Читать книгу "Дэн Сяопин - Александр Панцов"

Вряд ли это, однако, соответствовало действительности. В 1967 году хунвэйбины (красные охранники Мао), проводившие расследование «преступной деятельности» Дэн Сяопина, ставшего неугодным «великому кормчему», установили, что «собака Дэн Вэньмин… владел землей, позволявшей ему получать свыше 26 тысяч цзиней [1 цзинь равняется 596 граммам] зерна» и «нанимал батраков-поденщиков, а также держал батраков, работавших длительный срок»4. Для того чтобы собирать 26 тысяч цзиней (то есть 13 тонн) зерна в год, Дэн Вэньмину требовалось по меньшей мере восемь гектаров земли (то есть более 130 му). Иными словами, мелким землевладельцем отца Дэна назвать было нельзя: в период революции коммунисты относили к разряду средних дичжу уже тех, кто владел 50 му, а бедняки и пауперы в ряде мест даже назвали таких богачей тухао — «мироеды».

Было ли у Дэн Вэньмина на самом деле более 130 му земли или несколько меньше, сказать все же трудно. Ведь ненавидевшие Дэн Сяопина хунвэйбины могли не хуже дэновских родственников «навести тень на плетень». Скорее всего, как пишет один из биографов Дэна, «истина… лежит посередине»5: крупным землевладельцем-дичжу Дэн Вэньмин был, но мироедом — нет.

Для своего времени отец Дэна являлся человеком весьма прогрессивным. К тому же неплохо образованным. Он не только учился в местной начальной школе старого типа, где зубрил китайскую классику — книгу изречений Конфуция «Лунь юй» («Суждения и беседы») и другие древние каноны, но и в современном Училище юридических и политических наук города Чэнду, столицы провинции Сычуань6. Здесь он приобщился к националистическим идеям и стал всей душой сочувствовать реформаторам (знаменитым в те времена публицистам Кан Ювэю и Лян Цичао), пытавшимся в конце XIX века с помощью молодого императора Гуансюя перестроить политическую систему архаичной цинской монархии, но поставленным консервативной императрицей Цыси вне закона.

Окончив училище и вернувшись на родину, Дэн Вэньмин стал преподавать в волостной школе, которую сам же и основал на паях с зажиточными соседями, заниматься земледелием и ремеслом, а также политикой. Под влиянием друзей он вступил в тайную ассоциацию Паогэ (Старшие братья в халатах), сычуаньское отделение общенациональной организации Гэлаохуэй (Общество старших братьев), ставившую перед собой благородную цель свержения чужеземной маньчжурской династии Цин и восстановления поверженной китайской династии Мин. В волостном отделении Паогэ он вначале занимал некую должность «третьего отца», но спустя несколько лет стал «старшим отцом, хранителем знамени», то есть по существу возглавил организацию.

Увлечение политикой было характерной чертой многих представителей клана Дэнов. Большинство из них принадлежало к классу шэнши (сельской интеллигенции). Некоторые занимали ответственные посты в волостной, уездной и даже провинциальной администрациях. Сам основатель рода, почтенный Дэн Хаосюань, уроженец уезда Лулин (западная часть провинции Цзянси), служил в военном ведомстве, когда в 1380 году, следуя приказу основателя династии Мин, Чжу Юаньчжана, вместе с императорскими войсками прибыл в Сычуань. Здесь он женился на девушке из деревни Яопин тогдашней волости Гуанъань, после чего осел в этих местах.

Таких, как он, переселенцев было в те годы немало: воцарению в 1368 году династии Мин предшествовали эпидемия чумы и война с монголами, правившими Китаем с 70-х годов XIII века, в результате чего многие районы, особенно в верхнем течении реки Янцзы, обезлюдели, а потому император стал поощрять эмиграцию из более населенных мест в менее7.

