Читать книгу "Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода - Иосиф Кантор"

– Узнать бы кто!..

И внимательно-настороженно оглядел всех, кто стоял вокруг него, словно подозревая их в злодеянии.

– Это кто-то из собак-египтян! – сказал позади Элицура Иссахар из колена Рувимова. – Надо бы разделаться с ними!

Иссахар был из числа именитых людей, но Моисей его не жаловал, потому что был он льстец, плут и любил строить козни.

– Нет в нашем стане собак-египтян! – выкрикнул Моисей, намеренно повышая голос, чтобы слышно было многим вокруг. – Есть люди, присоединившиеся к нам и обратившиеся в нашу веру! Кто замыслит против них недоброе, с того спрошу я как за содеянное! А если кто-то сделает им недоброе, тому воздастся вдвойне! Мы все – один народ, и нет между нами раздоров!

Иссахар съежился, сник и отступил назад, скрывшись за чужими спинами…

Глава 2

Моровая язва

Оказалось, что не все египтяне присоединились к евреям по своей воле. Были среди них и соглядатаи фараона. До воскресного утра 18 нисана они никак не обнаруживали себя, но когда начались сборы в дорогу, стали кричать: «О, евреи! Вы говорили фараону, что уходите в пустыню на расстояние трех дней пути для того, чтобы поклониться вашему Богу! Три дня прошло! Возвращайтесь обратно!» Евреи на это отвечали, что они свободные люди и вольны идти туда, куда им хочется. Соглядатаи фараона повели себя неблагоразумно. Увидев решимость евреев продолжать свой путь, им надо было вернуться к фараону и рассказать обо всем, но кто-то дерзкий или же просто желающий выслужиться больше остальных, начал грозить евреям карами за ослушание. Один сказал, а другие подхватили и продолжили, чтобы очень скоро пожалеть об этом. Евреи, изрядно натерпевшиеся от фараона и его слуг, вознегодовали и начали избивать посланцев фараона, вымещая на них свою ненависть. Многие из соглядатаев погибли, но кому-то удалось спастись бегством. К полудню волнение в стане улеглось. Люди собрались и ждали, когда Моисей поведет их дальше.

Моисей долго размышлял в одиночестве, сказав, чтобы его не беспокоили. Дважды он выходил из шатра и подолгу смотрел на небо – то на восток, то на запад, то щурился прямо на солнце. Затем облизывал кончик указательного пальца, поднимал его кверху, немного стоял так и скрывался в шатре своем.

– Моисей говорит с Богом! – с почтением говорили те, кто видел это.

Некоторые даже облизывали свои пальцы и поднимали их, как это делал Моисей, но никто не понял, зачем он так поступал.

Приняв решение (непросто было ему это сделать), Моисей пригласил к себе в шатер Аарона, начальников колен Израилевых, военачальника Авенира, начальника над писцами Мардохея и еще некоторых людей из числа высокопоставленных и сказал им:

– Я хочу повернуть обратно и пойти к Египту. Придем в Пи-Гахирот и станем ждать там.

Даже брат Аарон подумал, что он ослышался, и потер ладонями уши. Кто-то тряс головой, кто-то щипал себя за руку, думая, что спит и видит сон, а Элиав, сын Хелона, начальник колена Завулонова, рассмеялся, потому что решил, что Моисей пошутил.

Чем неожиданнее новость, тем больше времени требуется на ее осмысление, поэтому Моисей не стал торопиться. Дождался, пока все присутствующие убедятся, что они не спят наяву, и повторил:

– Мы повернем обратно и пойдем в Пи-Гахирот! Там будем ждать!

– Зачем нам идти в Пи-Гахирот? – спросил Аарон. – Или мы возвращаемся в Египет?

– Пусть фараон не думает, что мы бежим от него, страшась его могущества, – вот для чего мы идем в Пи-Гахирот! – ответил Моисей. – Сегодняшний день – знаменательный день! Народ наш проявил свою волю и прогнал слуг фараона, которые призывали его к покорности! Я бы предпочел обойтись без убийств, но сделанного уже не вернуть – что было, то было. Завтра на исходе дня соглядатаи фараона должны будут предстать перед ним, а мы в это время уже будем в Пи-Гахироте. Услышав то, что расскажут ему соглядатаи, фараон вознегодует и пожелает покарать нас. Гнев его будет силен и войско соберется быстро. Я думаю, что утром 20 нисана египтяне выступят и к середине дня 21 нисана придут в Пи-Гахирот, туда, где будем мы…

Никто не перебивал Моисея, никто не возражал ему, но во взглядах, устремленных на него, было столько искреннего недоумения, что Моисей испугался, как бы не набросились на него приближенные во главе с братом Аароном, не связали бы и не объявили бы безумцем. Только Осия, сын Нуна, и Элиуд, сын Авдона, молодой еврей из колена Завулонова, состоявший при Моисее в помощниках, смотрели на Моисея так же, как смотрели и всегда – с готовностью исполнить любое повеление.

– Я в здравом уме! – поспешно сказал Моисей. – И я понимаю, что говорю и что делаю. Мы идем в Пи-Гахирот, потому что это место самое подходящее для встречи с войском фараона! Мы могли бы пойти в другую сторону, продолжая удаляться от Египта, но мы движемся медленно, а колесницы фараона быстры. Нас все равно настигнут, но настигнут как беглецов и не в таком благоприятном месте, как Пи-Гахирот! Нет! Лучше мы встретимся с фараоном лицом к лицу, как равные, как превосходящие его, а не как трусливые беглецы! И если Всевышнему угодно, чтобы мы встретились, то пусть мы встретимся в Пи-Гахироте 21 нисана! Так будет хорошо для нас и плохо для них! Верьте мне, евреи! Я вывел вас из Египта для того, чтобы привести в Землю Обетованную, и я приведу вас туда! Верьте мне, уповайте на милость Господню, и будет вам благо!

Недоумения во взорах стало меньше, так убедительно говорил Моисей.

– Пи-Гахирот – это открытое место возле воды, – сказал военачальник Авенир, сын Этана, человек, искушенный в сражениях и не лишенный прозорливости. – Там нет ни одного укрытия. Там невозможно устроить засаду. Не в море же прятаться нашим воинам!

Сказав это, Авенир огляделся, словно ища поддержки у остальных, но никто не спешил его поддержать. Все притворились, что их внезапно заинтересовал узор ковра, на котором они сидели, и начали его рассматривать, чтобы не встречаться взглядами ни с Моисеем, ни с Авениром.

– Мы не станем устраивать засаду, – сказал Моисей. – Мы просто будем стоять и ждать.

– Чего мы станем ждать? – не понял Авенир.

– Фараона с его войском! – терпеливо, как повторяют прописные истины неразумным детям, повторил Моисей.

Он не хотел говорить всего, потому что опасался, что его не поймут и станут смеяться, а вождь, над которым смеются, перестает быть вождем. И еще что-то было такое, что останавливало, шептало на ухо: «умолчи, лучше скажешь после». Этот шепот, непонятно чей и непонятно откуда, никогда не обманывал, и Моисей привык ему доверять.

– Они же перебьют нас всех! – стоял на своем Авенир.

– Ты говоришь, как женщина, а не как начальник над воинами! – воскликнул Осия, вскакивая на ноги и оборачиваясь к Авениру. – Кому мы позволим перебить нас?!

– Как будто кто-то будет спрашивать нашего разрешения! – возразил Авенир.

– В Пи-Гахироте встретим мы свою гибель! – поддержал его Нафанаил, сын Цуара, начальник колена Иссахарова.