Читать книгу "Проникновение - Ава МакКарти"

Эшфорд махнул рукой — мол, не стоит благодарности — и продолжил:

— Я знал вашего отца много лет. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

При упоминании об отце Гарри поерзала на сиденье. Ее левое бедро заболело. Она уже жалела о том, что не убрала ногу с тротуара.

— Если позволите, я расскажу вам кое-что о вашем отце, — помедлив, произнес Эшфорд.

Гарри опустила взгляд и уставилась на собственные руки, испытывая острое желание заткнуть уши.

— Знаете, он всегда был авантюристом-одиночкой, — сказал Эшфорд. — Храбрый или безрассудный — это уж как посмотреть. Но так или иначе, он был гением. Когда мы с ним познакомились, он работал в «Шредингере». Это было еще до того, как вы родились.

Гарри задумалась. «Шредингер». Название казалось знакомым, но общий контекст вспомнить не удалось.

Эшфорд повернулся к окну и посмотрел на транспортный водоворот.

— Знаете, однажды он спас мою карьеру.

Гарри, изо всех сил вцепившись в свою сумку, заявила:

— Послушайте, мне пора идти…

— Я тогда очень серьезно вляпался, — не обращая внимания на ее слова, продолжал Эшфорд. — Долго скупал акции фирмы, которая, как я думал, вот-вот созреет для поглощения, а оказалось, что она и даром никому не нужна. Фирма называлась «Шеврон». — Он покачал головой. — Ни разу до этого я не рисковал так из-за акций одной компании. Когда цена стала падать, моя карьера уже висела на волоске. Но тут мне на помощь пришел ваш отец.

Гарри почувствовала, как у нее напряглась нижняя челюсть.

— Позвольте угадать, — перебила она Эшфорда. — Он предложил купить у вас все ваши акции, а потом перепродать их и получить грандиозный навар?

— Нет, он всего лишь посоветовал мне сидеть и следить за газетами.

Гарри удивленно посмотрела на него. Эшфорд спокойно объяснил:

— Два дня спустя появилась небольшая статья, в которой муссировались слухи о том, что «Шеврон» вот-вот будет перекуплен «Кэй-Эс-Эй». Это была неправда, но статья вызвала определенный рыночный ажиотаж — как раз такой, чтобы цена акций подскочила на несколько дней. Я успел избавиться от своих акций, пока цена снова не упала.

Гарри помолчала, переваривая услышанное.

— Так это мой отец запустил дезинформацию в прессу?

Эшфорд кивнул.

— Он знал, что меня выручат любые спекулятивные торги по «Шеврону». Неэтично, конечно, но это спасло мою карьеру. И могло стоить карьеры ему самому.

— Что ж, очень милая история. — Гарри схватила сумку и стала выбираться из машины. — Но поверьте, переступить через мораль никогда не было для моего отца особенной жертвой.

Эшфорд положил ей на руку ладонь, и Гарри обернулась. Его большие печальные глаза глядели прямо на нее.

— Возможно, он был не самым лучшим отцом в мире. И видит Бог, Мириам заслуживает лучшего мужа.

Гарри недоуменно наморщила лоб.

— Вы знаете мою мать? — не скрывая удивления, осведомилась она.

Эшфорд помолчал, глядя куда-то в сторону.

— Я очень хорошо ее знаю. И знаю, что́ ей пришлось пережить за все эти годы. — Он снова посмотрел ей в глаза. — Но видите ли, Сал остался для меня добрым другом. И, что бы вы ни говорили, вы действительно очень на него похожи.

Гарри покачала головой.

— Мать тоже так думает. Потому и недолюбливает меня.

Не обращая внимания на его удивленный взгляд, она повернулась, чтобы выйти из машины, но помедлила, вспомнив о «Шредингере».

— Впрочем, в конце концов его уволили из «Шредингера», не так ли? — с иронией произнесла она и снова оглянулась на Эшфорда.

Вздохнув, он подтвердил:

— Да, примерно через полгода. За один эпизод, не имеющий отношения к делу.

Эпизод, не имеющий отношения к делу. Когда мать рассказывала ей об этом эпизоде, голос ее был полон горечи, — и Гарри понимала почему. Отца поймали на растрате денег вкладчиков и моментально выгнали с работы. Отец остался без заработка и без жилья, с кучей долгов, накопившихся за период азартной жизни. Имея на руках малолетнюю дочь и беременную жену, он не нашел ничего лучшего, как на пару лет скрыться из виду, отправившись в турне по игорному миру. Отец пропустил появление на свет Гарри, предоставив жене в одиночку справляться со всеми трудностями. Неудивительно, что Мириам окончательно разонравились романтические испанские имена.

Гарри вопросительно посмотрела на Эшфорда.

— Это вы помогли ему вернуться в банковское дело после всего, что с ним произошло?

Тот в очередной раз кивнул.

— Да, много лет спустя. Наши пути пересеклись, а я к тому времени занимал такую должность, что вполне мог ему помочь. Я был перед ним в долгу, поэтому решил дать Салу еще один шанс.

Гарри вздохнула. Это-то и плохо. Вечно находился желающий дать ее отцу еще один шанс.

В том числе и она сама.

Глава двадцатая

Камерон открыл пачку «Мальборо» и вынул из нее две сигареты. Одна предназначалась самому Камерону — он закурит ее, когда все будет готово. Другая поможет ему кого-то убить.

Он бросил пачку на кухонный стол перед собой и пристроил обе сигареты на краю пепельницы. Посередине стола стояла стеклянная ваза для фруктов. Он придвинул ее к себе и внимательно посмотрел на содержимое. В вазе хранилась его коллекция сувенирных спичечных книжечек. Камерон помешал их пальцем, прислушиваясь к картонному шороху. Он собрал их уже почти две дюжины, и каждая была связана с каким-нибудь воспоминанием.

Он наугад вынул из вазы одну из книжечек и поглядел на ее обложку: библейская пташка на зеленом фоне. Камерон повертел книжечку в пальцах и кивнул, вспомнив, как было дело. Гриль-бар «Голубь», Голуэй. Четыре года назад. Молоденькая светловолосая девка из бара. У нее была прическа вроде шипов и шикарный рот. Правая нога Камерона запрыгала на ступне, как на мячике — вверх-вниз. Трудная была девка. Слишком много крови.

Пошарив в вазе, он выудил оттуда другую книжечку. На этой был ухмыляющийся матадор, весь в синем; за спиной у него с идиотским видом распластался озадаченный бык. Камерон усмехнулся. «Эль Тореро». Он погладил обложку книжечки большим пальцем, вспомнив черноволосую официантку из Мадрида. Он подумал о ней уже второй раз за последние два дня. По его телу рябью пробежала неудержимая дрожь. Этой он сдавил шею руками. Камерон схватил себя за правое колено, сжал его что было сил и не отпускал до тех пор, пока дерганье не прекратилось. После этого он бросил испанскую книжечку обратно в вазу. Жалко ее тратить. Хватит и «Голубя».

Камерон придвинул к себе пустую металлическую урну для бумаг и пристроил ее на полу, зажав ногами. Затем, упершись локтями в колени, он наклонился над урной, вскрыл зеленую спичечную книжечку и отогнул ее обложку назад, так чтобы книжечка полностью развернулась. Внутри, плотно прижавшись друг к другу, лежали спички, упакованные в два слоя. Одну за другой он выдвинул верхние спички, чтобы ослабить плотность упаковки, и, вытащив спичку, по очереди прикурил обе сигареты. Делая глубокие затяжки, он на секунду закрыл глаза и посмаковал головокружительный никотиновый приход.