Читать книгу "Криминальный гений - Эван Рэтлифф"

Путь Хантера в службу безопасности Леру напоминал проделанные другими бывшими военными. После отставки в 2004 году он вернулся на родину в город Оуэнзборо, где хотел осесть с женой, двумя сыновьями-подростками и двумя собаками. Но семейный очаг казался скучным в сравнении с высадками в далеких краях и войнами в Ираке и Афганистане, с работой в частных охранных компаниях, суливших большие гонорары и возможность применить силы. Нанятый и вскоре уволенный их «Блэкуотер Секьюрити Консалтинг», он нашел место в «ДинКорп», дававшей работу по контрактам и тесно связанной с американскими военными. В 2006 году Хантер направился в Ирак, где его занятиями были сбор образцов ДНК у иракцев и расследование взрывов. Он трудился, постоянно рискуя стать мишенью снайперской пули или попасть под минометный обстрел, помогал раненым при нападениях террористов-смертников. Вернулся домой через два года Хантер совсем другим человеком, более раздражительным и недовольным. У него появились проблемы со сном, он просыпался, подскакивая. «Я проводил много времени у себя в гараже, — написал он позже, — избегал бывать на людях. Я просто хотел побыть один, не выходить на улицу и ничего не делать. Жена сказала, что я нуждаюсь в помощи, но я не смог бы работать по контракту без врачебной помощи». Вместо этого он подписал договор с еще одной подобной компанией «Трипл Кэнопи» и вернулся в Багдад. Через год его приятель Тим Вамвакьяс оповестил его о том, что ему самому посчастливилось попасть на более удобную работу, у богатого человека в Маниле.

В доме в Дасмариньяс Виледж Клауссен поначалу счел Хантера угрюмым типом. Но потихоньку Хантер раскрывал себя перед ним, и оба, Де Мейер и Хантер, признались, что они служат Леру в качестве разъездной надзорной команды. Их задания могли быть какими угодно, от устрашения должников, не заплативших в срок, до шокирующих актов насилия против тех, кого Леру подозревал в воровстве. «Обычно они не прибегали к оружию, я думаю, — сказал Клауссен. — Джо легко мог расправиться с кем-нибудь без пальбы». Убийства назывались «премиальной работой» или «мокрой». Поручения распределял Дейв Смит, а Леру требовал фото в подтверждение того, что задание выполнено.

«Иногда они разговаривали о том, что сделали. «Я сломал этому парню палец и слышал треск, — продолжал Клауссен. — Хвастались этим с наслаждением».

Клауссена тревожили их рассказы, хотя он и не знал, насколько стоит им доверять. В конце концов, Крис был его старым другом. «Я много раз спрашивал: «Да что, мать твою, с тобой такое?» Деньги штука хорошая, отвечал Крис. Клауссен продолжал: «Дело было не в деньгах. Никто никогда бы не подумал, что вот этот парень, возможно, вправду совершил что-нибудь эдакое? А почему нет? Это ж весело, сказал бы Крис».

Однако Клауссен полагал, что до тех пор, пока ему самому не прикажут действовать подобным образом, он может работать на организацию, позволяющую себе прибегать к насилию. Собственные обязанности вызывали удивление тем, что от него не требовали применять его навыки, как было и в том случае, когда Леру послал его на Коморские острова у берега Мозамбика зарегистрировать одну яхту «Моу Мань Дай». Он получил указания обратиться к местному юристу, который привел его к министру. Не найдя на острове отеля в рамках предписанного стандартного бюджета, 80 долларов за ночь, он снял номер за 250. Неделю он прождал от Смита согласия на оплату номера и перевода денег через Western Union. Наконец, они пришли, но тем временем Леру решил зарегистрировать «Моу Мань Дай» на Филиппинах. Клауссен вернулся домой.

«Много раз мы делали что-то, о чем думали: что за фигней мы занимаемся? Мы не понимали, в чем тут смысл, — рассказал Феликс. — Спрашиваешь себя, для чего все это. Просто ему взбрело в голову и он один точно знает, почему именно так, а не по-другому. И он берет и посылает тебя куда-то».

Де Мейер долго целыми днями играл в видеоигры у широкоэранного телевизора в их жилище в ожидании, что Смит передаст новое поручение Леру. «Он хотел, чтобы мы что-то делали, ведь платили нам независимо от того, на задании мы или нет. Но иногда нам неделю-другую нечем было заняться».

