Читать книгу "Секс и тщеславие - Кевин Кван"

Наступила тишина, пока граф и графиня занимали места, а затем послышались первые аккорды фортепиано, доносящиеся с террасы чуть ниже. Некоторые из гостей начали взволнованно перешептываться: «Это Лан Лан[70] за инструментом!» Затем из-за высоких деревьев показался босой мужчина в льняной тунике и льняных брюках, с аккордеоном. Они вместе с Лан Ланом исполнили дуэтом потрясающе красивую тему Луиса Бакалова из фильма «Почтальон».

Полдюжины подружек невесты, стоящих наверху, начали спускаться, и в этот момент Изабель выпорхнула через парадную дверь под руку с отцом; вместе они сошли по ступеням и изящно заскользили по спиральному проходу.

— Как гениально, Мерси! Специально, чтобы пройти мимо каждого гостя и чтобы каждый мог полюбоваться ее платьем! — прошептала Палома Ортис сестре.

— Но что на ней надето? Похоже на картофельный мешок! — проворчала Мерседес.

Люси была категорически не согласна. Изабель выглядела совершенно изысканно в белом открытом платье из атласа, с изящными складками чуть ниже корсажа, переходившими в длинный шлейф. Люси сразу узнала платье по черно-белой фотографии из журнала, которую Изабель приколола к зеркалу еще в детстве в квартире на Парк-авеню, — это был портрет Одри Хепбёрн в том же платье от Живанши, сделанный в 1955 году. «Интересно, это винтажное платье или кто-то воссоздал его для Изабель?» — подумала Люси.

Люси решила, что Изабель сделала блестящий выбор, остановившись на изысканной простоте: волосы, собранные в высокий пучок, минимальный макияж, подчеркивающий естественное сияние кожи после недели на солнце, никаких драгоценностей, кроме семейной реликвии — помолвочного кольца с изумрудом, принадлежавшего бабушке Дольфи. В руках Изабель сжимала простой букетик белых пионов. Среди величия виллы, обилия ярких цветов и в окружении гостей, одетых в самые модные наряды, невеста выделялась непринужденной элегантностью.

Пристрастие Изабель к простоте отразилось на церемонии. Оден произнес краткую речь о родственных душах, которые на самом деле являются половинками одной души, а потом рассказал трогательную историю, как на его глазах чувства Изабель и Дольфи последние несколько лет крепли «не на гламурных мероприятиях на красной ковровой дорожке или самых крутых вечеринках, а в тихие повседневные моменты партнерской йоги, голодания на соке и занятий по фитотерапии».

Затем новобрачные обменялись клятвами и кольцами, и на ступенях виллы хор евангелистов исполнил «В твоих глазах» Питера Гэбриела в сопровождении группы барабанщиков. Изабель и Дольфи держались за руки и смотрели друг другу в глаза на протяжении всей песни, по их лицам текли тихие слезы, что, в свою очередь, взбудоражило бо́льшую часть гостей. Люси подумала, что никогда не видела ничего более романтичного.

Пение закончилось, но барабаны все еще звучали, и тогда Оден громко воскликнул:

— Объявляю вас мужем и женой!

Толпа взревела от восторга. Молодожены закружились в танце под ритм барабанов, и к ним присоединилась остальная часть гостей. Султанша Пенанга вскочила с места, пристроившись в импровизированный «паровозик» вместе с членами семьи Дольфи. Жених и невеста танцевали все ближе и ближе к старинной карете, запряженной лошадьми; она стояла у подножия лестницы. Прежде чем сесть в карету, Дольфи обернулся, лукаво улыбнулся толпе и сказал:

— Ну все, церемония окончена. А теперь давайте отжигать!

XIV

Вилла Йовис

Капри, Италия

— Должна признаться, получилось довольно трогательно, а тебе как? — сказала Шарлотта Люси, когда они сели в гольф-кар, который повез их в гору после церемонии.

— Так красиво, что нет слов! Цветы, музыка, клятвы — все! — согласилась Люси со вздохом.

— Только не фантазируй, что у тебя будет такая свадьба, а то у мамы случится сердечный приступ!

— Не волнуйся, я совсем не этого хочу. Я бы предпочла простую церемонию на причале в «Дорсете»[71]; возможно, приеду туда по воде на старом катерке «Крис-Крафт», а за штурвалом будет Фредди.

— Звучит прекрасно. Я всегда думала, что «Дорсет» идеально подходит для… О матерь Джоанны Гейнс[72], а это что у нас такое?! — ахнула Шарлотта.

Перед ними предстала арка из виноградных лоз и цветов, полностью сделанных из венецианского стекла. Она обрамляла подход к вилле Йовис — огромному дворцу, который августейший император некогда построил на одной из самых высоких точек Капри.

— Только я успела подумать, что безумнее уже некуда. Эта арка, должно быть, не меньше двадцати футов в высоту! — с трепетом прошептала Шарлотта Люси, когда они выходили из гольф-кара.

Под фантастической аркой стояли гости со стороны невесты, и Шарлотта в сотый раз удивилась тому, насколько блестяще Изабель спланировала каждый момент. Солнце только начинало садиться над островом, омывая руины мерцающим золотым светом, и те, кто находился под аркой, особенно невеста, были окутаны радужным сиянием от мозаичного венецианского стекла. Шарлотта и Люси сразу же заметили, что Иззи добавила к своему свадебному ансамблю поразительное колье с голубым турмалином и бриллиантами от Дорис Хангартнер.

— Иззи, ты такая изысканная! Это была потрясающая церемония! — воскликнула Люси, крепко обняв молодых.

— Да? Не могу поверить, что все это на самом деле! — Изабель сияла от радости.

Шарлотта наклонилась и поцеловала ее в щеку.

— Поздравляю вас обоих! А теперь, Изабель, ты должна признаться, кто создал твое платье! Люси клянется, что это винтажный Живанши.

— Отчасти она права. Модель из его коллекции от-кутюр тысяча девятьсот пятьдесят пятого года, но мне удалось упросить самого месье де Живанши воссоздать для меня платье.

— Замолчи уже! — с завистью воскликнули сестры хором.

— Да, приходилось кататься в Ле-Жонше[73] на все примерки.

Люси и Шарлотта с благоговением покачали головой, прежде чем двинуться дальше и поздравить семьи молодоженов.

На территории виллы гостям вручили тонкие фужеры с просекко, чуть сдобренным сиропом бузины, после чего пригласили прогуляться по руинам дворца. Почти все оригинальные украшения, включая некогда великолепные фрески, которые наверняка затмевали лучшие образцы из Помпеев, пали жертвой времени и мародеров, но даже по оставшимся постройкам можно было судить о былом величии комплекса.