Читать книгу "Несбывшийся ребенок - Катрин Чиджи"

Когда взрывы затихают, мы возвращаемся в свои квартиры к повседневным делам, а на улицы выгоняют лагерных заключенных. Те ищут неразорвавшиеся бомбы и обматывают их газетами, тряпьем и собственным страхом, откапывают и хоронят мертвецов. Следом на улицы высыпают дети — собирать быстро остывающие осколки. Лазают по руинам и откапывают искореженные кусочки металла, настолько бесформенные, что в них, как в движущихся облаках, можно разглядеть что угодно. В предвкушении чуда, как в канун Рождества, расплавляют свинец над свечой и выливают в воду, стараясь разглядеть грядущее. Что там: меч, якорь, паук или крест?

Зиглинда и Юрген теперь ходят в школу в Ораниенбурге, конечно, путь неблизкий, но остальные городские школы уже эвакуированы. Брат с сестрой меняются со своими новыми одноклассниками найденными осколками, голубовато-серыми, маленькими и блестящими, как раковины, и широкими, как сердце.

* * *

— Это не игрушки, — заметила Бригитта, когда Зиглинда принесла домой выменянные осколки и разложила их у себя на комоде. — А как же твои марки? Куклы? Готлиб, это вообще разрешено?

Разрастающаяся коллекция постепенно заполнила все подоконники. Оккупировала туалетный столик, где удваивалась, отражаясь в зеркале. Заняла кукольный домик и крошечную колыбель, покрыла плюшевые лапы игрушечных медведей и обезьянок. Спускалась с потолка на невидимых нитях, начинающих трепетать всякий раз, когда открывали дверь. Несколько осколков лежали перед раскрытой книгой о болотном мальчике, словно подношение.

Бригитту тревожили эти острые зазубренные предметы, переполнявшие комнату ее дочери. Зиглинда должна понимать, что это небезопасно: они могут порезать кожу и проникнуть внутрь. Не стоило тащить их в дом! Бригитта пыталась переписать их в свой гроссбух и всякий раз сбивалась, но не не собиралась сдаваться: начинала с новой страницы, аккуратно описывала цвет и контуры каждого фрагмента, отличительные метки и вес. А осколки продолжали падать. Каждый день. От вражеских снарядов и от снарядов, пущенных на врага. Каждый день Зиглинда пополняла свою коллекцию. И Бригитта не поспевала.

— Зигги, у нас больше нет места, — убеждала она дочь.

Однако место было. По ночам, когда все спали в редких перерывах между воздушными налетами, Бригитта подходила к стене за диваном в гостиной. В лицо ей смотрел портрет фюрера, паркет холодил босые ступни. Она проводила рукой по стене — нет, это не сон, та отодвигалась. Буквально на пару сантиметров, но отодвигалась, будто отступая от ее легкого прикосновения. Бригитта слышала шум, ставший уже привычным, словно кто-то двигает давно забытые тяжелые вещи на чердаке. Неужели стена двигается от ее прикосновения? Фамильный буфет Хайлманнов, радиоприемник и кресла отбрасывали на нее свою тень. Комната теперь стала гораздо больше, это очевидно. Бригитта стояла не дыша. Что делать? Разбудить Готлиба? Доложить утром герру Шнеку, коменданту?.. Тут она услышала, как за стеной, у Левенталей, тоже кто-то проводит рукой по стене, чтобы убедиться в ее надежности и устойчивости. Там же, где только что прошла ее рука, только с другой стороны. Бригитта представила безмолвного двойника — дыру, оставшуюся от вырезанного силуэта. Заговорить? Спросить, кто там, за стеной? Назвать себя?

Портрет фюрера немного накренился, она быстро поправила его. И приникла ухом к стене, но там царила тишина.

* * *

Следующим вечером она спросила Готлиба, не кажется ли ему, что гостиная изменилась.

— Нет, все по-прежнему, — ответил он, оглядевшись.

— Ты не замечаешь ничего странного?

— Странного?

— Неужели ты не видишь? Она стала больше. Гораздо больше!

— Бригитта, наша гостиная всегда была такой. У тебя шалят нервы из-за бессонных ночей. Как она может вырасти?

Действительно, как? Это невозможно. Так она и сказала Зиглинде, так она и сказала фрау Левенталь, так ей сейчас и сказал Готлиб. Так она и будет говорить всем впредь. Да, она понимала, что если их квартира растет, то чья-то уменьшается. Да, она понимала, что покупает самовар, который раньше принадлежал кому-то другому. Такова жизнь. Она же не сама двигает стену, и она не стала бы покупать самовар, если бы его не выставили на продажу. И кто-нибудь еще наверняка сообщит о двигающихся стенах, ведь не только же в их квартире такое происходит. Вероятно, это как-то связано с движением почвы, с уровнем подземных вод, а может, здесь раньше было болото. Конечно, кто-нибудь сообщит. Увеличение жилплощади — это замечательно, это удобно и повышает статус, однако нарушается устойчивость здания. Так что кто-нибудь наверняка поднимет вопрос и известит соответствующие инстанции, а пока остается ждать. Она сделала, что могла.

* * *

В следующий раз, когда герр Шнек пришел к ним на площадку, чтобы проверить наличие ведер с водой и песком, Бригитта решилась спросить его о соседской квартире — оттуда уже давно не доносилось ни звука.

— Извините, — сказала она, — эта дверь… Куда она ведет?

Комендант проследил за ее пальцем.

— Эта? За ней просто чулан, фрау Хайлманн. Для веников, швабр и прочего хозяйственного инвентаря. Она никуда не ведет.

Театр марионеток

Ты, что с — и вполне Все — укрощаешь И — вдвойне Вдвое — наполняешь, — Ах, к чему вся — и —! — меня мой —! —, Низойди в — грудь!

Июль 1944. Берлин

Фрау Миллер: Так хочется помыться, а мыло выдадут только на следующей неделе. У меня очень густые волосы, вот посмотрите, прямо как у покойной матушки. Многие завидуют.

Фрау Мюллер: Знаете, фрау Миллер, я слышала, что женщины следят за собой только ради того, чтобы досадить другим представительницам своего пола.

Фрау Миллер: Не понимаю, о чем вы.

Фрау Мюллер: Я просто говорю, что слышала. Кстати, мне мыла хватит до конца месяца, а может, еще и останется. Я экономлю. Другие в начале месяца ни в чем себе не отказывают, моют голову сколько хотят, а в последние недели ходят грязными. Я расходую бережно, а еще массирую лицо каштанами и моюсь отваром из сосновых иголок.

Фрау Миллер: Я тоже. И листья плюща завариваю для стирки. Но у меня такие густые волосы, что мыла на весь месяц не хватает. К тому же мне еще приходится мыть шерсть Габи. Это нечестно.

Фрау Мюллер: Мы все вынуждены довольствоваться тем, что есть, фрау Миллер.

Фрау Миллер: Конечно. Ладно количество, а качество? Всюду одни заменители и суррогаты. Одежда из древесной стружки. Вставные зубы из жести.

Фрау Мюллер: Вы слышали про неудавшееся самоубийство. Мужчина хотел повеситься, но суррогатная веревка лопнула.

Фрау Миллер: Я думала, вы не пересказываете шутки.

Фрау Мюллер: Разве я сказала, что это шутка? А вы слышали, что толкуют про мыло?