Читать книгу "От Балаклавы к Инкерману. Часть 4 - Сергей Ченнык"

Могу лишь предположить, что когда Липранди довел пехотным и артиллерийским командирам диспозицию с точно обозначенными задачами, Рыжов задал вопрос: «А что мне тут делать?». Липранди обозначил ему простую и понятную работу, о которой выше было сказано: выйти между взятыми к тому времени редутами, атаковать ближайшую цель (обозначенную как вагенбург) и отойти.

Это очень похоже на правду, так как когда полковник Попов еще в штабе Меншикова спросил о намерении атаковать Балаклаву самого Липранди, тот категорически ответил: «Нет, на это у меня нет достаточных сил».

Еще одно подтверждение этому можно без особого труда обнаружить у Ушакова: «…начальник отряда приказал гусарской бригаде генерала Рыжова и Уральскому полку с конно-легкою № 12-го батареею, перейдя через перевал между редутами № 3 и № 4, спуститься в долину и атаковать расположенный у с. Кадыкиой английский вагенбург».

И никаких Балаклав….

Таким образом, кавалерии предписывалась важная, но совершенно второстепенная задача — взять на себя функции прикрытия захваченных редутов. Единственная порученная ей активность выражалась в том, что регулярно делала пехота в вылазках под Севастополем: в порче неприятельского имущества, уничтожении произведенных работ и предании огню найденных запасов. Что и подтверждает Арбузов в своих воспоминаниях: «…по диспозиции предполагалось взять у турок четыре редута, устроенные на Балаклавских высотах, и вытеснить их из деревни Комары; потом направить Киевский и Ингерманландский гусарские полки, через взятые уже Балаклавские высоты, на неприятельский артиллерийский парк, стоявший правее Кадыкиой. Гусары, приведя в негодность парковые повозки, должны были отступить; после чего артиллерийским огнём предполагалось произвести взрыв в парке, отвести который неприятель был бы уже лишен возможности».

Арбузов все правильно прокомментировал. Но только как рядовой гусар. Это настораживает, ибо будучи командиром взвода, он обязан был знать задачу точно. Но как только доходит до этого, бравый гусар начинает заикаться: «…как было слышно. 13-го октября по диспозиции предполагалось взять у турок…», ну итак далее, что уже говорилось выше. Это, увы, не боевой приказ и даже не задача, это предложение на уровне «а не пойдем-ка мы слегка турок поколотим, а попутно барахлишко пограбим и пожжем что унести не сможем».

Что-то похожее у Толстого в «Войне и мире» есть, когда командир гусарского полка вместо того, чтобы для поджога моста отправить взвод гусар, бросает туда весь полк, неся бессмысленные потери, но зато заметно и эффектно. Так и здесь: если предполагалось предать «вагенбург» огню с помощью артиллерии, зачем туда еще кавалерию бросать?

Только для того, чтобы гусары действительно смогли найти в английских палатках свои ментики, потерянные ими в уведенном английской кавалерией обозе, прежде чем эти самые палатки артиллерия превратит в прах?

Прикрытие правого фланга (генерал-майор Осип (Иосиф) Петрович Жабокрицкий):

Чтобы безнаказанно разгромить беспечных британцев, требовалось обезопасить наступающих от неприятности в виде атаки французов со стороны Сапун-горы в открытый фланг русских войск.

Для этого назначались 3 батальона Владимирского пехотного полка (1724 чел. 4 батальона Суздальского пехотного полка (2658 чел.), 2 роты вполне обстрелянного 6-го стрелкового батальона (289 чел.), сотня Черноморского пешего батальона. 2 эскадрона Гусарского гросс-герцога Саксен-Веймарского полка (200 чел.), 2 сотнп Донского №60 казачьего полка (200 чел.), батарейная №1 батарея (10 орудий)[14] 16-й артиллерийской бригады, Легкая №2 батарея 16-й артиллерийской бригады.

Командовавший отрядом генерал Жабокрицкий имел задачу скрытно следовать по ущелью между Федюхиными горами правее Скюдери, обеспечивая безопасность фланга основных сил.

Генерал был человеком немолодым, прошедшим через многое, но не отличавшимся инициативой и потому годившимся исключительно для выполнения второстепенных задач с минимальным маневрированием, не требовавших быстрых и радикальных решений.

Медицинское обеспечение. Для приема раненых развернули большой полевой лазарет у Чоргуни, для которого определили лучшие дома, заранее заготовили достаточное количество соломы для подстилок. Первоначальную помощь раненым предполагалось оказывать на двух передовых перевязочных пунктах, от одного из которых, правда, в последний момент решили отказаться. На оставшемся сосредоточили весь санитарный транспорт 12-й пехотной дивизии и медицинский персонаж включая назначенную для выноса раненых с поля боя команду музыкантов.

Русские военные медики, собранные к тому времени в Севастополе и в Крыму, вполне были готовы к работе с ранеными самой разной сложности их состояния.

Офицеры и нижние чины Российской императорской армии. Сер. XIX в.

Русская пехота в бою. Рисунок английского полковника (в Крыму — лейтенанта Стрелковой бригады) Вильяма Томаса Маркхема показывает стойкость солдат Российской императорской армии периода Крымской войны. 1854 г.

Можно говорить что угодно об общей отсталости Императорской армии России, но ее медицина однозначно была в числе наиболее передовых. И даже не в яркой личности Н.И. Пирогова дело, хотя он своим величием, но не по своей вине, затенил других, не менее знаменитых врачей — собственных учеников. К примеру, уже после Альмы один из них М.П. Дземешкевич, старший ординатор военно-временного госпиталя № 1 в Одессе, за десять месяцев до Пирогова применил гипсовую повязку, что подтвердил сам великий хирург.

То, что планировали ограничиться одним медицинским пунктом, еще раз свидетельствует о том, что большого продвижения не планировали и потому к большим потерям не готовились.

Начало: сосредоточение и выдвижение русских войск.

Общее начало действий назначалось на 5 часов утра. Старая военная истина гласила, что из всех случайностей на войне самая редкая — гениальный полководец. Следовательно, для достижения успеха нужно было позаботиться о численном превосходстве, ибо другую истину о Боге, который на стороне больших батальонов, тоже никто не отменял. Когда стало ясно, что численный перевес достигнут, было решено позаботиться и о внезапности. С этим традиционно было сложнее.

Но решилась проблема просто и задолго до сражения. 1(13) октября буквально в тыл англичанам под покровом ночи выдвинулся Владимирский пехотный полк. В ночь на 2(13) октября подполковник Ракович вывел свои три батальона от хутора Мекензи, спустился к Черной речке, откуда перешел в Чоргун, заняв деревню. В этот же день он установил связь с уланским полком, действовавшим в Байдарской долине.