Три товарища по одному дому не имели представления о том, в чем задействованы остальные сотрудники Компании. Они видели, как околачивались в баре «У Сида» те, кто, по их мнению, тоже работал на Леру, но держали дистанцию. Боссу, как им было известно, нравилось, когда его подчиненные существуют отдельно друг от друга.

«Все боялись Леру, все понимали, на что он способен. И он не стеснялся накидываться на одного из нас». Клауссен, Хантер и Де Мейер заключили меж собой договор: если один из них обнаружит, что другой угодил в расстрельный список Леру, он сообщит об этом. Тогда они инсценируют покушение, подделают фотографии, успокоят Пола во что бы то ни стало и дадут шанс намеченной жертве сбежать.

Вскоре Клауссену довелось своими глазами увидеть, что происходит, когда Леру думает, что его предают. В конце 2008 года ему была поручена новая работа в Маниле: следить за Стивом Ханом, одним из братьев-зимбабвийцев, который растратил попусту миллионы долларов босса. Как понял Клауссен, Леру напрямую ответил, как поступить с братьями Ханами: «Он не раз говорил Дейву Смиту: «Просто на хрен прикончите их, я не хочу больше об этом слышать». Смиту пришел в голову альтернативный план: выманить братьев на Филиппины, посулив им еще денег, и подставить их. Братья проглотили наживку, а когда они прилетели на Филиппины, Леру дал им указание забрать портфель с наличными из офиса юриста. Когда они вышли из офиса, их такси задержали полицейские, получившие наводку от Смита. Портфель открыли, и вместо денег там оказалось пять килограммов кокаина. Полиция арестовала Эндрю, а Стив остался на свободе, взятый в одном манильском жилом доме под надзор Клауссена, пока не вернет деньги. «Смит сохранил им жизнь, — сказал Феликс, — потому что он, по-моему, почуял запах денег». Но, с другой стороны, «Леру не хотел ждать. «Ни черта у них, мать их, нет. Они проглядели деньги? Ну так и пускай прощаются с жизнью». Это было вполне в духе Леру». Наблюдать за жертвой вымогательства, пока его брат томился в филиппинской тюрьме, было заданием, казавшимся со стороны безумным, «шизой», по словам Клауссена. Но в морально запутанном мире Компании оно соответствовало некой строгой логике. Через некоторое время Смит опять помахал еще одной толстой пачкой купюр перед Клауссеном, предлагая ему, Хантеру и Де Мейеру «мокрое дело».

— У меня есть кое-какое поручение, — сказал ему Смит, — надо пойти и сломать несколько пальцев и еще отрезать один. Как тебе?

«Что, на хрен, не так со всеми этими людьми?!» — подумал Клауссен. Тогда, в начале 2009 года, Леру лично вызвал Клауссена и предложил исполнить одно задание. Это была особая работа, важнейший для Компании проект, и ему нужен был человек ответственный и амбициозный, готовый взять на себя надзор. Намерения Леру, насколько Клауссен понял их, могли бы показаться смехотворными, невероятными: он хотел открыть предприятие по ловле тунца в Сомали.

Звучало безумно. Однако, когда Леру объяснил, Клауссену стала понятна перспективность затеи. В последние годы новости кишели рассказами о сомалийских пиратах, которые выходят на судах в Индийский океан, вооруженные автоматами Калашникова, и нападают на проходящие корабли. Действовали они по простой схеме: требовали выкуп за освобождение команды и судна и ждали, когда западные страны и компании по доставке грузов заплатят. Но меньшей известностью пользовалось происхождение этого пиратского промысла. Поначалу это была попытка прогнать иностранные рыболовные суда из вод Сомали, богатых тунцом, акулами и другой ценной добычей. Затем пираты пошли дальше и стали искать мишени более прибыльные — нефтяные танкеры и грузовые корабли, хотя западным СМИ они выдавали себя, как и прежде, за своеобразную неофициальную береговую охрану, которую не могло содержать разрушенное государство. Преуспели они и в достижении первоначальной цели, запугав иностранных рыболовов, разорявших запасы рыбы. Теперь ее стало много, но никто уже не вылавливал. Леру показал Клауссену спутниковые фотографии больших скоплений тунца прямо у берега, бери не хочу. Он рассуждал так: компания, учрежденная прямо на месте, работая с позволения пиратов, но отправляя улов в разные страны, могла бы сорвать куш.