Среди потомков Дэн Хаосюаня насчитывалось немало обладателей ученых степеней. Кто-то сдал экзамены на уровне уезда и стал сюцаем (буквально: расцветший талант), кто-то — провинции (им присудили степень цзюйжэнь — выдвиженец), а трое — даже при дворах императоров. Эти последние получили высшую степень — цзиньши (продвинутый ученый), позволившую им сделать головокружительные карьеры. Особенно прославился некто Дэн Шиминь, ставший во время цинского императора Цяньлуна (1735–1796) членом знаменитой Академии Ханьлинь, культурного центра страны, а также главным сановником Мраморной палаты (Верховного суда) и наставником наследника престола принца Цзяцина. После смерти Дэн Шиминя благодарные потомки возвели перед входом в деревню Яопин мемориальную арку («пайфан»), давшую вскоре новое название всей деревне. (Разумеется, Пайфаном Яопин долгое время называли неофициально, но после падения цинской монархии в 1911 году ее на самом деле так наименовали.)

Так что тяга к знаниям и политической деятельности была у Дэн Вэньмина наследственной. Энергично протекала и его духовная жизнь. Уже в юности он стал горячим приверженцем религиозной секты Пяти сыновей (Уцзыцзяо), широко распространенной в северной Сычуани. Вероучение секты представляло собой смесь гуманистических постулатов конфуцианства, буддизма и даосизма.

Остается только удивляться, как у него хватало времени заниматься семьей. А ведь он был женат с тринадцати лет. Сосватала его мать, только что овдовевшая[3] (ее все в деревне звали почтенная Дай[4]), — за его ровесницу из рода Чжанов. Имени девушка не имела: в старом Китае девочкам не всегда давали имена. По мнению матери, возраст сына и невесты для брака был самый что ни на есть подходящий. Тогда все в Китае женили детей очень рано: будущего вождя китайской компартии Мао Цзэдуна, например, сосватали в 14 лет8. К сожалению, когда молодая достигла соответствующего возраста, оказалось, что она бесплодна, и ни мольбы несчастной к Богине милосердия, Бодхисаттве Гуаньинь, считавшейся покровительницей женщин и чадородия, ни переговоры с шаманками ничего не дали. В итоге, спустя два года, Дэн Вэньмин вынужден был привести в дом еще одну девушку. По закону до смерти официальной жены она считалась наложницей. Происходила она из богатого рода Даней, но, как и жена Дэн Вэньмина из рода Чжанов, не имела имени. Родилась она в той же волости, что и Дэн Вэньмин, но в 1884 году, то есть была на два года старше мужа. Грамоты не знала и политикой не интересовалась, но этого Дэн Вэньмину от нее и не требовалось. Он хотел от девицы Дань одного: помочь ему продолжить род, а потому лаковая массивная кровать, привезенная в его дом новой супругой в качестве приданого, была им немедленно опробована. И через девять месяцев, в 1902 году, у них с Дань родился первый ребенок, дочка. Вольнодумный отец вразрез всем традициям дал ей имя в соответствии с генеологической хроникой клана — Сяньле (Обогнавшая героя), уравняв таким образом в правах с представителями мужского пола.

Но все же ему нужен был сын. И вот он появился! «Круглая мордашка, широкий лоб, как бы размытые брови, белая кожа, небольшие глаза и передающийся в роду Дэн[ов] закругленный кончик носа»9. Для отца и матери он был самым красивым ребенком на свете. «Сяньва! [Чудный мальчик!]» — воскликнула мать, прижав его к себе. А отец и другие домочадцы начали неистово стучать в гонги и бить посуду, чтобы отогнать злых духов. Повитуха же, принимавшая роды, с той же целью положила по бокам роженицы буддийские сутры и конфуцианские каноны. После этого отец зажег факел, и двое мужчин из батраков, подхватив не успевшую оправиться молодую мать, перенесли ее через огонь, дабы очистить. Вслед за тем перед алтарем предков зажгли благовонные свечи, вставленные в наполненные рисовым зерном плошки, и послали гонца в семейство Даней. Он должен был передать родителям роженицы петуха, возвестив тем самым о рождении мальчика.