Читать книгу "Черный Пеликан - Вадим Бабенко"

Задумавшись, я свернул с проспекта, подчиняясь разветвлению, вдруг направившему мою машину в хитроумный разворот, и теперь кружил в мелких поперечных улицах, щеголяющих разнообразием вывесок, магазинов, кафе и баров – то заполненных людьми, то откровенно полупустых. Кое-где проехать было непросто из-за автомобилей, припаркованных с обеих сторон, и я совсем сбросил скорость, пробираясь осторожно, как в густом механическом лесу.

Мысли вновь замельтешили взбудораженно, словно разбуженные очередной загадкой. Здесь легко заплутать всерьез, думалось мне, заплутать и остаться с городскими призраками наедине, чувствуя, как их тени скользят по твоей одежде, выныривая из арок и переулков и скрываясь снова, так что и не успеешь рассмотреть. С ними можно было бы потягаться – как-нибудь на досуге, когда голова еще занята хлопотами уходящего дня, или хоть сейчас, когда нет еще никаких хлопот, но азарт уже бежит вдоль спины чуткой щекоткой. Я будто набрался новых сил и ощутил воздух на вкус, взяв чуть заметный след, как хорошо натасканная гончая. Город М. окутывал своей магией, едва ли различимой каждым или любым, но ведь я-то не каждый и не любой. Стало ясно вдруг: тут все взаправду, просто не может быть по-другому, хоть доказательств и нет ни одного, а ощущения теряют власть, если их неосторожно высказать вслух. Тем не менее, убежденность росла, с ней нельзя было спорить, а сзади будто выросли крылья – или крылья появились у моей машины. За каждым углом скрывался либо союзник, либо явный враг, моя тайная жертва. Приходилось даже сдерживать себя, чтобы не поддаться дурману и не наделать глупостей просто из желания сделать хоть что-то – я подумал о сигарете, которая была бы очень кстати, потом вспомнил, что последняя пачка давно пуста, и стал высматривать табачную лавку.

Лавка попалась на следующем же углу. Я купил сигарет и, помедлив, зашел в распахнутую дверь кафе по соседству, предвкушая горячий шоколад или, по крайней мере, сладкий кофе с молоком, но внутри ждало разочарование. Пожилой официант известил уныло, но твердо, что из горячих напитков имеется лишь чай, и замер, сложив руки на животе, будто готовый к побоям и унижениям, которые не заставят его отступить ни на шаг. Я кивнул равнодушно, с неприязнью зацепив глазом дешевый перстень из дутого золота на его безымянном пальце. Официант еще раз скорбно глянул, раскрыл блокнот, черкнул что-то туда и удалился, сгорбившись и опустив плечи.

В ожидании чая я закурил и стал разглядывать посетителей. Их было немного – невзрачных людишек, интерес из которых представлял лишь мужичонка лет сорока в мятой одежде, с всклокоченными волосами и двухдневной щетиной на щеках, но с удивительным взглядом, полным ясной печали, пробивающимся из-под густых бровей. Заметив мое разглядывание, он кивнул мне и улыбнулся открыто, от чего лицо его, хоть и покрывшись морщинами, помолодело лет на десять, а глаза, напротив, стали вдруг куда старше, и печаль в них исчезла, уступив место покорной тоске. Меня поразила перемена, и я отвернулся поскорее, лишь чуть-чуть кивнув в ответ, но тот, поерзав немного, вдруг встал и направился ко мне.

Это было ни к чему и вовсе не входило в мои планы. Я выругал себя с досадой, подумав, что придется уйти, не дождавшись чая, но незнакомец не сделал попытки присесть и завязать беседу. Смиренно попросив сигарету и получив ее, он вдруг достал из недр своего плаща маленькую гармошку, отошел на два шага и, отвернувшись в сторону, заиграл на ней отрывок из чего-то торжественного и незнакомого мне – неожиданно сильно и чисто, разом наполнив помещение рыдающими скрипками, так что даже воздух зазвенел, казалось, со стен облетела копоть, а тусклые светильники под потолком обратились сверкающей хрустальной люстрой. У меня закружилась голова, но все кончилось в одно мгновение – сыграв несколько фраз, он остановился так же внезапно, как начал, отрывисто и коротко склонил голову и пошел к своему месту. Кто-то засмеялся, кто-то сделал несколько шутовских хлопков. Вообще, к нему тут видимо давно привыкли, и эпизод никого не удивил. Я же чувствовал странную неловкость и старался больше не смотреть на него, торопясь докурить и отпивая маленькими глотками горячий и почти безвкусный чай, который как-то незаметно оказался у меня на столе.

