнять ее.

Помимо внешней красоты, в нем была и какая-то особая притягательность. Платье будто превращало Юми в другого человека. В человека, у которого есть выбор. Впервые в жизни она сама принимала решения.

Аканэ вручила ей небольшую косметичку, где была расческа. Юми несколько раз расчесала волосы, устранив колтуны, выпрямилась и уставилась на сказочное существо в зеркале, силясь поверить, что это она.

– Ну как? – окликнула Аканэ. – Открой! Дай посмотреть!

Юми мгновенно залилась краской, прикрыв ладонями голые плечи. В ее предыдущем наряде было чересчур жарко, а вот в платье – холодновато.

– Я стесняюсь, – ответила она. – У меня плечи голые!

– А! – ответила Аканэ. – Тебе повезло, я об этом позаботилась. На первом крючке справа жакет в тон.

Юми посмотрела и увидела короткий жакет на пуговицах. Его можно было бы назвать кардиганом, не будь он чуть моднее – грубее (из плотной хлопчатобумажной ткани) и короче, не доставая даже до пупка. Жакет напомнил Юми верхнюю часть ее тобока, только с укороченными рукавами.

Она сняла его с вешалки и нерешительно надела. Жакет прекрасно сочетался с платьем. Облегающий крой подчеркивал женственную фигуру Юми, и пришлось побороть стеснение, прежде чем открыть дверцу.

Аканэ расплылась в улыбке. Это придало Юми уверенности, она расцвела, как взмывающий в небо цветок. Одна из прислужниц осталась с ними; она задумчиво кивала, очевидно тоже выражая одобрение.

Позади Художник смотрел с отвисшей челюстью. Наверняка подумал, что Юми выглядит глупо. Он-то знал, какую одежду ей положено носить.

– Красота! – воскликнула Аканэ. – Это точно берем. Попробуй другие! Там есть одно розовое…

Аканэ вошла в кабинку и принялась откапывать из горы платьев упомянутое. Юми взглянула на Художника. Тот по-прежнему таращился, но теперь Юми не переживала, что одета неподобающим образом. Слишком уж многого требовали от нее духи в последние дни.

Ей пришла в голову святотатственная мысль потребовать что-нибудь взамен. Впервые в жизни Юми хотелось чем-то обладать. Поэтому спустя час она вышла из магазина в голубом платье, держа в руках сверток с двумя платьями другого фасона. Ее платьями. Ее собственными. Пусть и не получится забрать их с собой назад, в прежнюю жизнь, когда закончится нынешнее приключение.

А пока Юми живет как в сказке. Она даже подумала, что вся эта кутерьма стоила того. Возвращаясь домой с Аканэ, она заметила кое-что еще. Прохожие больше на нее не таращились.

К своему удивлению, она осознала, что Художник прав. Никто здесь не знает, кто она. Никому нет до этого дела. Теперь, избавившись от чудаковатого наряда, она стала здесь своей… нормальной.

Покупка платья

Это было самым радостным событием в ее жизни.

– Ну ладно. – Аканэ остановилась у дома. – Мне скоро на работу. Пойду переоденусь, а то бригадир озвереет, если выйду рисовать в мини-юбке. Еда-то у тебя есть?

– Ну… – замялась Юми. – Формально это сойдет за еду…

– Ага. Тогда жду тебя в фойе через десять минут. Мы с друзьями перед сменой обедаем в ближайшей лапшичной.

– Не хочу быть для вас обузой, – с поклоном ответила Юми.

– Ты? Обузой? – Аканэ рассмеялась. – Юми, умоляю. Не лишай меня возможности продемонстрировать друзьям мою модную воспитанницу.

Рядом Художник отчаянно мотал головой. Это – а также заурчавший живот – стало решающим фактором.

– Разумеется, я схожу с вами, – сказала Юми. – Вот только вещи к брату занесу.

Глава 16

– А что такое лапшичная? – спросила Юми, раскладывая обновки на полу.

– Место, где тебе за деньги приносят еду, – объяснил Художник.

Он наблюдал за ней, стоя в дверях. Казалось невероятным, что простое переодевание сделало ее неотличимой от местных. Он вдруг подумал, что вполне может представить ее здесь, в своей жизни.

– Тебе приносят еду, – повторила Юми. – То есть не нужно самому готовить?

– Нет.

– И… тебя кормят?

Почему она произнесла это с надеждой?

– Нет, – ответил Художник. – Самостоятельно ешь.

– Ну ладно. Главное, что готовить самой не надо. – Юми подбоченилась и принялась разглядывать разложенную одежду.

– Так и оставишь? – спросил Художник.

Юми задумалась.

– А есть какое-то специальное место? – Она покосилась на груды одежды.

– Шкаф, – указал Художник. – С вешалками внутри.

– О! – Юми подошла к шкафу. – Как предусмотрительно! Ваш народ столько интересного изобрел!

– Юми… я подозреваю, что в твоем мире тоже есть шкафы.

Юми снова задумалась.

– Возможно. Я никогда не бывала в чужих домах. – Она начала развешивать платья. – У тебя есть деньги, чтобы заплатить в лапшичной?

– В банке на столе, – ответил он. – Юми, я не уверен, что тебе следует идти. Пока нам везет. Аканэ не слишком тебя расспрашивает и не замечает ничего необычного. Но чем больше времени ты будешь проводить с людьми, тем опаснее.

– Что опасного в походе по магазинам и обеде?

– Рано или поздно кто-нибудь задаст вопрос, на который ты не сможешь ответить. Люди станут допытываться, заподозрят неладное. В конце концов выяснят, что никакой сестры у меня нет. Будет неловко.

– Вот почему обманывать нехорошо. – Юми захлопнула дверцы шкафа. – Нужно было сразу сказать правду.

– Да? Помнишь, как на твою правду отреагировала Лиюнь? И что хорошего вышло, когда мы честно сообщили бригадиру о кошмаре?

– Значит, мы недостаточно старались, – парировала Юми. – Нужно попробовать убедить Лиюнь еще раз, подобрать более весомые доводы.

– Нет, – возразил Художник. – Она лишь решит, что мы почему-то задумали сделать ее жизнь невыносимой.

Юми отвела взгляд.

– Если ты расскажешь правду здесь, может выйти еще хуже, – объяснил Художник. – Люди потребуют доказательств, которых у тебя нет. Или вообще решат, что ты сумасшедшая и убила меня.

Юми опустила голову.

– Я думала… другие художники могут помочь. Разобраться, что я должна сделать. Мне было бы интересно с ними пообщаться.

– У них свой круг. – Художник фыркнул. – Нам с тобой туда входа нет. Сейчас ты им интересна, но стоит появиться кому-то более интересному, и о тебе сразу забудут. Поверь мне.

– Аканэ не такая. Ты сам говорил, что она хорошо к тебе относилась.

– Относилась. Поначалу. – Он отвернулся, не желая даже думать о тех временах.

Юми помолчала немного, затем взяла деньги и направилась к выходу.

– Я все равно хочу сходить.

Секундой спустя его потащило за ней. Этот эффект был крайне несправедлив. Почему, когда у Художника было физическое тело, Юми им всячески помыкала, а теперь, когда тело у Юми, ничего не изменилось и она таскает Художника за собой, как собачку на поводке?

Они встретились с Аканэ внизу. Та