Читать книгу "Спецназ князя Дмитрия - Алексей Соловьев"

– Горячий ты, жадный… Я за Костькой забыла уж, когда и стонала сладко…

– А мальца все ж сотворил твой Костька ладного, – не открывая глаз, бормотнул Федор. – Мне же теперь надо новую жену искать, чтоб род не прервался…

Глубокий женский вздох, и вдруг, словно удар грома:

– То ж твое чадо, Феденька! От тебя понесла, когда мы под возом ноченьки коротали!

Федор приподнялся на локте:

– Не врешь?

– Вот те крест!

– Пошто ж матери в свое время не поведала, глупая?

– А зачем? Жена твоя жива была, боярыня ж сама велела за Костьку замуж идти, чтоб дворню плодить да его ко двору покрепче привязать. Коль не веришь – глянь на Антипку! Ваша порода, Федоровская!

Боярин надолго замолчал, осмысливая неожиданную весть. Ефросинья невесомо погладила его по щеке:

– Узнал – и забудь. Для того поведала, чтоб знал, коли черная меня приберет. Помни, более никто не ведает, что Антипка – боярских кровей. Будем жить, как жили, а там как Господь повелит. Дай я встану, любый, хлеба, поди, сгорели уже. Чем работников твоих кормить ноне буду?!

Жить «как жили» у Федора далее не получилось. Когда Константин был в отъезде (а отсылать его хозяин стал все чаще!), Фрося вновь обнимала боярина. Догадывался ли обманываемый муж об их отношениях? Скорее всего да, такое трудно утаить. Но молчал… до поры до времени. Пока вернувшиеся из Москвы мужики, отвозившие на двор тысяцкого рыбу и фураж для коней, не сообщили:

– Боярин, Костька пропал!

– Как пропал?

– Разгрузились мы, поели. Порешили из утра обратно двигаться. Костька сказал, что до торга прогуляется, жене подарок купит. Ну и… не возвернулся.

– Стражу на воротах не вопрошали?

– Мы вельяминовскому ключнику обо всем поведали, но ответа так и не дождались. Ты велел к субботе возвернуться, вот мы обратно и поспешили. Была еще причина: отец твой из Сарая приехал, просил повидать его. Сам зело занят, не может Кремника покинуть. Так что вопроси там сам ключника про Костьку, боярин!

Спустя сутки сын радостно обнял отца:

– Пошто приехал, батя? Князь вызвал, аль случилось что?

– Случилось…

Иван понизил голос и продолжил:

– Василий Кирдяпа, сын Дмитрия Суздальского, в ставке хана Азиза появился. Дары привез новому хану, ярлык для отца великокняжеский просит. Кроме как мне, некому боле было с этой вестью в Москву гнать. Днями в Суздаль ко князю Дмитрию Алексий посольство ладит, меня тоже в него включил.

– Старшим кто едет?

– Тимофей Вельяминов с племянником Иваном. Надобно обговорить многое с Дмитрием Константиновичем до возвращения сыночка.

– А коли не успеете? – с испугом спросил Федор. – Не покуют вас тамо в железа суздальцы, если ярлык на руки получат?

Иван в ответ промолчал и лишь грустно улыбнулся.

Глава 2

Чума унесла с собою старшего из Константиновичей, Андрея Нижегородского. Его стол занял младший брат Борис, презрев лествичное право и предсмертную волю старшего брата. Укрепив город, он не пустил в Нижний Дмитрия и выпросил на княжение ярлык у хана Булгарского улуса и его главной жены Асан. Дмитрий смирился, ханский ярлык в те годы на Руси решал все: за ним стояли тысячи и тысячи жадных вооруженных кочевников. Он вернулся обратно в Суздаль, ясно не осознавая, как ему теперь поступать далее. Горячий сын Василий начал сам делать все за отца.

Воспользоваться братней замятней решил и митрополит Алексий. То, что Дмитрия не допустили в главный город Суздальского княжества, Москве было на руку. Оставалось лишь попытаться грамотно разыграть эту партию. Весть о появлении Кирдяпы в Сарае очень усложнила планы Алексия. Тимофею Васильевичу Вельяминову было поручено во главе наскоро собранного посольства отбыть в первую столицу одного из старейших княжеств Залесной Руси. Митрополит понимал, что главным было успеть заручиться поддержкой и согласием с его планами более рассудительного и уже успевшего дважды ожечься о великокняжеский стол старшего брата. До его кончины все остальные были для Москвы не слишком опасны. Тимофей Вельяминов вез в Суздаль два заманчивых московских предложения.

Князь Дмитрий был извещен о прибытии московских послов. Его раздирали противоречия: принять посланцев Алексия или дать от ворот поворот. С одной стороны, хлопоты сына в ставке Азиза могли увенчаться успехом, и ярлык на великое княжение вновь окажется в руках Суздаля! С другой… Дмитрий уже дважды с соромом был изгоняем из Владимира. Если Василий привезет лишь бумагу, не подкрепленную татарской конницей, – быть ему битым и в третий раз! Брат Борис ради признания Москвой его прав на Нижний Новгород не двинет с места ни пешца. Прочие удельные князья уже получили славный урок, и последовать участи галицкого и стародубского князей вряд ли кто захочет. И что останется? Старый Суздаль, из земель которого при новом нашествии московских ратей заберут в полон тысячи смердов? Выкупить их обратно не хватит серебра в опустевших кладовых. Ярость детей, которая в конце концов неминуемо обернется против отца? Бесславная и нищая старость?

Если же Алексий проявит милость и поможет вернуть Нижний, это было б неплохо. Город, по достатку своему и подчиненным землям уже не уступавший Великому Новгороду, питал бы серебром своего князя непрерывно. Крепкий союз с Москвою обеспечил бы защиту от степняков. Как быть, куда качнуться?

Дмитрий так окончательно ничего для себя не решил. Когда башенная охрана возвестила, что показался московский поезд, он приказал открыть ворота и ближним боярам встретить послов за стенами города. Сам же спустился с высокого крыльца лишь тогда, когда княжий двор заполнился фыркающими лошадьми, богато одетыми конными, возками, вооруженной немногочисленной охраной. Облобызавшись с Тимофеем Вельяминовым, Дмитрий широким жестом пригласил гостей в дом. На тот день был назначен лишь званый ужин, все деловые переговоры перенесли на следующее утро.

Длинный стол был уставлен рыбными и мясными блюдами, соленьями, пирогами, кашами, заморскими винами, хмельным светлым и темным медом. Но не было за ним того буйного веселья, что царило обычно во время богатых княжеских трапез. Суздальцы настороженно присматривались и прислушивались к московитам, те же опасались слишком захмелеть, памятуя, что они в этом тереме отнюдь не долгожданные гости. Казалось, хозяин лишь ожидал, когда закончится этот долгий ужин, и можно будет спокойно проследовать в свою спальню. Но Тимофей Васильевич был матерым переговорщиком и в нужный момент, когда заговорили о князе Дмитрии Ивановиче, притворно-горько вздохнул:

– Растет великий князь, править все больше учится. Одна только беда: унесла черная брата его Ивана! Ведаешь о том, Дмитрий Константиныч?

– Каждого двора беда эта коснулась. Я тоже брата в землю положил.

– Так у тебя вон дети славные какие растут! Случись чего, отца заменят и в кресле, и в сече. А наш князь один остался в роду. Наследники ему край как нужны! Вот и порешила дума наша боярская вкупе с Алексием женить Дмитрия Ивановича не мешкая. Не желаешь породниться? Твоя Евдокия, поди, уже на выданье?