Читать книгу "Всё сначала! - Светлана Сурганова"

Смотрю на весну, а она улыбается мне вечерним заходом солнца. И казалось бы, что еще надо… Не грусти. Ты от дневного сияния, я от лунного света. И произойдет соединение».

* * *

03.03.1990 г.

Второго марта у Михаила Сергеевича Горбачева был день рождения. Ему исполнилось 59 лет…

Сначала меня поразили ее глаза. Жгуче-притягательны и одновременно отталкивающие. Непроницательный человек сначала в ней увидит пацанку. Это и понятно. Всегда в брюках, в спортивной обуви, джемпере и куртке, а если холодно, то иногда и в шапке. Аккуратная короткая стрижка. Живость речи, легкость в общении, доходящая до панибратства, лавинообразный колкий юмор. Кто-то даже, наверное, скажет: вульгарна. Они – слепцы. Сама на себя удивляюсь, как же я все-таки решилась заговорить. Нет, первой заговорила она. Боже мой, и как кстати. Да здравствует физиология, да здравствует зачет! Нет, все-таки иногда надо давать ход своим намерениям и мыслям. Так кто же она, та, о которой я еще пока ничего не сказала? «Задержись после практики», – она тут же дала согласие. И мы встретились. Зашли на 3-ю хирургию, где она уже второй год работает, а потом поехали ко мне.

Сначала чувствовалось некоторое напряжение. Ей хотелось поскорей узнать, чего я хочу от нее. Впрочем, она меня об этом так и спросила: «Что ты хочешь?» На что я ответила: «Хочу я очень многого…» Интересно, она, наверное, подумала, что я обращусь к ней с просьбой помочь научиться играть на гитаре.

Мне кажется, что мы с ней были бы хорошими друзьями, если были бы вместе. Но нас растаскивают по разным полюсам те, кто к нам привык, или те, к кому привыкли мы. Опять же извечный вопрос: а что я смогу ей дать? Какое право я имею претендовать на ее свободное, которое совсем несвободное, время. Отвлекать, отрывать, отнимать… Какое право? Единственное, что я четко знаю, так это то, что если вдруг я ей когда-нибудь понадоблюсь, я не заставлю себя ждать. Моя восторженность, понимание, доброта, привязанность – это будет со мной пока. Но если я почувствую, что в этом нуждается она, это все станет нашим.

* * *

31.05.1990 г. 1:07

Самолеты прилетают… Прекрасное неповторимо, а жаль. Какие глаза! Сегодня они излучали жизнь, они были приветливо-лукавыми, в них искрилось предвкушение встречи. Как они были прекрасны! Я давно не испытывала такой радости, видя радость другого. Что может быть лучше человека, окрыленного мечтой и близостью долгожданной встречи. Я впитывала каждый миг. Хоть у меня и нет видеокамеры, но я и без нее мысленно прокручиваю эту чудную сказку, сказку ее улыбки. Я хочу, чтоб у нее всегда было такое лицо, хочу чтоб ей было легко, я хочу, чтоб она ВСЕГДА была счастлива, или, нет, лучше сказать, всегда находила в себе силы дождаться встречи. Так получилось, что бог послал на Землю Разлуку. Но если есть разлука, значит, будет и встреча. А если есть встреча, то значит, будет все в порядке: будет светить солнце и даже немного согревать душу, будут идти дожди, когда мы захотим, значит, будет ночь, которая принесет понимание.

Да, я сама вошла в твою жизнь. Я уже заболела тобой, когда ты еще и не подозревала о моем существовании. Ты стала Летучим Голландцем – призраком в моем сознании – неуловимым, неприближаемым, недосягаемым и единственным. Ты стала солнцем, которое затмило все, что встречалось и встречается на моем пути. Ты стала тем, чего я всю жизнь подсознательно ждала. Ты стала явью.

***

06.12.1991 г.

Твою глубину принимаю, как камень, брошенный в воду, Но в этой глубине нет обращения ко мне. И потому мой Бог обезличил…

Твою красоту принимаю, как красоту птичьего полета. Я не касаюсь перьев птиц, Я только смотрю и радуюсь, Чем выше полет птицы, тем лучше я ее вижу…

Я принимаю твое совершенство, как совершенство иконы, Но не прошу ничего взамен и не целую стекол. Глядя на икону, духом расту…

Обезличенный, я принимаю тебя, Как безоблачность, как веру, Как роскошь в быту, и по сему Довольствуюсь малым: ты – есть…

* * *

09.05.1990 г.

Я сама себя парализую. Парализую ожиданием тебя. Но я не могу иначе…

Пернатая гостья. Прилетела и улетела. Сегодня мне сказали, что ты жесткая. Они не гладили птичьих перьев, они не знают, что… А, и бог с ними. Как хорошо, что ты заходишь, звонишь, приезжаешь, как хорошо… Пусть каждый в этом спектакле исполняет свою роль. Пусть каждый из нас будет талантлив по-своему. Дело за малым: найти свое. Всякий раз корю себя за то, что слишком много пишу о себе. Не много ль чести? Я, я, я – что за дикое слово! Надо разомкнуть провода и… А на ком же их замкнуть? На тебе? Слишком много чести (мне), да и ни к чему это (тебе). А знаешь, все неплохо, все отлично. Ты жива, а значит, буду жить и я. Ты поешь, и значит, моим струнам аккомпанировать тебе. Ты любишь, и значит, моим стихам не кончаться. Ты грустишь, и значит, мне снова не спать этой ночью. Ты смотришь на меня, и значит, может, ты меня увидишь. Я грешна, но признаюсь честно, мне не хватает твоей нежности. Кто скажет мне о нежности богов?..

* * *

Сказанное мне и данное в чужих стихах – все принимаю на свой счет. И вот тогда, когда ты подарила мне маленький сборник стихов Рериха, я и в них отыскала строчки, обращенные ко мне. Не сердись на мою отчужденность. Она нужна мне для накопления сил. Я все вижу и воспринимаю, наверное, лучше и оптимистичнее, чем есть на самом деле. Я вижу, , и спасибо тебе… за Рериха.

…А может, я опять все себе нафантазировала?..

* * *

Один дом – «тундра зимой»,

Другой – «муравейник».

Однажды из одного (дома) из них вышло Солнце, которое называло себя Луной. А из другого – Луна. Но которую все принимали за Солнце. Несмотря на неразбериху, они встретились…

Свобода окрыляет, одиночество гнетет. Как сохранить равновесие? Я заставила себя изменить свое восприятие одиночества – оно должно быть в дефиците. Уединение должно приносить радость! И все встало на свои места. Когда мне случается оставаться наедине с собой, я почитаю это как маленький праздник. Я жду его и дорожу им, как временем для размышлений и творчества. Но вместе с тем отдаю себе отчет, что не смогла бы отшельничать всю жизнь.

* * *

24.07.1992 г.