Читать книгу "Седьмой сын - Орсон Скотт Кард"

– Вы случайно не занозились? – участливо осведомился священник.

Легче было сказать: «Ага, занозу посадил». Но Сказитель всегда говорил только то, во что верил.

– Отец, – промолвил Сказитель, – на этот алтарь наложил лапу дьявол.

Скорбную улыбку священника как корова языком слизнула.

– Вы умеете различать следы дьявола?

– Это дар Господа, – кивнул Сказитель. – Умение видеть.

Священник внимательно изучил странника, сомневаясь, верить ему или нет.

– Тогда вы, наверное, способны разглядеть и касание ангела?

– Да, следы добрых духов я тоже умею различать. Я не раз видел их в прошлом.

Священник помедлил, будто на языке его вертелся какой-то очень важный вопрос, который он почему-то боялся задать. Но колебания длились недолго: дернув плечами и отогнав от себя искушение, священник вновь заговорил, но теперь уже с оттенком презрения:

– Нелепица. Вы можете обмануть простых людей, но я получил образование в Англии, и меня не так-то просто сбить с толку всякими разговорами о скрытых силах.

– А-а, – протянул Сказитель, – следовательно, вы человек образованный…

– Как и вы, впрочем, судя по вашей речи, – отозвался священник. – Ваш акцент напоминает южноанглийский.

– Академия искусств лорда-протектора, – подтвердил догадку Сказитель. – Я получил образование гравера. И поскольку вы приверженец шотландской церкви, осмелюсь предположить, что вы могли видеть мои работы в книге для ваших воскресных школ.

– Стараюсь не обращать внимания на подобные глупости, – поморщился священник. – Гравюры, на мой взгляд, не что иное, как бессмысленная трата бумаги, которую можно было бы отдать несущим правду словам. Если, конечно, эти гравюры не иллюстрируют предметы, виденные художником воочию, как, например, анатомические рисунки. А игра воображения художника никогда не производила на меня впечатления – сам я могу вообразить ничуть не хуже.

Поймав священника на слове. Сказитель решил задать вопрос, непосредственно волнующий его:

– Даже если художник одновременно пророк?

Священник мудро прикрыл глаза:

– Дни пророчеств остались в далеком прошлом. Подобно тому презренному изменнику, одноглазому пьянице-краснокожему, что поселился на другом берегу реки, все нынешние самозваные пророки – чистой воды шарлатаны. Если б в наши времена Бог пожаловал пророческий дар хоть одному художнику, то, не сомневаюсь, мир был бы затоплен волной всяких малевщиков и бездарностей. И они бы незамедлительно потребовали общего признания в качестве пророков – тем более что тут дело пахнет немалыми деньгами.

Сказитель ответил довольно мирно, голословные обвинения священника требовали возражения:

– Человеку, который проповедует слово Господне за деньги, не следует критиковать подобных ему, которые зарабатывают на жизнь, открывая людям глаза.

– Я был посвящен в духовный сан, – ответил священник. – Художников же никто не посвящает. Они сами себя посвящают.

Другого ответа Сказитель и не ожидал. Стоило священнику почувствовать, что его идеи не имеют реального подкрепления, как он сразу прикрылся церковными властями. Как только судьями становятся высшие мира сего, всякие аргументы теряют смысл. Поэтому он решил вернуться к более насущной проблеме.

– Этого алтаря касались когти дьявола, – повторил Сказитель. – Я обжег палец, дотронувшись до него.

– Я неоднократно до него дотрагивался, и у меня с пальцами все в порядке, – заметил священник.

– Ну естественно, – согласился Сказитель. – Ведь вы же приняли сан.

Сказитель даже не пытался скрыть прозвучавшее в голосе презрение. Священник аж взвился, разве что не отпрыгнул от него. Но Сказитель привык не смущаться людского гнева. Злость означает, что собеседник слушает и отчасти верит ему.

– Что ж, поведайте мне тогда, раз у вас столь острые глаза, – прошипел священник. – Поведайте мне, касалась ли этого алтаря длань посланника нашего Господа?

Очевидно, священник намеревался устроить ему испытание. Сказитель понятия не имел, какой ответ сочтет священник правильным. Да это было и не важно – в любом случае Сказитель ответил бы на этот вопрос только правдой.

– Нет.

Неверный ответ. Самодовольная улыбка расползлась по физиономии священника.

– Так, значит? Вы утверждаете, что нет?

Может быть, священник себя считает святым и думает, что его руки способны оставлять печать Божественной силы? Этот вопрос следовало немедленно прояснить.

– Большинство священников не способны оставлять следы света на предметах, которых касаются. Людей, обладающих подобной святостью, крайне мало.

Нет, очевидно, священник не себя имел в виду.

– Вы достаточно сказали, – молвил он. – Теперь я окончательно уверился, что вы обыкновенный мошенник. Убирайтесь из моей церкви.

– Я не мошенник, – возразил Сказитель. – Я могу ошибаться, но лгать – никогда.

– А я никогда не поверю человеку, который утверждает, будто никогда лжет.

– Человек склонен приписывать собственные добродетели своему окружению,

– заметил Сказитель.

От ярости лицо священника вспыхнуло ярко-багровым цветом.

– Вон отсюда, не то я вышвырну тебя!

– С радостью уйду, – согласился Сказитель, торопливо зашагав к двери. – И надеюсь, больше мне не доведется побывать в церкви, проповедник которой ничуть не удивляется сообщению, что его алтарь осквернил сам сатана.

– Я не удивился твоим словам, потому что не поверил им.

– Неправда, вы поверили мне, – ответил Сказитель. – Но также вы верите, что алтаря касался ангел. Вот во что вы верите. Но, говорю вам, ни один ангел не может дотронуться до него, не оставив видимого мне следа. А я вижу на алтаре лишь одну отметину.

– Лжец! Да ты сам послан сюда дьяволом, дабы сотворить свои грязные некромантские дела в доме Господнем! Изыди! Вон! Заклинаю тебя сгинуть!

– А мне показалось, что столь образованные церковники, как вы, не практикуют изгнание дьявола.

– Вон! – во всю глотку заорал священник, так что на шее у него вздулись вены.

Сказитель напялил шляпу и широким шагом удалился. За спиной раздался грохот захлопнувшейся двери. Он пересек холмистый луг, заросший пожелтевшей осенней травой, и вышел на дорогу, которая вела прямиком к дому, о котором говорила та женщина. К дому, в котором, как она утверждала, с радостью примут прохожего странника.

Вот в этом Сказитель не был уверен. Еще ни разу, ни в одной деревне он не посещал больше трех домов: если с третьей попытки не находил понимания, то предпочитал отправиться дальше в путь. Сегодня уже первая попытка была крайне неудачной, а вторая встреча прошла еще хуже.