Читать книгу "Список ненависти - Дженнифер Браун"

Я промолчала.

Мама уронила ладонь с дверной ручки.

– Вы когда-нибудь имели дело с подобными случаями?

Доктор Хилер отвел взгляд.

– Я имел дело с насилием. Но с подобным – никогда. Думаю, я смогу вам помочь, но не хочу обманывать вас и говорить, что точно знаю, как все уладить. – Он снова посмотрел на меня, и в его печальных глазах отразилась самая настоящая боль. – То, через что ты прошла, – ужасно.

И я опять промолчала. С доктором Хилером молчать было просто. Доктор Дентли упек бы меня за это в психушку. Доктор Хилер, похоже, этого ожидал.

– Я буду в коридоре, – сказала мама, выходя из кабинета.

Я не смотрела на нее, уставившись в пол.

Доктор Хилер прикрыл дверь, и наступила такая тишина, что я услышала тиканье часов и шорох обивки, когда он опустился в свое мягкое кресло.

– Сейчас один из тех моментов, когда невозможно подобрать подходящие слова, – тихо произнес доктор Хилер. – Могу только представить, через какой ужас ты прошла и как трудно тебе приходится теперь.

Я передернула плечами, все еще не в силах поднять на него глаза.

Он прочистил горло и сказал, слегка повысив голос:

– Сначала ты оказалась свидетельницей массового убийства, получила ранение и потеряла любимого человека. Все это плохо сказалось на отношениях со школой, с семьей и друзьями. А теперь ты застряла в кабинете с толстяком-мозгоправом, который хочет залезть тебе в голову.

Я вскинула на него взгляд, не поднимая головы, чтобы он не заметил моей улыбки. Но он, должно быть, заметил, так как тоже улыбнулся уголками губ. Он мне уже нравился.

– Послушай, – сказал он. – Плохо не только то, что случившееся страшным образом отразилось на тебе, но и то, что ты практически не контролируешь происходящего с тобой сейчас. Мне бы хотелось, чтобы здесь все было по-другому. Мне бы хотелось отдать контроль в твои руки. Мы будем двигаться вперед с той скоростью, какую выберешь ты. Если я подниму тему, на которую ты не захочешь говорить, или буду слишком давить на тебя, просто скажи об этом, и я сменю тему.

Я приподняла подбородок.

– Почему бы при следующей нашей встрече не начать с разговора о том, чем ты увлекаешься, какой твоя жизнь была до случившегося? Будем понемногу узнавать друг друга. Как тебе это?

– Согласна, – ответила я.

Мой голос был тихим и слабым, но я удивилась, что он вообще прозвучал.

13

На следующее утро, проснувшись и спустившись вниз, я обнаружила в кухне детектива Панзеллу. Он сидел за столом с чашкой кофе напротив мамы. Мама улыбалась. Я давно уже не видела у нее такого просветленного лица. Детектив по обыкновению выглядел мрачноватым, но на удивление расслабленным. Может, не будь мы с ним оба теми, кем являлись, он тоже бы улыбался.

Я прохромала в кухню. Резиновые наконечники на костылях скользили по линолеуму, и я боролась с ощущением, что земля уходит из-под ног. После операции оно охватывало меня уже бессчетное количество раз. Я все еще была под действием кучи лекарств – болеутоляющих и психотропных. И меня все еще пьянила неожиданная свобода.

– Валери, – сказала мама, – детектив принес хорошие новости.

Я хотела сесть за стол, но передумала и прислонилась к самому концу кухонной стойки, подальше от детектива Панзеллы. В больнице я была лишена возможности от него отдалиться, чего страстно желала.

Я внимательно оглядела его. Он был в своем неизменном коричневом костюме, но похоже, прямо перед приходом к нам принял душ. На самом деле от него до сих пор пахло мылом, причем тем же мылом, каким пользуемся мы. И аромат его бальзама после бритья я слышала тоже. Меня замутило. На глаза невольно навернулись слезы. Если бы не больная нога, я бы с криком выскочила на улицу и как можно дальше убежала от этого человека.

– Здравствуй, – поздоровался он и развернулся ко мне лицом, описав своей кружкой по столу небольшую дугу.

Позже я буду оттирать оставшийся от нее липкий след с таким чувством, будто избавляюсь от него самого. Стираю его навсегда из своей жизни.

– Здрасьте, – ответила я.

– Валери, детектив Панзелла пришел сказать, что ты больше не являешься подозреваемой.

Я промолчала, усомнившись в том, что не сплю. Может, я все еще лежу в психиатрическом отделении больницы. И через несколько минут проснусь, отправлюсь на групповую терапию и расскажу всем о своем сумасшедшем сне. Шизофреник Нэн начнет орать что-нибудь про террористов, Дэйзи заплачет и примется теребить бинты на своих запястьях, а Энди, наверное, пошлет меня лесом. Идиот-психотерапевт будет молча сидеть, кивая, как китайский болванчик, и никого не одергивая, а потом отошлет нас на завтрак принять утренние «пилюли».

– Правда замечательные новости? – спросила мама.

– Правда, – согласилась я.

Что еще я могла ответить? Слава богу? Я же вам говорила? Почему? Тогда это все казалось неподходящим. Поэтому я ограничилась простым «правда» и добавила:

– Спасибо.

Прозвучало ужасно глупо.

– К нам пришел свидетель, – объяснил детектив, отпивая кофе из чашки. – Точнее, свидетельница. Она потребовала встречи со мной и окружным прокурором. Ее показания подробны и убедительны. Тебе не предъявят обвинения.

Я была точно в дурмане. Хотелось проснуться, потому что от облегчения закружилась голова и стало слишком хорошо. А значит, станет очень плохо, когда я проснусь и мне по-прежнему будет грозить тюрьма.

– Стейси? – прохрипела я, потрясенная тем, что она выгораживает меня, хотя не доверяет и больше не хочет быть мне подругой.

Детектив покачал головой.

– Блондинка. Высокая. Одиннадцатиклассница. Она все повторяла: «Валери ни в кого не стреляла».

Никто из моих подруг не подходил под это описание.

14

– Итак, расскажи мне что-нибудь о Валери, – попросил доктор Хилер в нашу следующую встречу. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и перекинув ногу через подлокотник.

Я передернула плечами. Как бы меня ни раздражали вечное присутствие мамы и ее встревоженные взгляды, я пожалела о том, что она не осталась с нами на этом сеансе.

– О том, почему я говорила о самоубийстве и так сильно ненавидела людей?

Доктор Хилер покачал головой.

– Нет, расскажи мне о себе. Что ты любишь? Что умеешь? Что для тебя важно?

Я окаменела. Для меня давно уже не было ничего важнее произошедшей в школе стрельбы. И не знаю, будет ли когда-то в будущем.

– Ну хорошо, давай начну я, – улыбнулся доктор Хилер. – Я ненавижу приготовленный в микроволновке попкорн. Я чуть не стал адвокатом. И я могу сделать сальто-мортале назад. А ты? Расскажи мне о себе, Валери. Какая музыка тебе нравится? Какое мороженое ты любишь?