Вдруг раздались звучные шаги, будто сталь зазвенела по бетону, зацокала подковка, и рассыпалась дробь. В кафе стремительно вошел еще один посетитель – высокий мужчина тридцати с чем-то лет в дорогом черном костюме и элегантном шарфе, с волосами как смоль, зачесанными назад. Он шел, ни на кого не глядя, являя своим обликом полное противоречие прочей публике, что притихла и съежилась при его появлении. Лишь мой невольный знакомец с гармошкой вскочил проворно и бросился к вновь вошедшему, причем лицо его просияло радостью узнавания, совершенно неуместной и для всех вокруг, и для человека в дорогом костюме, который чуть повернул голову, затем выставил руку и вдруг толкнул подбежавшего музыканта в грудь, так что тот едва не упал, в последний момент ухватившись за стол, а его гармошка отлетела в угол, к пружинным дверям, на которых были намалеваны туфелька с башмаком. Вокруг раздались смешки, мой знакомец, не обескураженный ничуть, выпрямился и кротко улыбался смеющимся, а высокий мужчина сел в дальнем конце, спиной ко всем и стал что-то читать, подперев голову ладонью. «Точная работа», – опять подумалось почему-то, но теперь насмешки не получалось, что-то отрезвило меня, город словно поворачивался хмурым, чужим лицом. Некоторое время я размышлял все же, не стоит ли вмешаться, и если да, то каким образом, но потом лишь выругал себя за глупость, швырнул мелочь на блюдце и вышел прочь.

Уже начинало темнеть. Зажглись огни, улица стала выпуклой и объемной. Резкий порыв ветра заставил поежиться, я почувствовал, что с меня довольно впечатлений, нужно было заботиться о ночлеге. Миг проникновения закончился, подумалось с некоторой грустью, пора обживаться и гнать фантазии прочь. Они и так уже отступили в темноту и попрятались по углам со всеми своими демонами, на их месте – нудный список бытовых мелочей, в которые вот-вот уже начнут тыкать пальцем. Недавнее оживление прошло без следа, я был один в незнакомом городе, всецело занятом собой, в жизни которого мне пока еще не находилось роли.

Автомобиль дожидался меня, никем не потревоженный, успокаивающе поблескивая бампером. Тронувшись с места, я обогнул возникший впереди обелиск и отправился на поиски магазина, где можно купить туристический справочник. Но справочник не понадобился: вскоре показалась гостиница, призывно извещающая о наличии вакансий, рядом еще одна, а у третьей я остановился и получил одноместный номер с ванной, окнами во двор. Кое-как распаковав вещи, я лег на кровать и задремал.

Глава 2

Вскоре, впрочем, меня разбудили. Кто-то вежливо постучал и, открыв дверь, я увидел пожилого мужчину в форменном пиджаке, с гвоздикой в петлице и в широких брюках с лампасами, который назвался Пиолином, содержателем гостиницы с очень давним, как он выразился, стажем. Пиолин был в годах, совсем уже не молод, на вид ему можно было дать шестьдесят, потом я узнал, что ему всего пятьдесят пять, но эти цифры – шестьдесят и пятьдесят пять – почти неотличимы с моей стороны сорокалетнего барьера, так что я, можно сказать, не обманулся в его возрасте. Он покивал приветственно, неторопливо вошел и расположился в единственном кресле, а я отошел к окну, встал, скрестив руки, и стал ждать, когда он уйдет, мне было скучно с ним.