Читать книгу "Дипломатия - Генри Киссинджер"

То, что стало называться атлантическим сообществом, — ностальгический термин, ставший гораздо менее популярным по окончании холодной войны, — сделалось знаменательной вехой со времени крушения коммунизма. Понижение уровня отношений с Европой стало данью моде. Из-за упора на расширение распространения демократии, несмотря ни на что, Америка сейчас, похоже, стала обращать меньше внимания на общества, имеющие сходные с ней институты и с которыми она разделяет общность подхода к правам человека и прочим фундаментальным ценностям, чем на другие регионы мира. Основатели атлантических связей — Трумэн, Ачесон, Маршалл и Эйзенхауэр — разделяли предубеждения многих американцев относительно европейского стиля дипломатии. Но они понимали, что без наличия атлантических связей Америка окажется в мире наций, с которыми — за исключением Западного полушария — у нее почти не будет моральной общности или общих традиций. При таких обстоятельствах Америка будет вынуждена проводить Realpolitik в чистом виде, что, по сути, несовместимо с американской традицией.

Одной из причин спада того, что когда-то было самой жизненно важной частью американской политики, является факт, что НАТО превратили в нечто само собой разумеющееся, часть международной обстановки, на которую не требуется обращать внимания. Но, возможно, гораздо более важным фактором является тот, что поколение американских руководителей, обретшее известность за последние полтора десятилетия, является выходцами в основном с Юга или Запада, где у людей меньше эмоциональных и личных связей с Европой, чем у элит старого Северо-Востока США. Более того, американские либералы — знаменосцы вильсонианства — часто чувствовали, что над ними берут верх их демократические союзники, которые, скорее, проводят политику, исходя из национального интереса, чем придерживаются политики, в основе которой лежит коллективная безопасность или опора на международное право. Они ссылаются на Боснию и Ближний Восток как на примеры невозможности договориться несмотря на наличие общих ценностей. В то же время изоляционистское крыло американского консерватизма — другая форма исключительности — подвергается искушениям порвать с тем, что оно презирает как макиавеллистский релятивизм и эгоцентризм Европы.

Разногласия с Европой похожи на домашние ссоры. Тем не менее в решении ключевых вопросов реальное содействие со стороны Европы всегда было более значимым, чем со стороны любого другого района мира. Честно говоря, следует помнить, что в Боснии на поле боя находились французские и английские войска, а американских солдат там не было, хотя молва создала обратное впечатление. А во время Войны в Заливе наиболее значительными неамериканскими контингентами были вновь британский и французский. Дважды в жизни одного поколения общие ценности и интересы приводили американские войска в Европу. В мире по окончании холодной войны Европа, возможно, уже не способна сплотиться вокруг новой атлантической политики, но Америка в долгу перед самой собой и не имеет права отказаться от политики трех поколений в час победы. Стоящая перед Североатлантическим альянсом задача заключается в том, чтобы приспособить два основополагающих института, формирующих атлантические отношения, а именно Организацию Североатлантического договора (НАТО) и Европейский союз (бывшее Европейское экономическое сообщество) к реалиям мира по окончании холодной войны.

Организация Североатлантического договора продолжает оставаться главным организационно-связующим звеном между Америкой и Европой. Когда формировалось НАТО, советские войска стояли на Эльбе в разделенной Германии. Способный, как полагали все, при помощи обычных вооруженных сил вторгнуться в Западную Европу, советский военный механизм вскоре обрел быстрорастущий ядерный арсенал. На протяжении всего периода холодной войны безопасность Западной Европы зависела от Соединенных Штатов, и институты НАТО периода после окончания холодной войны по-прежнему отражают подобное состояние дел. Соединенные Штаты контролируют объединенные вооруженные силы, которые возглавляет американский генерал, и выступают против попыток Франции придать обороне определенную европейскую идентичность.

Движение в направлении европейской интеграции имеет под собой две предпосылки. Первая состоит в том, что до тех пор пока Европа не научилась выступать единым фронтом, она постепенно сползала бы в небытие. И вторая заключается в том, что разделенную Германию нельзя ставить в такое положение, при котором она будет испытывать искушение лавировать между двумя блоками и натравливать противостоящие силы холодной войны друг против друга. На момент написания этой книги Европейский союз, первоначально состоявший из шести стран, вырос до 12 и сейчас находится в процессе расширения, готовясь принять в свой состав Скандинавские страны, Австрию и, в конце концов, некоторых бывших советских сателлитов.

Основания, на которых были основаны оба эти института, оказались поколеблены крахом Советского Союза и объединением Германии. Советская армия больше не существует, а российская армия теперь отошла на сотни километров к востоку. В ближайшем будущем внутренние российские потрясения делают нападение на Западную Европу невозможным. В то же время российские тенденции восстановить прежнюю империю пробудили исторические опасения по отношению к русскому экспансионизму, особенно в бывших государствах-сателлитах в Восточной Европе. Ни один из руководителей стран, находящихся в непосредственной близости от России, не разделяет веры Америки в преобразование России как в ключ к безопасности своей страны. Все предпочитают президента Бориса Ельцина его оппонентам, но лишь как меньшее из двух потенциальных зол, а не как фигуру, которая может покончить с их исторической неуверенностью в собственной безопасности.

Появление объединенной Германии усугубляет эти страхи. Помня, как два континентальных гиганта исторически либо делят между собой своих соседей, либо сражаются на их территории, расположенные между ними страны опасаются возникающего вакуума в плане безопасности; отсюда их столь интенсивное желание получить защиту Америки — что и выражается членством в НАТО.

Если НАТО испытывает необходимость адаптации к краху советской мощи, то перед лицом Европейского союза встает новая реальность в виде объединенной Германии, существование которой ставит под угрозу молчаливую договоренность, являющуюся стержнем европейской интеграции: признание Федеративной Республикой французского политического лидерства в Европейском сообществе в обмен на решающий голос в экономических делах. Федеративная Республика Германии, таким образом, оказалась связанной с Западом посредством американского лидерства в стратегических делах внутри НАТО и французского лидерства в политических вопросах внутри Европейского союза.

В последующие годы изменятся все традиционные атлантические отношения. Европе не потребуется, как это было прежде, американская защита, и она станет отстаивать собственные экономические интересы гораздо агрессивнее. Америка не захочет идти на значительные жертвы ради европейской безопасности и будет подвергаться соблазну впадения в изоляционизм в различных формах. Со временем Германия начнет настаивать на обретении политического влияния, на что ей дает право ее военная и экономическая мощь, и она не будет так эмоционально зависеть от американской военной и французской политической поддержки.