Читать книгу "Дочки-матери - Татьяна Устинова"

Два выходных они с Таганцевым тоже провели легко и беззаботно. Костины коллеги, с которыми он успел подружиться за то время, что работал здесь, организовали им рыбалку на Голубом озере. Костя, который до рыбалки был сам не свой, зажегся самой идеей, а Натка, которую он горел желанием приобщить к своему хобби уже несколько лет, не стала отказываться, несмотря на то что первый свой опыт рыбалки до сих пор вспоминала с содроганием. Не ее это было занятие, совсем не ее, но тут спорить она не стала.

Озеро действительно оказалось голубым, не обманывало название. Видимо, виной тому было достаточно высокое содержание в воде меди, ни в какие мистические причины рациональная Натка не верила. Пожалуй, купаться в такой неестественно голубой воде она бы побоялась, но купальный сезон давно был закрыт, так что ей оставалось только сидеть в наскоро поставленной на берегу палатке у разведенного костра и смотреть, как мужчины, в том числе ее Костя, азартно забрасывают в воду удочки.

Вообще-то, по большому гамбургскому счету, озеро на самом деле было карьером, из которого в свое время брали песок для постройки объездной дороги к новому мосту через Волгу, но как рекреационная зона вполне годилось, тем более что, судя по радостным таганцевским возгласам, рыба ловилась вполне неплохо.

Потом все вместе варили уху из плотвы и окушков в эмалированном ведре, под конец сунули в варево горелое полено, а потом влили стакан водки. Натка сначала опасалась это есть, а потом попробовала, и оказалось так вкусно, что она слопала содержимое целой металлической миски и еще попросила добавки. И было так славно и спокойно сидеть у костра и есть уху под неспешные, очень мужские разговоры, что Натка совсем расслабилась и даже заснула на плече у Таганцева после сытной еды, и снова ей снилось что-то хорошее, и, кажется, там, внутри сна, плескалась рыба в реке, била хвостом, исполняя заветные желания.

К вечеру воскресенья, когда они вернулись в гостиницу, у Натки было ощущение, что она побывала в полноценном отпуске. Когда она поделилась этим удивительным чувством с мужем, тот засмеялся.

– Вот, а ты никогда не понимала, что я нахожу в рыбалке. Это самый лучший способ привести себя в порядок и прочистить мозги из всех, что я знаю. Эх, Натусик, глядишь, такими темпами я еще из тебя знатную рыбачку сделаю.

Утром понедельника они снова поехали в детский дом. Мрачная Марина Васильевна, видимо, успевшая навести справки, металлическим голосом сообщила им, что, рассмотрев их заявление и приложенные справки органов опеки и попечительства, приняла положительное решение о гостевом режиме для Насти Васильевой. Сегодня с девочкой можно было пообщаться в присутствии работников дома ребенка, в том числе психолога, завтра на несколько часов взять погулять и в случае положительной реакции ребенка в среду увезти в Москву на срок до трех месяцев.

О том, хватит ли им трех месяцев для того, чтобы оформить все необходимые для удочерения документы, Натка старалась не думать. Она была убеждена, что дорогу осилит идущий, тем более что усыновлять ребенка нужно через суд, а значит, сестра Лена, то есть судья Кузнецова, обязательно поможет.

– Подавать заявление в суд об удочерении Анастасии вам придется здесь, в Энгельсе, – словно прочитав Наткины мысли, заявила Марина Васильевна. – Надеюсь, это вы понимаете?

– Почему? – удивилась Натка. – Мы же все процедуры с опекой прошли в Москве. И школу приемного родительства тоже можем пройти по месту жительства.

– Можете. А суд по установлению родительских прав проходит по месту нахождения ребенка, то есть в Энгельсе. Так что вам придется приехать сюда и для подачи заявления, и потом на собственно судебный процесс, да и одним заседанием он может не ограничиться, так что имейте в виду, когда будете планировать время. Согласятся ли на столь долгое отсутствие ваши работодатели, особенно ваши, товарищ Таганцев.

– Ничего, я веб-дизайнер, поэтому могу работать удаленно, – сообщила Натка, хотя слова директрисы и застали ее врасплох. – Вы за нас не переживайте, Марина Васильевна. Мы справимся.

Эх, если бы она могла быть уверена в том, что говорила. Костя, словно прочитав ее мысли, слегка сжал ей руку повыше локтя, успокоил.

С Настюшкой они встретились в игровой комнате. Привела ее женщина, представившаяся психологом Екатериной. Выглядела она гораздо более приветливой, чем Марина Васильевна.

– Я буду рада, если у вас с Настюшей сложится. Девочка чудесная, не капризная, добрая. Только не везет ей почему-то, многие к ней присматриваются, а как до дела доходит, так и стопорится все. Один раз почти удочерили, да заболела она, а пока в больнице лежала, приемные родители испугались и другого ребенка взяли, здорового. А в других случаях все какая-то канитель получалась, даже и не знаю почему.

У Натки с Таганцевым как раз был ответ на этот вопрос. Правы были коллеги-оперативники, утверждавшие, что Настюша была просто выгодным товаром, за который хотелось получить побольше. Им даже не верилось, что в их случае директриса сдалась так быстро. Или все-таки не сдалась?

Впрочем, думать об этом было некогда, потому что Настя отпустила руку Екатерины, подбежала к Натке, ткнулась личиком в коленки.

– Ты все-таки за мной вернулась?

Натка почувствовала, как у нее ком встал в горле.

– Вернулась, Настенька, – сказала она тихо. – Мы с тобой сейчас поиграем, завтра сходим погулять, а послезавтра поедем к нам в гости.

– К вам?

– К нам с… дядей Костей, – она запнулась на мгновение, потому что не знала, как им обозначать себя. Если получится, что они задумали, то мамой и папой, но пока еще не получилось. Правильно ли давать ребенку ложную надежду? Тем более такому маленькому.

Настя выглядела точно такой же, какой Натка запомнила ее с первой встречи. Голубоглазый ангелочек с льняными кудряшками на голове, тоненькие ножки и ручки, немного бледненькое личико. Один из передних зубиков немножко кривой, словно рос неправильно. Натка слышала, что так бывает, когда ребенок в период формирования молочных зубов постоянно что-то сосет, например палец. А брошенные родителями дети постоянно сосут палец, чтобы тем самым уменьшить материнскую депривацию. Неудивительно, что зубик вырос неправильно. Бедная девочка.

Все в Насте вызывало у Натки желание ее пожалеть, посочувствовать. Наверное, это было неправильно, но ничего-ничего не могла она с собой поделать. «Бедная сиротка» – то и дело приходило в голову. «Бедная сиротка». Не самая лучшая стартовая позиция для воспитания ребенка. Натка это понимала.

– Дядя Костя – это ты? – Девочка смело смотрела в глаза Таганцеву. – Я тебя помню, ты ко мне в больницу приходил, да?

Что ж, для без малого трехлетнего ребенка она еще и сообразительная. Говорила девочка тоже довольно чисто. Все буквы выговаривала, слова не коверкала. Воспитателям в детском доме, пожалуй, можно поставить пятерку.

Таганцев наклонился, подхватил Настю на руки, прижал к себе.

– Да, хорошо, что ты меня помнишь. Ты мне обещала показать, какие игрушки любишь.