Читать книгу "Особые отношения - Дуглас Кеннеди"

В этом наркотическом блаженном состоянии я пребывала до следующего утра. Сквозь шторы на окнах уже пробивались яркие полосы дневного света, а в голове у меня было смутно и туманно, как в фильме ужасов. При этом я чувствовала себя на удивление отдохнувшей, хотя далее не знала наверняка, спала ли я все время.

Мне было необыкновенно хорошо и легко в первые десять секунд, пока я выплывала из страны грез, где нет прошлого, ни будущего… не говоря уж о настоящем.

А потом навалилась действительность. Я потянулась к звонку. Подошла все та же неприветливая ирландка, что вчера. Только сегодня, после стычки с Тони, ее как подмени, она была приторно-ласкова.

— Доброе утро, миссис Гудчайлд. Вы, кажется, хорошенько выспались. А видели, что вам принесли, пока вы спали?

Не сразу, но глаза сфокусировались на трех цветочных композициях, расставленных в разных углах палаты. Няня подала мне поздравительные открытки, вложенные в цветы. Один букет был от главного редактора «Кроникл». Второй — от коллег Тони из внешнеполитического отдела. Третий — от Маргарет и Александра.

— Чудесные цветы, правда? — проворковала няня Доулинг.

Я уставилась на букеты, не в силах составить хоть какое-то мнение по их поводу. Цветы как цветы, вот и все.

— Могу я подать вам чашечку чаю? — спросила няня Доулинг. — А как насчет легкого завтрака?

— Не знаете, как дела у моего сына?

— Честно говоря, не знаю, но могу прямо сейчас навести справки.

— Было бы очень любезно с вашей стороны. А еще, если вас не затруднит… э…

Няня Доулинг точно поняла, о чем я. Подойдя к кровати, она извлекла из тумбочки судно, помогла мне выпрямиться и убрала после того, как я наполнила его очередной порцией зловонной жидкости.

— Господи, ну и вонь, — сказала я, пока няня Доулинг укладывала меня на подушки.

— Это от лекарств, — отвечала она. — Но как только вы перестанете их принимать, запах пропадет. А как сегодня наши швы?

— Еще болят.

— Ну, они еще поболят с недельку. Давайте-ка я принесу вам воды, умыться и почистить зубы, а?

Сервис как в пятизвездочном отеле. Я поблагодарила няню и еще раз попросила ее узнать, как себя чувствует Джек.

— Ах, вы уже и имя ему выбрали.

— Да, — ответила я. — Джек Эдвард.

— Хорошее, сильное имя. Так я вернусь через минутку с чаем и новостями о Джеке.

Джек. Джек. Джек.

Вдруг меня охватил приступ стыда.

«Он умирает — а меня это не волнует. Можешь ты это понять? Меня это не волнует».

Как я только могла выговорить такое? Неужели я была настолько не в себе, что в самом деле могла выразить безразличие к тому, жив ли мой сын? Вместо того чтобы найти себе оправдание — напомнить о послеоперационном стрессе, о странной реакции на лекарства, которыми меня накачивали, и о том, что этой фразой я пыталась сообщить о своем странном состоянии, — я принялась терзать себя. Я недостойна быть матерью, женой, представительницей рода человеческого. Ведь, поддавшись вспышке необузданной ярости, я отринула все самое дороге, что имею: новорожденного сына и мужа. Да, я определенно заслуживаю всего плохого, что сейчас со мной происходит.

Но главное, вчерашнее странное исступление прошло без следа. Сейчас я думала только об одном; что мне нужно быть рядом с Джеком.

Вернулась няня Доулинг с завтраком на подносе и новостями.

— Ваш малютка прекрасно себя чувствует. Врачи очень довольны его состоянием, так что денька через два его могут перевести из интенсивной терапии.

— Смогу я увидеть его сегодня утром?

— Конечно.

Я кое-как сжевала завтрак — потому что если и был у меня какой-то аппетит, он пропал от мысли, что мне нужно срочно поговорить с Тони. Я хотела покаяться за вчерашнее поведение, умолять его меня простить, и еще сказать, он и Джек — самое дорогое, что у меня есть в жизни, конечно, я подпишу документ, подтверждающий, что зовут Джек Эдвард. Потому что… потому что…

О, черт, только не это…

Я снова расплакалась. Новый приступ бурных рыданий, пронзительных, как вопли плакальщиц. «Ты что, прекрати немедленно», — строго приказала я себе. Но остановиться не смогла, все происходило помимо моей воли. Только на этот раз я более ясно отдавала себе в этом отчет и потому страшно перепугалась. Особенно меня беспокоило, как бы больничные медики не заподозрили у меня психическое расстройство и не начали бы глушить меня более сильными препаратами. Я зажала рот подушкой, вцепилась в неё, как в спасательный круг, и начала обратный счет от ста, твердо приказав себе успокоиться к моменту, когда дойду до нуля. Однако, даже считая я слышала собственный голое — он становился все громче. Пытаясь, замолчать, я так напрягалась, что заболели глаза. Это было невыносимо, мне показалось, что они сейчас лопнут и выскочат из глазниц. Но как раз в тот миг, когда я собралась с ними расстаться, вошла няня Доулинг в сопровождении санитара. Я чувствовала, как она касается моего плеча, окликает по имени, спрашивает, что случилось. Ответить я не смогла, и она что-то сказала санитару, кажется, попросила вызвать дежурную сестру. В этот момент я как раз досчитала до тридцати девяти и вдруг услышала, как во весь голос кричу: «Тридцать девять!»

Это поразило всех, а особенно няню Доулинг — бедняжка отшатнулась от меня с испуганным видом, видимо решив, что я потеряла рассудок. Что ж, она была недалека от истины.

— Что стряслось? — спросила няня.

— Я не знала, что ответить на этот вопрос, потому выговорила:

— Дурной сон.

— Но вы не спали.

— Нет, — соврала я. — Я опять заснула.

— Вы уверены, что сейчас все в порядке?

— Совершенно, — уверила я, вытирая мокрое лицо, чтобы уничтожить все следы дикого плача. — Просто кошмар приснился.

Дежурная сестра, изумительной красоты негритянка лет сорока, подошедшая к кровати, услышала последнюю реплику — и я сразу поняла, что она не поверила ни единому моему слову.

— Думаю, вы нуждаетесь в успокоительном, Салли.

— Я в полном порядке, — дрожащим голосом уверила я. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось снова уплыть в страну наркотического небытия. Поэтому я, собралась с силами, постаралась взять себя в руки.

— Хотелось бы верить, — произнесла сестра, — но в вашей карте записано, что у вас уже было два таких приступа. Должна вам сказать, что такое случается после осложненных родов, и довольно часто. Но тут есть причина для беспокойства. Если это будет продолжаться…

— Не будет, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— Салли, я не хотела вас напугать. Наоборот, пытаюсь вам объяснить, что это довольно обычное осложнение, и, как с ним справиться…