Читать книгу "Зеркало Медузы - Роберт Мазелло"

Впрочем, он воспринимал Флоренцию не только как огромный музей под открытым небом. С. недавних пор город стал местом, где мог храниться ключ к спасению его сестры. И он не желал тратить зря ни одной лишней секунды.

День выдался солнечный и прохладный, воскресенье. Хотя Дэвид прожил во Флоренции несколько лет, ему снова пришлось привыкать к изогнутым и узким улочкам, петлявшим между многоэтажными, выкрашенными охрой домами. В юности, будучи фулбрайтовским стипендиатом, он бродил по этим историческим местам со смятой картой города, европейским паспортом и горстью лир в кармане (баксов на пятьдесят, если не меньше). И теперь ему было странно ходить здесь снова, уже при других обстоятельствах. Несколько раз он замечал кафе, в которых засиживался прежде, или галереи, интересовавшие его в ту пору. Переходя улицу и ожидая, когда проедут машины — итальянские водители по-прежнему не соблюдали правил дорожного движения, — он увидел синие жалюзи маленькой гостиницы, бывшей некогда его обителью. Она совсем не походила на «Гранд».

Перейдя Понте Веккьо — старый мост с теснящимися на нем старинными ювелирными лавками и мастерскими, — он остановился, чтобы перевести дыхание и взглянуть на стремительную Арно. В летнее время река часто мелела до размеров небольшого ручейка. Но сейчас ее зеленоватые воды бурлили и пенились под самыми арками. Из всех мостов города Понте Веккьо всегда считался самым величественным и красивым. Именно поэтому только он и сохранился после яростных бомбежек Второй мировой войны. Гитлер, который мнил себя знатоком искусств, посещал Флоренцию в 1938 году. Он настолько проникся симпатией к Понте Веккьо, что приказал «Люфтваффе» сохранить старый мост невредимым. Пожалуй, единственный его поступок, который можно было считать нормальным, подумал Дэвид.

На мосту царило оживление, хотя и не такое безумное, как в летний сезон, когда орды туристов совершали набеги на многочисленные лавки ремесленников. Сами флорентийцы, очень спокойные и практичные — по крайней мере, по итальянским стандартам — почти не замечали богатую историю, жившую в каждой улице их города. На многих старых зданиях над дверными проемами был высечен герб Медичи — треугольник из цветных шаров. А на главной площади города, пьяцце делла Синьория, мемориальная доска отмечала то место, где в 1498 году на костре у столба народ сжег безумных доминиканских священников — Джироламо Савонаролу и двух его последователей. Несколько ужасных лет Савонарола держал город в кровавой узде, борясь за «очищение Флоренции от скверны». Он убивал и калечил несогласных, грабил дома высокородных дворян и уничтожал лучшие произведения искусства, начиная от «святотатственных картин» и кончая серебряными пряжками и пуговицами из слоновой кости. Картины сжигались на кострах, серебро попадало в сундуки монахов… Но затем город очнулся от транса и казнил Савонаролу с такой же варварской жестокостью, с какой тот относился к своим согражданам.

Дэвид вышел на широкую городскую площадь, где находилось одно из самых популярных исторических мест — Лоджия деи Ланци, с ее пантеоном всемирно известных статуй: «Юдифь и Олоферн» Донателло, «Давид» Микеланджело и шедевр Челлини, бронзовый «Персей», державший в руке отрубленную голову Медузы. Даже яркое солнце не могло развеять зловещей экспрессии скульптуры — незабываемый образ обнаженного воина, одетого лишь в шлем и сандалии, отвращавшего взгляд от смертоносного лица горгоны, и попиравшего ногами обезглавленное тело чудовища. Мрачный штрих добавляла кровь, стекавшая с выступа мраморного пьедестала, на котором стояла статуя.

Приблизившись, Дэвид увидел женщину-гида с пурпурным ирисом на лацкане плаща — официально признанным цветком Флоренции. Она подвела к Персею группу апатичных школьников из Англии. Некоторые из ребят держали в руках блокноты. Один парнишка записывал рассказ экскурсовода на маленький японский диктофон.

— Кто может сказать, кем был этот Персей? — спросила гид с заметным акцентом.

Ученики, опустив головы, молча покручивали в пальцах карандаши. Дэвид остановился на краю их группы. Экскурсовод — стройная женщина с черными волосами, зачесанными на затылок и стянутыми в «конский хвост» широкой синей резинкой — взглянула на него и улыбнулась, тем самым позволив ему присоединиться к аудитории. Возможно, ей было приятно, что одинокий турист проявил интерес к ее лекции.

— Персей был греческим царем? — предположила одна девушка.

— Хорошая догадка, — ответила гид. — Довольно близкая. Он был царским внуком.

— То есть принцем? — с гордостью взмахнув карандашом, уточнила девушка.

Экскурсовод лишь развела руками в стороны.

— Не все так просто, — сказала она. — Давайте-ка, я вам все подробно расскажу.

Поглядывая время от времени на Дэвида, стоявшего в заднем ряду, гид рассказала историю Данаи, которая считалась самой красивой девушкой во всей Греции. Коварный Зевс, царь богов, овладел Данаей, и та забеременела от него.

— Она жила во дворце, где все вещи были сделаны из бронзы. Зевс пришел к ней в виде золотого дождя.

— Я видела эту картину, — воскликнула другая девушка. — Ее написал Рембрандт.

Гид одобрительно кивнула.

— Да, ты права, — сказала она. — Но вернемся к нашей истории. Родившегося сына назвали Персеем. Он вместе с матерью жил на удаленном острове. Один из царей пленился красотой Данаи и решил жениться на ней. Однако ему не хотелось держать при себе пасынка.

— Да уж, могу себе представить, — заметил конопатый парень, и пара его друзей захихикали.

— Поэтому, зная о смелости и безрассудстве Персея, он вызвал его к себе. «Можешь ли ты добыть для меня особый свадебный подарок?» — спросил он сына Данаи. И тот ответил: «Я принесу тебе все, что ты захочешь». Тогда царь сказал: «Добудь мне то, что я желаю больше всего на свете! Принеси мне голову Медузы!»

Такой поворот событий заинтересовал учеников, и они притихли.

— Но никто не мог убить Медузу, — повысив голос, продолжила экскурсовод.

Наверное, она хотела увериться, что Дэвид тоже слышал ее.

— Стоило любому человеку посмотреть в глаза Медузы, как он тут же превращался в камень.

Худощавый мальчишка — высокий, как колокольня Нотр-Дам — повернулся и бросил на Дэвида любопытный взгляд.

— Горгоны являлись бессмертными существами. Зеленые воды их тайного озера могли даровать человеку вечную жизнь. Но каждый, кто приходил за этой волшебной водой, погибал от взгляда Медузы.

Внезапно Дэвиду показалось, что женщина с ирисом на лацкане плаща — женщина, которую он прежде никогда не видел — каким-то образом знала о цели его поездки во Флоренцию. Он появился в городе всего лишь несколько часов назад, но чувствовал себя как на витрине… выставленным всем напоказ.

— Похоже, Персей выполнил поручение, — сказал «колокольня». — Иначе его статуя не стояла бы здесь.

— Да, но как он сделал это? — спросила экскурсовод. — Ты знаешь, как он убил Медузу, ни разу не взглянув на нее?