Читать книгу "Соразмерный образ мой - Одри Ниффенеггер"

Джулия завела рассказ о происшествии, которое видела в то утро: старушка переходила улицу, и ее сбил мопед. Валентина старалась не слушать. Джулия знала, что она боится переходить через дорогу. Валентина всегда упрямо ждала зеленого человечка, даже если вблизи не было транспорта, даже если Джулия перебегала на другую сторону и махала ей с противоположного тротуара.

— Замолчи, Джулия, — взмолилась Валентина. — Иначе я вообще перестану выходить из дому — пакеты с продуктами сама будешь таскать.

Джулия удивилась и, к радости Валентины, умолкла.

Следующий поезд прибывал через одну минуту. Народу в нем оказалось поменьше, и близнецам удалось втиснуться. Джулия стала пробиваться в середину вагона, а Валентина, держась за стойку, осталась у дверей. Когда поезд дернулся вперед, Валентина подняла глаза и увидела все того же человека — его прижало к ней. Он поймал ее взгляд, и она отвернулась. От него пахло травой, как будто он только что косил газон, и мужским потом, и чем-то другим, что Валентина не смогла распознать. Бумагой? Землей? Запах оказался довольно приятным, и она втягивала его, как витаминный напиток. Ей царапал ногу чей-то пакет. Валентина опять подняла глаза. Мужчина не сводил с нее взгляда. Она покраснела, но не отвернулась. Он спросил:

— Не любите метро, да?

— Не люблю, — ответила Валентина.

— Я тоже, — сказал он. У него был приятный низкий голос. — Чрезмерно интимный транспорт.

Валентина кивнула. Она наблюдала за губами незнакомца. У него был большой рот; верхняя губа, немного кроличья, открывала слегка торчащие зубы, не знавшие вмешательства ортодонта. Валентина вспомнила, как они с Джулией не один год ходили к доктору Вайссману, который исправлял им прикус. Интересно, какие бы у них были зубы, если бы тогда не вмешалась медицина?

— Вы Джулия или Валентина? — спросил незнакомец.

— Валентина, — ответила она — и тут же обругала себя за легкомыслие.

Как он узнал их имена? Поезд затормозил у очередной станции; Валентина потеряла равновесие. Незнакомец придержал ее за локоть и не отпускал до остановки поезда. «Вокзал „Виктория“», — объявил бестелесный женский голос.

— Мышка! Приехали! Пересадка, — раздался поверх толпы голос Джулии.

Валентина оглянулась на незнакомого пассажира.

— Мне выходить, — сказала она ему.

В его взгляде было что-то ободряющее — можно подумать, они вместе ехали в этом поезде не один час.

— А дальше вам куда? — спросил он.

К ним проталкивалась Джулия. Валентина сделала шаг из вагона.

— В цирк, — ответила она как раз в тот момент, когда Джулия оказалась рядом.

Он улыбнулся. Двери закрылись; поезд тронулся. Валентина немного постояла, глядя через стекло. Незнакомец поднял руку и после секундного раздумья помахал.

— Кто это был? — спросила Джулия.

Она взяла сестру за руку, и они вместе с людской рекой устремились по переходу на Районную линию.

— Понятия не имею, — ответила Валентина.

— Ничего такой, — сказала Джулия.

Валентина кивнула. «Он знает наши имена, Джулия. Но у нас с тобой здесь нет знакомых. Откуда ему известно, как нас зовут?»

Роберт проводил взглядом Валентину и Джулию. Выйдя на следующей станции, «Пимлико», он дошел до галереи «Тейт» и в глубоком волнении опустился на ступеньку крутой лестницы. «Чего ты боишься?» — спросил он себя, но ответа не нашел.

ПОТОП

Время было очень позднее, третий час ночи; близнецы спали. Накануне вечером похолодало. Они так и не выяснили, как регулируется отопление, — вот и на этот раз, когда воздух сделался донельзя промозглым, оно их подвело. У них дома, в Америке, всегда было жарко, а здесь они весь вечер щупали радиаторы и не могли понять, почему в доме не топят. Пришлось укрыться целой кипой одеял. В комоде обнаружилась грелка, которую они положили в ногах. Валентина свернулась на своем краю постели, как зародыш. Ее большой палец не был засунут в рот; он неприкаянно торчал возле губ, словно она его долго сосала и этим утомила, да так, что он выбрался наружу. Джулия прильнула к сестре со спины и положила руку ей на бедро. Такая поза во сне была для них совершенно естественной — как отголосок внутриутробной жизни.

Выражение лица у них было разным: Валентина спала чутко, наморщив лоб и зажмурив глаза. Джулия во сне гримасничала. Под тонкими скорлупками век глазные яблоки бегали туда-сюда. Ей снилось, как она пришла на озеро в родном Лейк-Форесте. По пляжу носились дети. С радостными воплями они ныряли в невысокие волны. Почувствовав на коже брызги озерной воды, Джулия поежилась. Потом ей приснился дождь. Дети побежали к своим родителям, которые торопливо собирали игрушки и флакончики с защитным лосьоном. Дождь полил стеной. «А где машина?» — подумала Джулия и тоже бросилась бежать…

Ей в лицо плеснули водой. Еще не проснувшись, она прикрыла щеку ладонью. Тут проснулась Валентина; она села и покосилась на Джулию. С потолка на одеяло тонкой струйкой текла вода и просачивалась на грудь Джулии.

— Ой, Джулия, просыпайся!

Перед тем как проснуться, Джулия всхрапнула. Ей потребовалось не меньше минуты, чтобы осознать происходящее. К тому времени как она выбралась из-под одеяла, Валентина уже сбегала в кухню, притащила огромную суповую кастрюлю и подставила ее под струю. Вода забарабанила по дну. Постель промокла насквозь. Штукатурка над кроватью вспучилась и начала крошиться. На глазах у растерянных близнецов кастрюля наполнялась водой. В ней плавали куски штукатурки, похожие на ошметки творога.

Валентина села в кресло у кровати.

— Что скажешь? — спросила она. На ней были свободные белые трусы и маечка на тонких бретельках; руки и ноги покрылись гусиной кожей. — Дождя нет. — Запрокинув голову, она разглядывала потолок. — Может, кто-то собирался принять ванну и забыл выключить воду?

— Тогда бы вот там была протечка, разве нет? — Джулия подошла к ванной и щелкнула выключателем. Потом внимательно осмотрела потолок. — Абсолютно сухо, — сообщила она Валентине.

Они переглянулись; в кастрюлю ручейком текла вода.

— Ничего себе, — сказала Джулия. — Не знаю, что и думать. — Она накинула старый купальный халат — розовый шелковый балахон, купленный в благотворительном магазине «Оксфам». — Сбегаю наверх, посмотрю.

— Я с тобой.

— Нет, ты здесь останься: вдруг кастрюля переполнится.

Мысль была своевременная: вода и в самом деле стремительно прибывала.

Джулия вышла из квартиры и побежала по лестнице. До этого случая она ни разу не поднималась на третий этаж. На площадке громоздились стопки газет, в основном «Гардиан» и «Телеграф». Дверь была приоткрыта. Джулия постучалась. Ответа не было.

— Есть кто-нибудь дома? — позвала она.