Читать книгу "Пилигримы. Книга 2. Искры и химеры - Дорофея Ларичева"

– Добрый вечер, Илья Петрович, – с некоторым подобострастием поздоровался Хохлов.

– Добрый, если вы в России, а не в Пекине и не маетесь от смены часовых поясов, – проворчал генерал – немолодой, широкоплечий. Был он в штатском, встрепанный, невыспавшийся. – Что опять за стихийное бедствие? – Он изучил лица собравшихся. – Причина вызова серьезная?

– Более чем! – по-хозяйски взяла слово Ника. В ее тоне слышался затаенный гнев, но рыжеволосая красавица пока сдерживала себя. – Я только что из биолаборатории четырнадцать-эн. Оказывается, Чара Липа и Иван Верхолазов вели массовое производство «пустышек» – клонов без искры души. На нижних ярусах спрятаны более сорока заготовок и шестнадцать почти готовых особей. Четверых живых встретила в коридоре. У тех вдоль позвоночника и у основания черепа вшиты электроды и командная коробка.

Павел удивленно охнул. Он знал, что в такую командную коробку загружается программа, позволяющая с помощью электрических импульсов заставить «пустышек» безропотно делать все, что прикажут. Идеальные рабы. Отключи электрические сигналы, эти несчастные даже питаться и в туалет ходить самостоятельно не смогут. Опытов на заре клонирования было проведено предостаточно, пока их не запретили Закрытым международным кодексом.

– Стойте. – Левашов тоже решился поделиться. – В лаборатории Чары я встретил странное создание. В том, что он сенс, я не сомневаюсь, как и в том, что он неодушевленная «пустышка». Никаких электродов в нем не было. Однако поведение его казалось вполне осмысленным. И это было жутко, поверьте.

Хохлов неприязненно посмотрел на надоевшего за день «журналистишку». Мол, что за чушь несет?

– Нечто похожее мы ловили, – опередив Хохлова, закивала генеральская голограмма. – Называла она себя химерой, ссылалась на некое Общество Зари.

Этого еще не хватало. Общества, Ордены, тайные ложи, теории заговоров казались слишком дикими для жителей двадцать первого века, попахивали дремучим средневековьем и происками скучающих журналистов. И потому вполне могли оказаться правдой.

– Вместе с еще двумя сообщниками эта химера проникла в закрытые архивы. – Генерал наморщил лоб, старику было неприятно рассказывать о просчетах. – Убила четверых охранников, выжгла сервер с ценными данными, но попала в энергетический капкан. Дружки ушли, хотя капкан почти взломали. На прощание ее пристрелили, да не добили. Медики откачали, допросили. Сильна оказалась девка, чуть нашему сенсу мозг не вскипятила. Зато многим поделиться успела.

– Чем? – Ника подалась вперед, зашуршали складки длинной юбки. – У всех нас высокий доступ, мы должны знать!

Левашову не понравился ее интерес – интерес хищника к жертве. Вчера его спутница была совсем другим человеком. Интересно, какая она настоящая?

– Есть некто магистр. – Генерал сделал знак невидимому помощнику подойти.

Фигура Ильи Петровича исчезла, и на ее месте возник расплывчатый образ молодого парня. Лица не разобрать из-за намотанного пестрого шарфа, печальные красивые глаза, чуть вьющиеся волосы выглядывают из-под шляпы, гибкая фигура, сквозь рубашку чувствуются накачанные мускулы. Позади него несколько более мутных силуэтов, какое-то оборудование…

Павел успел, уловил у Ники эмоцию узнавания. Она видела этого человека или даже знакома с ним!

– Это все, что мы выудили из памяти пленницы. Она не просто клон, а существо, собранное из генетического материала нескольких человек, предположительно сенсов. Как создатели заставили работать ее мозг, закачать туда информацию – не знаю, – добавил генерал, – но помнится, Императорская Пятерка баловалась перезаписью памяти от одного человека другому.

Повисло молчание. Хохлов ерзал на стуле. В его голове все сказанное генералом жужжало роем возбужденных насекомых, жалило, вгрызалось в привычную картину мира. Ника неприязненно сжимала в ниточку губы, закрывалась от присутствующих плотным щитом, но дышала ровно и глубоко. Выходит, не удивилась или ожидала чего-то подобного.

– Неужели я единственная узнала нашего проклятого пророка Илью, предрекавшего великие бедствия? – не выдержала она.

Левашов сначала не сообразил, но едва Ника назвала имя «Илья Рюкин», все встало на свои места.

Илья был гостем из будущего, причем, не альтернативного, а этого мира. Из далекого 2164 года. Он надеялся сбежать в лучший мир, где почти нет мигрантов, где никто не отнимет его жизнь, тело, волю. А угодил в прошлое своей родины – сюда, за семьдесят пять лет до своего появления на свет. С помощью его предсказаний была остановлена Императорская Пятерка, предотвращены крупные теракты. И вот теперь выясняется, что сам Рюкин не так безгрешен, как казалось.

– А похож на моего тезку, – согласился потрясенный генерал. – Прикажу нашим проверить. Вот что, сворачивайте скорее съемки и дуйте в столицу. Быстро же новоявленный магистр сориентировался на новом месте!

Он вновь отключил звук, советуясь с кем-то невидимым.

– Чару мы берем под свой контроль, – решил он. – Ее дружки в курсе, что ты оказалась сильней?

Ника отодвинула висящий на шнурке надбитый кулон, потерла красную царапину между ключицами. Из окна за ее спиной сквозь рыжие пряди просвечивало солнце, и казалось, над головой женщины светился нимб.

– Отчего же, Чарино начальство уверено, что я завербованный боец. – Ее улыбка больше походила на оскал. – И под моим чутким контролем она обрадовала пару человек. Один из них некто по имени Витель, наверняка, пилигрим. Кстати, – одарила она улыбкой Левашова, – официально Чару разоблачил ты, а не я. Уехал и вызвал команду зачистки – пламенный привет от Роберта Ноэля.

«Во что я только впутался?» – тоскливо вздохнул Павел.

10 августа. Где-то по дороге из Барска к Туле. Дора

Дождь начался резко, полился на растревоженный ветром сад, омыл пыль с листьев и цветов, распугал воробьев с вишни, заставил забиться под крышу старого деревянного дома. Мокро заблестели мелкие яблоки в красную крапинку и желтобокие увесистые груши в саду. Дождь в паре с ветром растрепал кусты смородины, прибил к черной размокшей земле маргаритки…

Погода нелетная. Кто повезет ее, Дорофею, в Тулу или Москву, когда по небу вспыхивают молнии, а от грохота грома в ушах еще долго ухает и гремит вредное эхо. Даже «шлепалка» не поднялась бы в воздух, по авторитетному заявлению Кирилла, второй год занимавшегося в летной школе.

Поэтому Дора сколько могла торчала на улице, впитывая в себя влагу и новые впечатления, словно иссушенная жарой земля. Теперь просто сидела у окна, сушила промокшие волосы, вслушивалась в гул ливня, музыку дождевых струй. Они то бились в окно, то отклонялись, нещадно хлестали полегшие на клумбе флоксы и примятый жасмин.

В доме было тихо. Ирин дядя, несмотря на дождь, уехал на аэродром, тетя читала внукам сказки при свечах (в грозу отключили электричество). Как ни странно, взрослые ребята, закончившие уже по два-три курса института, с удовольствием слушали про путешествие мальчика Нильса с дикими гусями.